Следствием подобных-то клевет и наущений было то, что некоторые из простого народа приверженного к фарисеям, в жару фанатического раздражения, не раз покушались лишить Иисуса Христа жизни: то хотели свергнуть Его с горы, то брали камни, чтоб побить Его, как богохульника (Ин. 7, 12); то хотели захватить Его в свои руки (Ин. 7, 26), чтобы предать врагам Его.
Среди такого волнения умов, естественно, все ожидали мнения верховного синедриона (Ин. 7, 26), на котором лежали право и долг пещись о чистоте веры и нравов, различать истинных пророков от ложных, тем более быть руководителями народа в суждении о Мессии. Мнение это действительно вскоре сделалось известным народу; но, будучи основано на явном пристрастии, противореча очевидному опыту, вместо успокоения произвело повсюду новое волнение в совестях. Напрасно благонамеренные члены синедриона предлагали (Ин. 7, 51) исследовать дело Иисуса по законам, выслушать Его учение и доказательства и потом рассудить о Нем беспристрастно. Фарисеи и саддукеи, из которых большей частью состоял верховный совет иудейский, не хотели и думать, чтобы презираемый ими Галилеянин мог быть Мессией. Под личиной любви к отечеству положено преследовать Его всеми средствами как человека, опасного, между прочим, для покоя общественного, с тем чтобы при первом случае захватить Его в свои руки и погубить так или иначе.
Может казаться непонятным, что случая такого не успели найти в продолжение трех лет; но при этом не должно забывать, что Иисус Христос большую часть времени проводил в странствовании по Галилее (Мк. 7, 31; 6, 53. 5,1.4; 1.8,11; Мф. 19,1), находившейся под управлением Ирода Агриппы, который не очень благоприятствовал власти первосвященников и влиянию фарисеев; что во время посещения Иерусалима Он бывал окружен множеством приверженного к Нему народа и на ночь удалялся в окрестные места к Своим почитателям, особенно в Вифанию; что под владычеством римлян старейшины иудейские не могли располагать сами, без римского прокуратора, военными средствами и вообще принуждены были действовать более хитростью, нежели открытой силой. Более же всего должно не упустить из виду, что время и продолжение великого служения Спасителя мира зависело не от слепого произвола человеческого, а от непосредственного распоряжения свыше; и поскольку назначенный в Предвечном Совете великий час всемирного искупления еще не пришел (Ин. 7, 30), то все козни врагов Иисусовых распадались сами собой, как паутина. Между тем, синедрион делал все, что мог. После безуспешия некоторых частных мер всенародно объявлено было, что тот из иудеев будет отлучен от синагоги (угроза страшная), кто признает Иисуса Христа за Мессию (Ин. 9,22). Это значило связать совести и навести ужас на почитателей Его; ибо подвергшийся отлучению от синагоги почитался как бы исключенным из потомства Авраамова, обреченным, подобно язычнику, на вечную погибель за гробом. Не довольствуясь этим, старейшины иудейские старались захватить Иисуса Христа в свои руки; в последнее пребывание Его в Иерусалиме нарочно были отправлены для этого ближайшие слуги архиерейские. Только небесная сладость Его беседы, тронувшая до глубины души этих простых, а потому беспристрастных людей сделала меру сию недействительной; ибо они не посмели возложить рук своих на Того, Кто говорил так, как не говорил никогда никакой человек (Ин. 7, 45. 46). Изобретательность и злоба фарисеев ручаются за то, что были для этой же цели употреблены и другие меры, хотя евангелисты, по свойственной им краткости, не упоминают о них (Мф. 12,14; Ин. 10, 39. 7, 19). Вообще, в начале четвертого года служения Иисусова ненависть врагов Его уже совершенно созрела: ученики Иисусовы, как увидим, страшились и одной мысли идти в Иудею (Ин. 11,9. 10), и в самом народе опасались даже говорить о Нем, чтобы не подвергнуться преследованию от фарисеев (Ин. 7-10 гл.).
После этого что оставалось делать Тому, Кто, возвещая суд и правду народам, должен был вести Себя так, чтобы не воспрекословитъ, ни возопиятъ, трости надломленной не преломлять, и льна курящегося не угашать, пока правда (одна правда) Его не одержит победы (Мф. 12, 18–21; Ис. 41, 1–3)? Прежде Иисус Христос в случае опасности со стороны иерусалимских врагов Своих мог, по крайней мере, беспрепятственно удаляться в Галилею (Ин. 12, 1), где они не имели силы. Но к концу третьего года служения Его и здесь открылась опасность. Владевший Галилеей Ирод после Иоанна Крестителя, им умерщвленного, обратил свои кровавые подозрения и на Иисуса и замышлял при первом случае лишить жизни и Его так же, как погубил Иоанна (Лк. 13, 31–33). Посему, чтобы избежать злобы врагов, надлежало или не являться в Иерусалим, оставить даже Палестину, идти к народам чуждым и начать учить язычников (Ин. 7, 35) — что несообразно было с целью служения Мессии, посланного к овцам погибшим дома Израилева (Мф. 15, 24), — или непрестанно спасать Свою и учеников Своих жизнь какими-либо чудесными средствами, что однако же не соответствовало бы состоянию Его уничижения (Мф. 26, 53–54). Судя по такому ожесточению и козням врагов Иисусовых, можно было предугадывать, что Агнец Божий, преследуемый лютыми вепрями, не продлит Своего пребывания на земле, а поспешит для окончания Своего дела на крестный жертвенник, который уже давно сооружен был для Него в их уме и сердце.
К тому же заключению, хотя другим образом, мог вести взгляд на самых расположенных к Иисусу Христу людей.
Число почитателей Его, привлеченных всеобщим ожиданием Мессии, многократным свидетельством о Иисусе Иоанна Крестителя (Ин. 10,41) и вообще славой чудес и силой проповеди Иисусовой, было очень значительно и умножалось со дня на день. Уважение и любовь их к Нему были глубоки и искренни; но образ мыслей их большей частью был ниже своего предмета и не соответствовал Его плану о спасении рода человеческого (Лк. 2, 34. 35; Ин. 1. 29). Только немногие чистые и святые души (Иоанн Креститель, Симеон и др.), озаренные светом свыше, проникали совершенно в высокую цель пришествия Мессии — провидели и открывали другим, что для спасения мира от грехов Иисусу Христу, как Агнцу Божьему, надлежит быть заклану на кресте и потом уже — путем страданий — войти в славу Свою, и что самая эта слава должна состоять не в земном владычестве над Иудеей, соединенном с покорением прочих народов, а в духовном невидимом, благодатном царствовании над всем родом человеческим (Лк. 2, 31. 32). Прочие последователи Иисусовы, будучи более или менее омрачены народным ожиданием в лице Мессии царя и завоевателя, думали иначе. Некоторые из них почитали Его даже не за самого Мессию, а только за одного из Его предтечей, т. е. тех из пророков, которые, по мнению иудеев, имели восстать из мертвых перед пришествием Мессии (Мф. 16, 14; Ин. 7, 40. 41). Таким образом мыслей примирялось в уме их иначе неразрешимое для них противоречие, что Иисус Христос весьма свят, одарен Божественной силой и между тем не имеет земного величия Мессии. Те, которые признавали Иисуса Христа за самого Мессию, также не оставляли совершенно отрадной мечты о Его земном царстве, воображая, что Он на время только принял вид уничижения и бедности, но вскоре покажет Себя истинным потомком победоносного Давида (Мф. 20, 21), превознесенным Царем Израиля, к подножию престола которого должны пасть все цари и народы. К их числу, несмотря на всю доброту сердца, принадлежали и 12 учеников Иисусовых, пока благодатию Св. Духа не потреблено было в душе их все земное и плотское, что последовало уже по воскресении Господа и сошествии Духа Утешителя в день Пятидесятницы. А до того времени, во все пребывание их с Учителем, особенно же перед Его страданиями, и даже по воскресении, мы видим противное: они тем прилежнее мечтают о земном величии Учителя, чем большие принесены для Него жертвы и чем важнейшими по тому самому надеялись они наслаждаться выгодами в Его царстве (Мф. 19, 27; Лк. 18, 28).
Богочеловек употреблял все средства для освобождения Своих последователей, особенно же Своих ближайших учеников от несбыточной надежды на Его земное владычество над миром. Уже первые беседы Его явственно показали всем и каждому, что царство, которого Он возвещал приближение, а Себя основателем и главой, есть царство истины, добродетели и мира с Богом и с самим собой, а не владычество земное. Кроме постоянных частных намеков и указаний на эту истину, неоднократно и прямо объявляемо было от Него ученикам, что это царство Божье не придет, как того неразумно ожидали иудеи, чувственным каким-либо, пышным и торжественным образом (Лк. 17, 21), что оно вообще находится не вне, а внутри каждого, не имеет никакого сходства с преобладанием властителей земных (Лк. 22, 25) и состоит в свободе от греха и страстей, во владычестве над своим сердцем и наклонностями, в восстановлении в себе первобытного совершенства и богоподобия. Частое объявление о Своих будущих страданиях и смерти, как главной цели Своего пришествия на землю, прямо направлено было всегда против народной мечты о земном царстве Мессии; и, что весьма примечательно, Иисус Христос делает это объявление именно тогда, когда ученики Его почему-либо особенно предавались воображениям об этом царстве. Вообще все беседы и деяния Его обнаруживали, что если Он позволяет иногда именовать Себя Сыном Давидовым, то не по каким-либо видам на тогдашний престол иудейский, а единственно потому, что происходит по плоти от Давида и предсказан под таким наименованием пророками.