Читать интересную книгу Костик из Солнечного переулка. Истории о самом важном для маленьких взрослых и огромных детей - Елизавета Николаевна Арзамасова

друг в друга, но они не злятся. Это не так. Не влюбились. Просто нормальные ребята. Соседи. Оба совсем не вредные.

Однажды они что-то во дворе заскучали, а я в беседке сидел, как всегда. И я услышал, как Ира сказала: «Пойдём с Костиком поболтаем?» – а Димка переспросил: «С Костиком? Пойдём».

Я удивился. Они оба так не противно это слово произнесли. Очень похоже на мамину интонацию. Будто они что-то очень хорошее и приятное этим именем назвали. Кого-то, конечно, но мне неудобно так говорить.

Я с ними болтать не стал. Сказал, что очень занят, и ушёл. Но сказал с уважением и по-доброму. Я сразу понял, что мы с ними в будущем обязательно подружимся. Надо только подождать немного.

Потом я вспомнил, как мама повторяла фразу «вначале было слово». Точно! Есть не пустые слова. Магические! «Костик» – моё магическое слово! Я по нему могу вычислять своих и не своих людей. Жалко только, что своих я пока только троих нашёл, и то двое из них третьеклашки.

Может, я даже когда-нибудь и женюсь. Странная мысль, конечно. Терпеть не могу про это разговоры, но если кто-то из девчонок умеет говорить имя Костик как мама, то можно будет подумать. Это же будет чудо?

3. Про чудеса

Ничего обычного не происходит. «Обычного» не бывает. Это я знаю точно. Вы, наверное, ждали, что я вам сразу начну рассказывать про разные чудеса, но есть надежда, что вы и так их разглядите в моих историях. Догадаетесь, где я их прячу. Я знаю, чтобы что-то очень хорошо спрятать, нужно положить это на самое видное место, где никто не догадается искать. Так дедушка говорит из дома № 3а. Вот и с историями то же самое.

Меня часто родители с дедушкой оставляли, когда я простывал. Особенно часто, когда я ещё в школу не ходил, а только в садик, а маме с папой надо было обязательно на работу. Сам я живу в доме № 7б, так что от нашего крыльца до дедушкиного – ровно 36 шагов. Я люблю всё считать, хотя в школе у меня с математикой совсем плохо.

Когда я сильно кашлял и сопливил, мама собирала в сумку мои игрушки, микстуру от кашля, капли в нос, глазированные сырки, контейнер с кашей и перед работой бежала в дом № 3а. Стучала прямо в окно квартиры первого этажа, даже в подъезд не заходила, а дедушка тут же появлялся на улице, брал меня за руку, смотрел на меня каждый раз таким взглядом, будто впервые видит, и говорил: «Ну, молодой человек, пойдёмте. Нас ждут великие дела!» Всегда одну и ту же фразу повторял. Я даже думал, что так некоторые люди здороваются.

Однажды к нам мамина подруга пришла в гости со своим маленьким сыном, ещё более маленьким, чем я. Мне сказали с мальчиком поиграть. Я был не против. Взял его за руку и говорю: «Ну, молодой человек, пойдёмте ко мне в комнату. Нас ждут великие дела». Взрослые смеялись до слёз. Я тогда сразу понял: нет, это не очень нормальная фраза для приветствия. Но над дедушкой никто не смеялся. Я однажды попробовал, меня никто не поддержал…

Когда я первый раз был у него в гостях, то пытался быть вежливым, спросил, как его зовут. Он ответил: «Называй меня дедушкой». Я подумал тогда, что тут точно дело в чуде каком-нибудь, и больше никогда не спрашивал.

У меня у самого не было родных дедушек. Я вопросов не задавал, а сами родители мне пока не объясняли, куда они делись. Но у других-то детей деды были. Мы в садике этот вопрос обсудили. Ребята сказали, что обязательно должно было быть аж целых два деда. Вывод сделали такой: мои или умерли, или потерялись.

Про «умерли» дома вообще никогда не говорили, даже когда в доме № 9 бабушка Наташа умерла и мы видели настоящие похороны: как гроб в машину погрузили, и медленно машина по переулку поехала, и впереди неё несколько человек шли и гвоздики на дорогу кидали. Меня мама смотреть не пустила, я из окна подглядывал, хотя бабушку Наташу я знал хорошо. Она мне однажды подзатыльник дала, когда никто не видел. Но я не обиделся, я тогда её астры затоптал.

Родители то, что с бабушкой Наташей случилось, даже нормальным словом не могли назвать. Они пытались выражаться непонятно и неконкретно, типа «ушла», «покинула нас» и «её с нами больше нет». Это потом уже мне во дворе всё объяснили, но грустно мне не было.

Я понял, что «умерла» – это грустно, когда на следующее лето астры на клумбе никто не посадил. Какие-то другие цветы были, а астр не было. И тогда я сообразил, что когда человек умирает, то, наверное, не только сам уходит, но и ещё много чего с собой красивого и интересного забирает.

Без бабушки Наташи не стало не только астр. Без неё не стало ковров на железном турнике во дворе. Никто больше их туда зимой не выносил. У нас вообще ковров дома нет. Но ковры – это весело. По ним можно было колотить палкой и бросаться в них снежками.

И убегать от подзатыльника уже было не от кого. Больше никто так о клумбах не беспокоился и не караулил нас у цветов с криком: «Вот сейчас я вам задам, паршивцы!» Подзатыльник – это, конечно, немного обидно. Но один раз всего было. И убегать от этой бабушки было прикольно. Она, когда ходила, вроде нормально двигалась. А когда бегала, это смешно было до колик! Как клоун в цирке. Так вот только когда я увидел клумбу без астр, то заплакал. Я вдруг понял что-то про «умерла».

Про «потерялся» тоже всё понял, когда мне мальчик в садике рассказал, что его дед всё время теряется и родители кладут ему записку в карманы одежды, потому что иногда он забывает дорогу домой. Это вообще понятно. Мне мама такую записку тоже в карман куртки всегда засовывала. Хотя зачем? Я же один – никуда. Но она говорила, что на всякий случай. После истории о деде я понял на какой. Решил ещё в детстве так свой адрес выучить, чтобы никогда не забыть. Выучил. Не забуду.

Дедушка из дома № 3а никогда не потеряется! Память у него суперская! Он помнит