Читать интересную книгу Проблеск истины - Эрнест Хемингуэй

Утро выдалось свежее и живописное. Мы выехали на равнину; вершина и рощица, где был разбит лагерь, остались позади. Впереди в зеленой траве паслись в изобилии газели Томпсона, а ближе к кустарнику бродили стада антилоп гну и газелей Гранта. Вот и импровизированная взлетная полоса — ее соорудили, когда трава еще не поднялась, погоняв взад-вперед пару машин и расчистив с одной стороны кустарник. Мачта, срубленная из молодого деревца, понурила голову после вчерашнего ветра, а старый мешок из-под муки, игравший роль ветрового конуса, безвольно повис. Мы заглушили мотор, я вышел и осмотрел мачту: она стояла крепко, хоть и криво, и ветровому конусу хватило бы легчайшего ветерка, чтобы вернуться к жизни. Высоко в небе клубились штормовые тучи, красиво рифмуясь с зеленью травы и белизной вершины, царившей над горизонтом.

— Хочешь пощелкать? — спросил я жену. — Пейзаж в цвете, со взлетной полосой.

— Все уже было, и даже лучше, чем сегодня. Пойдем большеухую лису посмотрим. И льва.

— Он сегодня не покажется, слишком поздно.

— Мало ли…

И мы поехали старой колеей в сторону солончака. По левую руку простиралась равнина, окаймленная неровным частоколом высоких деревьев с желтыми стволами и изумрудной листвой — там начинался лес, где водились буйволы. Высоко вздымалась старая сухая трава, и повсеместно лежали деревья, выкорчеванные либо слонами, либо ветром. Впереди виднелись ярко-изумрудные луга, а справа шли болота с островами густого зеленого кустарника, из которого торчали редкие крупные деревья с плоской кроной. Повсюду паслась дичь. При нашем приближении животные отбегали — кто галопом, кто ленивой трусцой — и опять принимались за еду. Если мы проезжали вот так, транзитом, или если Мэри щелкала фотоаппаратом, они уделяли нам не больше внимания, чем сытому льву: под ногами не путались, но и не боялись.

Я изучал следы на дороге, перегнувшись через борт джипа; мой оруженосец Нгуи, сидевший сзади, занимался тем же. Мтука вел машину и поглядывал по сторонам. Из нас у него были самые зоркие и быстрые глаза. Аскетичное узкое лицо Мтуки светилось умом, на щеках красовались ритуальные шрамы племени камба в виде наконечников стрел. Он был старше меня на год и слегка глуховат. Сын Мколы в отличие от отца не был мусульманином. Он обожал охоту и водил машину как бог. Не помню случая, чтобы он проявил небрежность или безответственность — это при том, что Нгуи, Мтука и я традиционно считались главными возмутителями спокойствия.

Меня и Мтуку с давних пор связывала тесная дружба. Однажды я спросил его о происхождении глубоких ритуальных шрамов: у остальных охотников они были заметно меньше.

Он рассмеялся и ответил:

— О, это была такая нгома! Ты понимаешь? Девчонке голову закружить.

Нгуи и оруженосец Мэри по имени Чаро тоже рассмеялись.

Чаро, истый мусульманин, отличался патологическим неумением лгать. Собственного возраста он, конечно, не знал; Отец полагал, что ему уже хорошо за семьдесят. Даже в чалме он был сантиметров на пять ниже Мэри, и сейчас они стояли рядом, наблюдая за водяными козлами, что нехотя уходили к лесу в наветренную сторону, причем замыкавший движение вожаке великолепными рогами то и дело оглядывался, и я подумал, что животным они, верно, кажутся весьма странной парочкой. Ни одна живая тварь не испытывала перед ними страха — мы неоднократно имели случай в этом убедиться. Напротив, при виде миниатюрной блондинки в зеленом плаще и еще более миниатюрного негра в голубой куртке животные проявляли интерес, словно им довелось попасть на цирковое представление или столкнуться с забавным курьезом; хищники, во всяком случае, явно были не прочь познакомиться с ними поближе.

С самого утра нам было покойно и легко. В этой части Африки каждый день готовит что-нибудь необычное — прекрасное или ужасное. Просыпаешься с таким чувством, словно сегодня стартуешь в гигантском слаломе или в гонках на болидах. Знаешь наверняка, что происшествия не заставят себя ждать, причем не позднее одиннадцати. Я много времени провел в Африке и не припомню такого утра, чтобы я проснулся без ощущения счастья. Потом, конечно, на ум приходили неоконченные дела, и картина корректировалась. Однако сегодня мы дружно наслаждались чувством временной безответственности, обусловленной сменой руководства, и я радовался, что поблизости нет буйволов, традиционно служивших источником головной боли. Инициатива принадлежала им: чтобы ситуация обострилась, они должны были прийти к нам, а не наоборот.

— Куда теперь?

— Перегоним машину к большой воде, проверим следы. Затем съездим в лес, где выход к болоту. Потом домой. Слоны будут с подветренной стороны; может, удастся их увидеть. Хотя вряд ли.

— А давай на обратном пути проедем через страну геренуков?

— Как хочешь. Жаль, поздно раскачались, пока Отца провожали, то-се…

— Хочу в Гиблое место заглянуть. Заодно обстановку разведаю на предмет рождественской елки. Думаешь, мой лев там?

— Возможно. Но в такой местности искать бесполезно.

— Вот ведь умная сволочь этот лев! Почему мне не дали застрелить того другого, под деревом? Такой был красавец! И сидел как на ладони. Женщины только так и охотятся.

— Это верно. Добивают такого красавца с черной гривой, когда в нем уже сорок дырок. Потом фотографируются рядом, все дела. А потом живут с этим грузом и до конца дней всем врут, включая себя.

— Жаль, я тогда промахнулась. Помнишь, в Магади?

— Чего жалеть? Гордиться надо.

— Не знаю, откуда это во мне… Я должна его добыть, понимаешь? По правде, без дураков!

— Мы его слегка перетравили, солнце. Теперь надо выждать, чтобы он страх потерял. Чтобы ошибку совершил.

— Этот лев вообще не делает ошибок. Он еще умнее, чем ты и Отец, вместе взятые.

— Дорогая, Отец хотел, чтобы все было честно. Либо ты правильно добудешь правильного зверя, либо вообще не стоит браться. Он тебя любит, иначе махнул бы рукой, и стреляй первого попавшегося.

— Ладно, хватит. Хочу подумать про Рождество. У нас будет чудесная елка.

Мтука заметил, что Нгуи повернул обратно, и подогнал машину. Мы погрузились, и я указал в направлении полоски чистой воды на той стороне болота. Мы с Нгуи дружно перегнулись через борта и занялись следами. Старая колея была истоптана копытами: звери ходили на водопой к тростниковым болотам. Попадались следы антилопы гну, зебры и газели Томпсона.

Когда подъехали к лесу, колея свернула, и мы увидели следы человека. Затем еще одного, в ботинках. Люди прошли здесь до дождя, и мы притормозили, чтобы разглядеть получше.

— Мы с тобой, — сказал я Нгуи.

— Точно, — ухмыльнулся он. — У этого большая нога. И походка вялая.

— А у босого такая походка, будто он ружье вот-вот уронит. Глуши мотор.

Мтука остановил машину. Мы вышли.

— Смотри-ка, — сказал Нгуи, — обутый криво идет, наверное, старый совсем. И глаза слепые.

— А босой, смотри, ковыляет, как будто у него пять жен и двадцать коров, и все деньги на пиво уходят.

— Хорошая парочка. Обутый, смотри, скоро упадет замертво. Ноги так и заплетаются.

— Куда они идут, интересно?

— Откуда я знаю? Смотри, обутый вроде посвежел. — Нгуи ухмыльнулся. — Наверное, о Шамбе подумал.

— Квенда на Шамба?

— Ндио, — кивнул Нгуи. — Как думаешь, сколько лет обутому?

— Не твое дело.

Джип подъехал; мы сели, и я указал Мтуке на лес. Он вывернул руль, смеясь и покачивая головой.

— Зачем вы собственные следы разглядывали? — спросила Мэри. — Я понимаю, это, наверное, смешно, потому что все смеялись. Но как-то глупо.

— Дурачились.

В этом месте в лесу мне всегда не по себе. Понятно, что слонам надо есть, и лучше, чтобы они ели деревья, а не опустошали окрестные фермы. Однако масштаб разрушений и ничтожное соотношение действительно съеденного к бездумно выкорчеванному производили тягостное впечатление. Слоны были единственным видом африканских животных, численность которого в последнее время неуклонно возрастала. Дошло до того, что перед местным населением встала реальная проблема, и слонов начали истреблять, причем били всех без разбора. Нашлись люди, получавшие от этого наслаждение. Безжалостно уничтожали старых и молодых, самцов, телок и телят, искренне гордясь своей работой. Процесс следовало взять под контроль, но сейчас, глядя на чудовищный бурелом, на вывороченные с корнем деревья и зная, во что может превратить местную шамбу стадо слонов, я понимал, что с контролем будут проблемы.

Пока ехали, я все искал следы двух знакомых слонов. Эти следы мы видели ранее, и они вели сюда, в лес. Парочка была хорошо известна, и я примерно знал, куда они направляются, однако хотел увидеть следы и убедиться наверняка, чтобы не сидеть как на иголках, пока Мэри будет здесь прогуливаться в поисках рождественской елки.