Не школьница.
Служанка.
Второе: эта служанка что-то рисует на лице Кристины. Длинной острой иглой.
Татуировка, мозг.
- Кхркш? - спросила девушка.
Взгляд сосредоточенных глаз служанки чуть поднялся и встретился со взглядом Кристины.
- Ой, госпожа Эллинэ очнулась! - всплеснула руками горничная, - Госпожа Эллинэ очнулась!
- Госпожа Эллинэ очнулась! - выскочила откуда-то из-за изголовья еще одна служанка, чуть ли не точная копия первой.
Кристина чуть приподняла голову и посмотрела вниз. Ей почему-то показалось важным узнать, какой длины подол у платьев этих "служанок". А то начинало закрадываться впечатление, что она то ли в борделе, то ли среди оживших героинь аниме...
Нет. Платья были длиной в пол. И фартуки тоже. Просто служанки. Откуда они только взялись?
Девушки тем временем продолжали буквально прыгать от радости и радоваться тому, что "госпожа Эллинэ" таки очнулась. То есть, ее принимают за некую госпожу Эллинэ?
Француженку?
Кристина неожиданно поняла, что язык, на котором говорят служанки, и который она прекрасно понимает, не является ни русским, ни английским. Да, он похож на французский - насколько она может понять, не зная французского - но им не является. Совершенно незнакомый язык, который она тем не менее, прекрасно понимает...
- Чшш... кха... Чшто проихходит?
- Ой! Госпожа Эллинэ, подождите секундочку! Я сейчас закончу, я почти-почти уже закончила! Сейчас-сейчас! Вам же не было больно, правда?
- Нет... - Кристина откинулась обратно на подушку, чувствуя в теле непонятную и неприятную слабость. Служанка принялась быстро-быстро колоть иглой в точку на лице Кристины. В одну и ту же, в ту самую, на которой сидела пчела во сне.
- Сейчас, сейчас, - продолжала безостановочно молоть служанка, все на том же неизвестном, но понятном языке, - я уже почти закончила, госпожа Эллинэ...
Она мазнула лицо Кристины прохладным кремом, пахнущим календулой и немного спиртом, вторая девушка, до этого молчавшая и вообще никак себя не проявлявшая, тут же приподняла руку Кристины и перевязала ее резиновым жгутом:
- Сейчас, сейчас, госпожа Эллинэ... Заразное это "сейчас-сейчас", у них, что ли?!
Погодите!
- Что это? - Кристина отдернула руку, к сгибу которой служанка уже подносила шприц. Стеклянный, сверкающий хромированной сталью, с тоненькой иглой, наполненный неизвестной прозрачной жидкостью.
- Это всего лишь стимуляторы, госпожа Эллинэ, всего лишь! Девушка увидела, что на ее венах уже присутствует "дорожка" из чуть заживших точек от предыдущих уколов.
- Стимуляторы?! Меня держат голой, колют не пойми чем...
- Мы сейчас вас оденем, госпожа Эллинэ! - хором заголосили служанки, - Сейчас оденем! Мы сообщим доктору Маршану и он придет! Но сначала вам нужно одетсья, вы же не можете принимать его без одежды!
Хм. Полное впечатление, что они ее... бояться? Или то, что она очнулась - их косяк и служанки боятся выговора - а то и более серьезного наказания - от этого самого доктора... как там его... Лемаршана?
- Одевайте.
- А стимуляторы, гос...
- Черта с два я вас подпущу к себе с этой штуковиной. Одевайте так. А то после ваших уколов не то, что пчелы - среднеазиатские кондоры запорхают...
Девушки засуетились так, как будто у каждой выросло по четыре дополнительных руки и все эти руки крутились вокруг Кристины.
Для начала они выкатили стойку с разнообразными платьями - с десяток точно - притащили гору коробок с чулками и прочим нижним бельем, поставили огромное овальное зеркало, какой-то низкий столик с баночками, коробочками, бутылочками и флакончиками... После чего принялись пытать Кристину на тему: "Что госпожа Эллинэ хочет надеть сегодня?" Та выдержала ровно две минуты, после чего рявкнула "То же, что и вчера!". Неожиданно оказалось, что надеть то же, что и вчера, не получится, так как вчера, позавчера и неделю назад и вообще уже третью неделю, "госпожа Эллинэ" лежала больной. И они ее не видели. А что "госпожа Эллинэ" носила три недели назад - они не помнят и ужасно этим фактом расстроены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Орригинально...
Либо ее нечаянно перепутали с неизвестной госпожой, совершенно случайно похожей на нее как две капли воды, и три недели больной, вернее, в коме, пролежала она, Кристина, либо... Либо то мертвое тело - если, конечно, оно не померещилось как та пчела - и есть госпожа Эллинэ. И тогда совершенно иначе начинают выглядеть несчастные случаи. Походу, доктор Лемаршан сотоварищи охотились за ней целенаправленно. Чтобы подменить ею погибшую госпожу. Но... Как и начерта? Шансы на то, что она выживет, попав под грузовик или не сумев убежать от наркомана - эфемерны. И что им тогда - менять одну дохлую девку на другую? Нет смысла. И, наконец, как иностранцы могут так нахально творить что-то посреди России? В стране, конечно, бардак, но все-таки не девяностые.
Служанки крутили ее, пока она стояла почти неподвижным столбом. По двум причинам: во-первых задумалась, во-вторых - противная слабость во всем теле так никуда и не ушла. Возможно, стимуляторы могли бы от нее избавить... А возможно и нет. Не тот случай, когда стоит рисковать. Одежда, в которую ее обряжали, тоже заслуживала внимания. Своей необычностью.
Шелковые панталончики - да она летом шортики длиннее носила! - с миленькими кружавчиками по краю. Длинные чулки, тонкие, невесомые, имеющие тот естественный золотистый оттенок чуть тронутой солнцем кожи, какой многие девушки безуспешно пытаются придать своей коже соляриями и автозагарами. Причем скользнувшие на ноги чулки держались сами собой, прильнув к коже, как страстные любовники. Хотя, насколько помнила Кристина, во времена кружевных панталончиков чулки пристегивались к корсету. Ну да, корсет, куда уж без него... До сих пор корсет Кристина надевала только раз, да и то... хм... в общем оставался он на ней недолго... Этот же, судя по всему, подлежал постоянному ношению и... ай!... туго затягивался.
Белоснежная рубашка, шелестящие нижние юбки, все это одновременно невесомое и при этом льнущее к телу, чуть ли не ласкающее его. Похоже, покойная госпожа Эллинэ даже нижнее белье шила на заказ строго по мере...
Поверх облачного белья на Кристину скользнуло платье лаймового цвета, с высокой талией, пышными буфами на плечах, длинными рукавами и квадратным декольте, в котором и показать-то было бы нечего, если бы не корсет, создававший видимость наполнения. Руки - в белых перчатках... Хотя, скорее, не белых, а светло-палевых. Или цвета слоновой кости. Ноги - в мягкие туфли того же лаймового цвета. Похоже, здесь любили зеленый... Даже платья горничных были не черные, а - Кристина прищурилась - скорее, черными с зеленоватым оттенком. Или очень-очень темно зелеными.
- Ой... - одна из служанок замерла, расстроенно держа в руках сережки. Красивые, изумрудные, ровно того же цвета, что и глаза Кристины. - Госпожа Эллинэ... А у вас уши не проколоты...
Кристина машинально потрогала уши и ожидаемо не поняла, есть там что-нибудь или нет. Хотя точно знала, что проколола уши еще в пятом классе. И что за три недели они никак зарасти не могли - по опыту знала, что на это потребовалось бы не меньше месяца. Все страньше и страньше...
- И не надо. Обойдусь.
- Но...
- Я сказала - нет! - рявкнула Кристина.
Вот, кстати, еще одна странность, подумала она, пока горничные припудривали ей лицо в четыре руки и накручивали на голове что-то из волос. Для нее такая резкость на ровном месте с подчиненными или обслуживающим персоналом вовсе не характерна. Хотя это, в принципе, можно объяснить паршивым самочувствием. В конце девушки мазнули ее по лицу стеклянной палочкой с цветочно пахнущими духами - кажется, лаванда - и наконец отстали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Малин, беги за доктором, скажи, госпожа Эллинэ очнулась!