Дойдя до первой развилки, я ненадолго остановилась, чтобы пристально вглядеться между деревьев. А то мало ли что там может поджидать. Не заметив ничего подозрительного, рискнула сойти с тропы, чтобы проверить первые расставленные силки, которые, как ни странно, я умела ставить как заправский охотник.
Кто бы мог подумать, что муштровка деда из прошлой жизни так поможет мне в этой. Благодаря его стараниям я хоть с закрытыми глазами могла не только из подручных материалов соорудить ловушки для поимки мелких животных, но и освежевать их, а также правильно выделать шкуру. И да, сейчас мне было стыдно за своё упрямство. Ведь живя в веке технологий, я совершенно не понимала, зачем мне подобные знания и всегда бунтовала, когда приезжала на лето к дедушке-леснику. А ведь теперь именно знания, что он вложил тогда в мою непутёвую голову, помогают не опустить руки. Глупая я тогда была, не ценила той заботы.
Слева треснула ветка, заставляя меня отбросить все мысли, замереть на месте и приготовиться уносить ноги если не до опушки, то хотя бы до ближайшей ветки, с помощью которой можно будет вскарабкаться на дерево. Кто сказал, что девушка в теле на такое не способна? Ещё как способна! Особенно если перепутает увлёкшуюся заячьим следом лесу с волком. Стыдно до сих пор…
Быстро найдя источник шума, я выдохнула, позволяя себе немного расслабиться, и показала кулак опустившейся на ветку неподалёку сове. Та проигнорировала мои безмолвные возмущения и, нахохлившись, кажется, решила подремать.
Ещё раз недобро глянув на нарушительницу моего спокойствия, уже уверенно зашагала к нужному месту. Раз пернатая выбрала это место для отдыха, то и мне опасаться пока нечего. Но только пока. Лес вообще такая территория, где всегда важно оставаться начеку, тем более, если он настолько дикий, а ещё напичканный неизвестно чем.
Отыскав первые силки, обнаружила, что они пусты. И нет, не потому что я сделала что-то не так, или кроль прошёл мимо лакомства (морковь стала идеальной приманкой), а просто кто-то успел поживиться им до меня. А судя по отсутствию следов расчленения — это был человек.
Ну, не гад ли? Не твой силок, значит, не тронь добычу. Чтоб тебе этот кроль боком вышел! — возмущалась про себя, пока сматывала верёвку. Ставить ловушку на этом месте теперь было бесполезно, если я, конечно, не хочу подкармливать наглого вора.
Вторая ловушка также не порадовала, но тут уже благодаря жутким следам, было очевидно, что попировал кто-то с зубами и когтями. А вот третьи силки заставили моё сердце ускоренно забиться, а меня саму запрыгать вокруг верёвки с трепыхающимся в ней зайцем.
— Покушаем мясца! — кровожадно высказалась я, берясь за небольшой нож, припрятанный на дне лукошка.
Голодать или постоянно давиться морковным наваром (а любое сырьё имеет свойство заканчиваться) мне не хотелось, так что в такой ответственный момент моя рука не дрогнула. А предпринимательская жилка и вовсе задушила тонкий голосок жалости — шкурку можно будет обработать и продать, при том по хорошей цене. Но самое главное — это горячий сытный бульон! Из-за холода кушать хотелось постоянно, а бедственное положение не позволяло купить хотя бы муки, чтобы собственноручно испечь хлеб и исполнить самую простую задумку пополнения бюджета. Зато теперь можно будет сдвинуться с мёртвой точки!
Заматывая тушку в тряпицу, я стала прикидывать: на сколько килограмм муки мне хватит выручки со шкурки после выплаты минимальной части процента ростовщикам. А им нужно хоть что-то отдать, чтобы помаленьку начать исправлять глупость прошлой меня.
Полгода назад бабушка заболела, пришлось срочно искать деньги, а такое всегда ведёт к одному — взять нужную сумму под любые проценты и угодить в долговую яму. Конечно же, наивную Верити облапошили, заломив грабительский процент, но хотя бы бабушку удалось поставить на ноги.
В итоге мне приходится начинать ни то, что с нуля, а с натурального минуса! Поэтому я, рискуя жизнью, уже дважды совалась в лес, расставляла силки, искала зимние ягоды — в общем, делала всё, чтобы меня не затянуло ещё глубже. И вот лишь спустя две недели удача, наконец, решила меня навестить. Теперь-то только и остаётся зубами вцепиться в этот шанс, и не завидую я тому волку, что сейчас встанет на моём пути!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Безбожно храбрясь, я обернулась, чтобы вернуться на тропу и… крупно вздрогнула от испуга. Сама не знаю, как мне удалось сдержать вскрик, тут же застрявший в горле, вместо которого я чуть не откусила было себе язык, лязгнув зубами из-за неожиданности. На миг у меня даже дух перехватило от увиденного. Так что можно даже гордиться собой.
Причина же такой избыточной реакции совершенно спокойно стояла в паре метров от меня и, кажется, довольно долго наблюдала за моими действиями. Мне только и оставалось догадываться, как кто-то мог подкрасться настолько бесшумно в тихом лесу. На милого котика с мягкими лапками субъект под пышной лапой ели ну никак не тянул.
Рука сама нащупала в лукошке скалку. Меня не смутило ни спокойное выражение лица, ни то, что мужчина передо мной выглядел слишком опрятно для разбойника — такой кожух из замшевой кожи на сером меху мог позволить себе только личный слуга дворянина, или наследник из срединной касты, да и сапоги выглядели добротными для человека со стандартным доходом Торшильда. Общий вид незнакомца так же мало говорил об опасности, но… я испугалась до дрожи в коленях!
А всему виной были глаза мужчины, пристально следящие за мной. Они нагоняли какой-то первобытной жути и вызывали желание бежать от их хозяина без оглядки и как можно быстрее — нереально голубая радужка горела, словно угли вдруг решившие изменить свой привычный цвет, и мало походила на человеческую. От одного взгляда в эти неестественные омуты меня пробирала дрожь и, одновременно с этим, бросало в жар. Словно я только что оказалась перед самым опасным хищником всего Ниара*.
* * *
Ниар* — название мира, где началась новая жизнь главной героини.
4.
— Впервые встречаю девушку-охотника, — заговорил первым мужчина, демонстрируя мне свой довольно приятный голос с хрипотцой. Затем незнакомец сбросил с головы капюшон, открывая вид на странный тёмно-серый цвет волос, и вдруг довольно дружелюбно спросил: — Не страшно?
— Нет, — с вызовом отвечаю, при этом пытаясь не слишком явно лязгать зубами, чтобы не показаться той, кого можно зачислить в один ряд с добычей. А что передо мной “охотник” я не сомневалась: кому ещё может принадлежать такая внешность, если не сильнейшим мира сего — оборотням?
— Ложь плохо тебе даётся, — усмехнулся мой неожиданный собеседник. Его горящие глаза притягивали к себе как магниты, мешая рассмотреть его лицо, но даже так мне удалось отметить правильные черты и очень привлекательную внешность. Правда, потом стало не до этого, потому что мои мысли заняли очень правильные вопросы.
Он решил поговорить? Вот прямо здесь посреди ёлок, заваленных снегом, пока вокруг ни души, а вдали воют волки? Он действительно думает, что такое располагает к непринужденной беседе, и я буду стараться поддержать разговор?
Либо мне удалось думать очень красноречиво, либо сероволосому мужчине самому дошло: одинокая девушка в лесу, сжимающая в левой руке крохотный нож, а правой подозрительно шарящая в лукошке — не самая лучшая собеседница. В любом случае хотелось бы верить, что только благодаря моему угрожающему виду, мужчина решил свернуть наше общение, сказав:
— Ладно, зайчишка, не буду пугать тебя ещё больше, — насмешливый тон и сказанная им фраза разбила вдребезги веру в мою устрашающую ауру, — ещё чуть-чуть и твоё сердце выскочит из груди.
Кто-то явно надо мной потешался, возможно, и не со зла, но такого оставить без внимания я не смогла. Чаша терпения сегодня была переполнена и, наверное, только поэтому, забыв об осторожности, я выпалила:
— Вот ещё! Кто-то себя переоценивает!
— Да? — развеселился мужчина, склоняя голову к плечу, чтобы после новой порции долгого взгляда, покладисто заявить: — Пусть будет так. Но в качестве извинений за то, что напугал, — тут же снова настаивает на своём этот невозможный тип, — я сделаю так, чтобы на этого храброго зайчишку больше не покусился ни один волк.