Читать интересную книгу Чужие крылья. - Роман Юров

Виктор дотронулся до зубов. Зубы как зубы, правый передний шатался и немилосердно ныл. Ногти тоже вроде как не изменились, за исключением, что все они были сорваны и болели…

Послышался скрип открываемой двери и внезапно, ему в лицо ударил луч фонарика. Виктор скривился от резкой боли в глазах, лучи тотчас погас, дверь с грохотом закрылась.

Шум в комнате усилился, отчетливо послышался лязг передергиваемых затворов. - “Ага, - подумал он, - нетрудно догадаться, что сейчас начнется сеанс разоблачения черной магии. Меня набьют свинцом, а потом выяснится, что никакого упыря нет”. - Виктор хотел крикнуть, что это он, чтобы не стреляли, но из горла вырвался лишь хрип, сменившийся сильным, надсадным кашлем. Так он еще никогда не кашлял, казалось, что еще немного и легкие оторвутся. Виктор упал на колени, выплевывая из легких какую-то дрянь, содрогаясь в спазмах, грудь горела огнем. Наконец приступ прошел. В доме стояла абсолютная тишина, только потрескивала дверь в комнату летчиков. Видимо на нее навалились всей эскадрильей.

- Ребята! - голос наконец-то прорезался. Хриплый, дребезжащий, однако хоть что-то. - Ребята, это я, Витя. Откройте!

Дверь заскрипела с новой силой. Виктор подошел ближе, став в сторонке, чтобы ненароком не подстрелили. - Мужики, да вы чего? Совсем охренели? Открывайте, мать вашу! Всем морды поразбиваю! Козлы! - За дверью послышался шум, какие то реплики…

- Витька, это ты? - Виктор узнал голос Игоря.

- А кто еще? Конечно я! Открывайте, замерз как собака!

- А чем докажешь, что ты? - это уже Вадик Петров слез в беседу.

- Да вы чего мужики? Совсем в атаке охренели? Да я это, я! Мать вашу за ногу, бога душу семь раз через кобылу и сорок святых… - Виктор несколько минут высказывал все что думает.

Наконец дверь открылась, освещая светом прихожую, появился Игорь, он осветил Виктора фонариком, долго всматривался, - А-а-а! Живой! Ну, я же говорил что это Витька, а вы этого дурня послушали… Живой, чертяка!

Следующие несколько минут превратились в радостный калейдоскоп. Его обнимали, хлопали по плечам, тискали, расспрашивали. Виктор, смущенно улыбаясь, отшучивался.

- Ну, ты чертяка! - Игорь улыбался в тридцать два зуба. - Да мы тебя почти похоронили! Привезли с аэродрома, а доктор говорит все, отмучился летчик.

- Точно, - поддержал Вахтанг, высокий, красивый кавказец - слушай, ты как покойнык был, закочинэвший, ми думали всо… поминули за ужином, а ты вот он.

- Да ты сейчас как покойник, - засмеялся Нифонтов, - ребята принесите ему зеркало.

Виктор глянул на себя в зеркало и оторопел. Разбитое лицо распухло, сгустки запекшейся крови, налипшая грязь делали его неузнаваемым.

- Да, Витя, - это уже Петров влез в разговор - наделал ты делов. Я тут, понимаешь, сплю сладко и тут, сквозь сон, раздается жуткий вой, как будто свинью режут. Я и не знал, что люди так умеют. А потом этот влетает, - он небрежно ткнул в сторону смущенного дневального, - белый как мел, трясется… Упыри, кричит! Чуть не сожрали. Я, сперва, не поверил. Думал розыгрыш. Потом пригляделся, а у этого воина, - новый тычок в дневального, - глаза шире очков и трясется, понимаешь, натурально так… Засомневался я. Фонариком на тебя посветил - ну точно упырь, вылитый, - Он засмеялся. - Ну ты дал! А мы ТТ похватали… ха-ха.. кому расскажи не поверят. А чего ты так хрипел?

- Да я не хрипел… кашлял… ушибся сильно. Вот и кашлял. - Виктор устал от всего, уселся на лавку, голова кружилась все сильнее.

Петров внимательно его осмотрел и резюмировал - Да ты совсем плох, надо тебя срочно в медпункт! Шишкин, иди доктора поднимай. Вахтанг с Нифонтом - отведите его…

В медпункте Виктора кое-как отмыли, после чего за него принялся его старый знакомый доктор - военврач второго ранга Синицын, высокий, немного пухловатый человек, с вечно сонным выражением лица.

Он долго и недоверчиво его осматривал, ощупывал и даже измерил температуру, нудно расспрашивая про самочувствие. Виктор, которому эта процедура нравилась все меньше и меньше, вскоре не выдержал.

- Товарищ военврач, может, хватит уже? Вы меня накормите сперва, остограмьте, а после вопросы задавайте!

- Я тебе продсклад чтоли? - огрызнулся тот,- Вконец обнаглел! Это ты мне наливать должен, что я тебя с самого начала войны постоянно лечу. Причем, заметь, бесплатно. Нельзя тебе сейчас. Вредно!

- Вредно, товарищ военврач, на живого летчика заключения о смерти подписывать. Вот это точно вредно…

- А ты не много болтаешь, сержант?

- Ну, для покойника, я пожалуй и впрямь немного того… но для моего обычного состояния почти в пределах нормы. Все-таки, приятно чувствовать себя живым, несмотря на все старания родной, полковой медицины. Между прочим именно по вашей милости я сегодня без обеда и без ужина остался. К тому же очнулся в местном морге. Представляете, какой стресс, для молодого организма? А до завтрака еще часов шесть. Так что, я товарищ военврач второго ранга, прямо таки требую компенсации.

- Тьфу на тебя, балаболка. Ладно, исключительно от моей щедрости, - он залез в небольшую тумбочку и принялся в ней копаться - держи, - он протянул Виктору, пару сухарей и луковицу, - чем богат. - Потом, достал флягу налил немного в кружку, разбавил водой, поболтал.

- Вот так нормально будет, а то пожжешь все.

- Спасибо, - живот у Виктора уже сводило от голода.

Водка обожгла пищевод, растекаясь по организму блаженным теплом. А вот грызть сухари оказалось больно, болела ушибленная челюсть, ныл зуб. Пришлось размачивать их водой, а лук резать на маленькие дольки. Алкоголь подействовал быстро, Виктор дожевал последний кусочек, запил водой и тут же завалился на лавку. Когда Синицын подошел глянуть, что же это случилось с его постоянным пациентом, тот крепко спал….

На следующий день Виктор проснулся поздно. Он лежал на мягкой кровати, в помещении медпункта, в огороженном плащ палатками закутке. Состояние было неважным, знобило, горло распухло. Побитое тело отзывалось болью на каждое движение.

- Силен ты спать! - видимо, услышав шорох, в закуток заглянул Синицын. - Как себя чувствуешь? Ого, да у тебя кажется жар. Будем лечить. Иди пока умойся и пожуй, завтрак из столовой тебе сюда принесли, а после приступим к лечению! - он кровожадно подмигнул и вышел на улицу.

Следующие несколько часов Виктор провел в компании доктора. Он был полностью ощупан, осмотрен, прослушан, опрошен, залит йодом и напичкан порошками. Наконец, когда эта процедура смертельно надоела обоим, Синицын вынес вердикт: - Ну как такое может быть? Ты вчера был как мертвый, сердце не билось, пульса не было. А сегодня, если не считать многочисленных ушибов, ангины и, весьма вероятно, прогрессирующего воспаления легких, ты почему то живой, - Синицын засмеялся. - И возможно, скорее всего, даже таковым останешься. Хе-хе, в общем, оставляю тебя в полку, полежишь тут, под моим наблюдением, а после видно будет. Эх, судьба моя незавидная - всю войну тебя от всяких болячек лечить.

Врач ушел по своим делам, а Виктор остался размышлять. - “Вот так попал. Не, я конечно мечтал попасть в прошлое, давать советы Сталину, лично разбить всех немцев и прочая, прочая… Но блин, почему так не вовремя? Да и вообще… нахрена… Я же ничего не знаю… Схему автомата Калашникова не помню, хотя в армии и отслужил. Знаю устройство винтовки Мосина… но это видимо из багажа Саблина. Атомную бомбу? Ну, там Е=мс квадрат, Энштейн… массачусетский проект.. или брайтон-бичский? Не, не помню. Был там еще какой-то Оппенгеймер …мда. Что еще? Сейчас декабрь 41 год, мы наступаем. Летом немцы нас погонят на Сталинград, потом мы их обратно, потом Курская дуга, Багратион, Ясско-кишиневская операция, Одерская и взятие Берлина. Потом будет с японцами война, а после с американцами, в Корее. Что еще? Алмазы в Якутии и нефть в Сибири? Не смешите мои тапочки, Якутия большая, а Сибирь еще больше. Хрущев, козлина, Сталина предаст… мелковато это… Однако… багаж то у меня скудноват… с такими знаниями не Сталина поучать, а коровам хвосты крутить. Все что я умею и знаю полезного, это наследство нового тела - навыки летчика истребителя.

Вообще чудеса конечно. Вот этот самый Игорь Шишкин. Он для Саблина был всем. Они вместе с детдома, за одной партой сидели, везде вместе по жизни. А я, этого рыжего обалдуя, этой ночью впервые увидел. Едва десятком слов успел перекинуться… так почему он для меня стал как брат? Что память вытворяет… и этих летчиков, из эскадрильи, вчера в впервые увидал, а они для меня как друзья… Почему так? Это для Саблина они были почти семьей, а мне ведь никто… Это память Саблина мою заменяет или как? Может наша память слилась? Вот херня… кто бы подсказал? Или вот еще… этот Саблин со мной как близнец. Я имею в виду тело конечно. Точно такое же, как мое там, только покрепче будет, руки в мозолях от турника. Почему я попал его тело? Из-за схожести? Или он мой предок? Так не было у меня Саблиных в роду… исключено такое родство. Или нет? … Думаю, что спрашивать доктора бессмысленно. Пропишет дурку как пить дать… или симуляцию впаяет…