Читать интересную книгу Второй сын - Ли Чайлд

Все они разделяли личную уверенность Стэна в справедливости знаменитой старой поговорки: «Война заключается не в том, чтобы умереть за свою страну. Сделай так, чтобы другой парень умер за свою». Для пехоты все это сводилось к простой арифметике. Если ты сумел нанести два удара в ответ на полученный один, ты впереди. Если ты нанес пять, ты побеждаешь. Если восемь или десять, приз уже у тебя в руках. И Стэн чувствовал, что его ребята легко могут нанести эти восемь или десять ударов.

Но население Китая было огромно и фанатично. И их становилось всё больше. Мужчин, мальчиков. А еще и женщин, наверное. Мальчики такого же возраста, как и его сыновья. Женщины, такие же, как и его жена. Он смотрел на своих завтракающих сыновей и представлял мужей и отцов за тысячу миль отсюда, занимающихся тем же самым. Коммунистическая армия призовет парня Джо, даже не задумавшись. Даже парня возраста Ричера, особенно если парень такой крупный, как он. А потом женщин. А за ними девушек. Не то, чтобы Стэн был сентиментальным, или не знал, чего хочет. Он мог пустить пулю в чью-то голову и после этого спать, как младенец. Просто наступили странные времена, и он был в этом чертовски уверен. Наличие детей заставляло думать о будущем, но, будучи военным моряком, он мог рассматривать будущее только теоретически, а не как факт.

У него не было никаких реальных планов в отношении своих сыновей. Он был отцом другого склада. Но он предполагал, что они станут военными. Что еще они умеют? В этом случае мозги Джо уберегут его от любой опасности. Конечно, на войне хватало умных ребят. Но Джо не был бойцом. Он был похож на винтовку без ударника. Он был развит физически, но у него в голове не было спускового крючка. Он был подобен пульту управления ядерной ракетой, со всей этой защитой от несанкционированного запуска, блокировками и последовательностью выполнения действий. Он слишком много думал. Он делал всё быстро, это факт, но любая задержка или неуверенность может смазать всю схватку. Даже на доли секунды. Так Стэн самостоятельно вычислил, что Джо будет в конечном итоге в разведке, и свою работу он будет делать очень хорошо.

Его второй сын был одной большой кучей проблем. Ребенок, похоже, должен вырасти огромным. Он будет состоять из одной восьмой тонны сплошных мышц, и это было пугающей перспективой. Парень приходил домой избитым и окровавленным множество раз, но, насколько Стэн знал, фактически он не проиграл ни в одной драке с тех пор, как ему исполнилось пять лет. Возможно, он вообще никогда не проигрывал. У него тоже не было спускового курка, но не так, как у его старшего брата. Переключатель режима стрельбы у Джо был постоянно включен на «предохранитель», а у Ричера — постоянно заклинившим на положении «автоматический огонь». Когда он вырос, он начал становиться неукротимым, как сила природы, как чей-то ночной кошмар. Не то, чтобы он сам когда-либо начинал. Мать научила его еще в раннем возрасте и он хорошо это усвоил. Джози разбиралась в таких вещах, потому что хорошо чувствовала опасность. Поэтому она учила его никогда, никогда, слышишь, никогда не начинать драку, но, и это было совершенно нормальным, отвечать, если кто-то начал первым. И это нужно было видеть. Знающие люди применяют пистолет против ножа. Ричер использовал водородную бомбу.

Но у сына могло быть свое мнение. Он не был теоретиком, как Джо, он был практиком. Его IQ, вероятно, был таким же, но это был IQ человека, получившего воспитание на улице и привыкшего доводить дело до конца, а не просто для тренировки мозгов. Ричер любил факты и информацию вообще, а не теории. Он был реалистом. Стэн понятия не имел, какое будущее у этого парня. Ни одной подходящей мысли, за исключением того, что он слишком велик, чтобы поместиться в внутри танка или кабине самолета. Поэтому ему придется искать себе другое применение.

В любом случае, будущее было где-то далеко впереди для них обоих. Они были еще дети, по-прежнему только его светловолосые парни. Стэн знал, что Джо никогда не заглядывает дальше, чем в начало нового семестра, а Ричера хватает только на четвертую чашку кофе за завтраком. Встал и налил, и тут же выпил. И, как бы в ответ на его мысли, Джо сказал:

— Я собираюсь сходить в школу сегодня и спросить их насчет этого теста.

— Ответ отрицательный, — сказал Стэн.

— Почему нет?

— По двум причинам. Во-первых, никогда не позволяй им видеть, что тебя это беспокоит. Во-вторых, я отправил заявку вчера, и жду сегодня доставку.

— Какую?

— Телефон.

— Мама будет дома.

— Я не могу, — сказала Джози. — Мне нужно отлучиться.

— На весь день?

— Возможно. Я должна найти магазин, достаточно дешевый, чтобы кормить тебя восемью фунтами белка за каждый прием пищи. Потом я должна идти обедать с другими матерями в офицерском клубе, что, вероятно, займет у меня целый день, если Окинава всё еще такая же, какой была в прошлый раз, когда мы были здесь, как оно, скорее всего, и есть.

— Ричер может подождать дома доставку, — сказал Джо, — ему уже не нужна нянька.

— Это другое дело, — сказал Стэн. — Идите купаться, играть в мяч, гоняться за девчонками, но только не ходите узнавать насчет тестов. Просто постарайтесь, когда придет время.

Глава 7

В это время в Париже был еще очень поздний вечер предыдущего дня, и учитель-пенсионер снова разговаривал по телефону с военно-морской базой на Гуаме. Домработница Лорана Мутье шепнула ему, что им обязательно нужно разыскать дочь старика. Но всё было безрезультатно. Дежурный лейтенант на Гуаме ничего не знал о планах Пентагона по поводу Китая, но новое назначение Стэна Ричера было засекречено, поэтому ни один иностранный гражданин не должен был знать об этом. Не из состава ВМФ… Нет, сэр… Ни в коем случае, никаким образом.

Мутье слышал половину происходящего сзади и впереди его постели. Он немного понимал по-английски, достаточно, чтобы уловить смысл, и вполне достаточно, чтобы услышать недосказанное между строк. Он точно знал, как всё происходит в армии. Как практически любой другой мужчина двадцатого века в Европе, он служил. Ему было тридцать лет, когда вспыхнула Первая мировая война, но он тут же пошел добровольцем и пережил все четыре года, в том числе Верден и Сомму, и вышел из этой войны с грудью в медалях и не имел ни единого шрама длиной больше, чем его средний палец, что практически означало то же самое, что полностью невредимым. В день его демобилизации печальный однорукий и одноглазый бригадный генерал пожелал ему добра, а затем добавил, кстати:

— Запомни мои слова, Мутье, великая война оставляет страну с тремя армиями: армией калек, армией скорбящих и армией воров.

По возвращении в Париж, Мутье тут же разыскали все три. Повсюду были похороны. Матери, жены, невесты, сестры, старики. Кто-то сказал, что если бы выделить каждому погибшему солдату одну страницу для некролога, только одну паршивую страницу, чтобы перечислить все его надежды и мечты, то в результате куча бумаги поднялась бы выше, чем сама Эйфелева башня.

Воры были повсюду: некоторые действовали в одиночку, некоторые участвовали в бандах, кое у кого это имело даже политический оттенок. Мутье видел и калек в течение всего дня, некоторые просто встречались на улице, но многие приходили к нему на работе, потому что его мастерскую по ремонту мебели реквизировало правительство и приказало последующие десять лет изготовлять деревянные ноги, которые Мутье делал из частей столов, купленных задешево в обанкротившихся ресторанах. Вполне возможно, что в Париже были и такие ветераны, которые ковыляли на той же мебели, на которой они когда-то обедали.

Десятилетний государственный контракт истек за неделю до краха Уолл-стрит, и следующие десять лет были трудными, за исключением того, что он встретил женщину, которая быстро стала его женой, красотку, настолько глупую, чтобы взять на себя такую обузу — сорокапятилетнюю старую развалину, такую, как он. И вот, год спустя у них появился свой единственный ребенок, девочка с вечно всклокоченными волосами, которую они назвали Жозефиной. Она выросла и вышла замуж за моряка из Нью-Хэмпшира в Америке, и в настоящее время была полностью недоступна, несмотря на широкий выбор разнообразных технических новинок, свидетелем которых Мутье был за свою жизнь, и многие из которых изобрели сами американцы.

Глава 8

Стэн Ричер низко надвинул пилотку и ушел на службу. Минуту спустя Джози отправилась по магазинам с большой сумкой и тонким кошельком. Ричер сидел на бордюре, ожидая, пока парень с фурункулом выйдет играть. Джо остался дома, но ненадолго. Тридцать минут спустя он вышел аккуратно причесанным и в куртке и сказал:

— Пойду прогуляюсь.

— В школу? — спросил Ричер.

— Меньше знаешь — дольше проживешь.

— Они не унижали тебя, ты сам пытаешься себя унизить. Даже набрав сто процентов, ты не будешь чувствовать себя хорошо, потому что ты спросил, какие будут вопросы.