Читать интересную книгу Черный монастырь. Книга первая. Анна - Микаэл Ханьян

Захватив бутылку красного вина, сыра и пару батонов «Французского», они уже через полчаса были на Разъезжей, где в одном из домов в глубине двора, на шестом, чердачном этаже обитал Мафусаил.

Осторожно ступая по грязным неубранным листьям, Аня вошла в колодец двора и резко остановилась. То, что она увидела, показалось вначале какой-то декорацией к фильму о послевоенной разрухе: всё здание было изрезано диагональными трещинами; обвалившаяся штукатурка обнажала бурые кирпичи. Сбоку торчал огрызок водосточной трубы, а под самой крышей громыхал на ветру кусок оторванной кровли.

– Я и не знала, что такое ещё есть.

Лёша только хмыкнул.

– Есть ещё и не такое.

Дверь в подъезд была открыта и мерно поскрипывала. Внутри пахло куревом, сыростью и бездомными кошками.

– Хуже, чем в нашем виварии, – прошептала Аня, и они начали забираться на последний этаж.

– Смотри под ноги, здесь всё прогнило ещё при царе Горохе, – предупредил Лёша, и Аня крепко ухватилась за его руку.

Последний этаж оказался предпоследним: дальше, резко сужаясь, вела деревянная лестница, которая заканчивалась небольшой тёмной площадкой с единственной дверью непонятного цвета. Звонка не было, поэтому пришлось стучать.

«А вот и монтёр», – послышалось из-за двери, которая после непродолжительной заминки открылась, и на площадку вышел долговязый человек в драном свитере и с заплывшей свечой в руке. Уставившись на гостей, он, казалось, пытался понять, кто это такие.

– А я-то думал, это монтёр. Не случилось.

Долговязый повернулся и снова исчез. «Проходите, раз уж явились», – раздалось из-за приоткрытой двери. Лёша и Аня переглянулись и вошли.

Чуть не споткнувшись о высокий порог, они оказались в тускло освещённом помещении, похожем то ли на бытовку истопника, то ли на заброшенную кладовку. Большой, грубо сколоченный стол, с обеих сторон которого стояли такие же неказистые скамейки, был завален тюбиками краски, пустыми бутылками и стаканами. Между задней скамьёй и стеной втиснулся низкий топчан, а в самом углу виднелась дровяная печь с тлеющими поленьями. К дальней, самой высокой из трёх стен прислонился стеллаж, уставленный книгами вперемежку со скрученными листами ватмана. По периметру горело несколько разнокалиберных свечей, а с потолка на голом шнуре свисала потухшая лампочка.

– Во, перегорела, – махнул рукой на лампочку Мафусаил. – Я и подумал, что это монтёр идёт.

Лёша усмехнулся:

– Да кто ж к тебе придёт, да ещё в такое время?

– Вот и я думаю: какой дурак ко мне притащится? Тем более что я и не вызывал никого. – Внезапно в его голосе появились вкрадчивые нотки: – А может, у вас и лампочка с собой есть?

– Нет, лампочки у нас нет.

– А чё ж вы тогда заявились? – Мафусаил упёр руки в бока и сурово посмотрел на Лёшу.

Впоследствии Аня много раз думала, что, не подай она тут голоса, всё могло бы сложиться иначе. Но что было, то было: Аня набралась духу и робко произнесла:

– Это я предложила к вам зайти.

Мафусаил, как циклоп в пещере, повернулся на голос, схватил со стола свечку и поднёс к лицу гостьи. Аня смущённо улыбнулась. На лице же Мафусаила отразилась сложная и непонятная гамма чувств.

– Всё, пора завязывать, – произнёс он наконец и вернул свечку на место.

– С чем? – полюбопытствовала Аня.

– С беленькой. Вот уже и глюки начались. Принял вас за одну нездешнюю особу.

– Завязывать тебе точно пора, – вставил Лёша. – Но сначала мог бы пригласить гостей к столу.

– И впрямь, чего это я? Прошу, так сказать, присаживаться.

Мафусаил приподнял один конец стоящей у стола скамьи, и на пол с грохотом полетел металлический таз и что-то ещё. Широким жестом руки он смахнул со стола пустые бутылки, а рукавом свитера высвободил некоторое полезное пространство.

Аня вопросительно посмотрела на Лёшу, который, не обращая особого внимания на действия хозяина, сел за стол. Аня подсела рядом. Хозяин приземлился на скамью с противоположной стороны стола и бесцеремонно уставился на Аню.

– Значит, это вы захотели взглянуть на мою келью?

Лёша усмехнулся:

– Не обольщайся. Анюта тебе цветочек принесла, чтобы он не загнулся.

Аня просительно взглянула на хозяина.

– Вы ведь возьмёте, правда? Его можно поставить на подоконник.

Мафусаил прищурился.

– И где ж вы его разглядели, подоконник-то?

– А вы его сделайте – знаете, можно просто полочку прибить и держать на ней.

Лоб отшельника превратился в стиральную доску.

– Полочку? Прибить? Это очень перспективная мысль, и я буду её думать. А пока что…

Он достал откуда-то снизу початую бутылку водки.

– Хряпнем?

Лёша потянулся к своей сумке.

– У нас бутылка красного. Вам налево, нам направо.

Мафусаил протёр рукавом гранёный стакан и налил себе хорошую порцию водки.

– За высокое искусство! Ну, и чтобы не было войны и всё такое.

Опрокинув содержимое стакана, он, опять же откуда-то снизу, достал буханку хлеба и половинку очищенной луковицы. Срезав несколько колечек и положив их на хлеб, он смачно откусил.

– Лук – от семи недуг.

Пока гость откупоривал бутылку, хозяин жевал, наблюдая за действиями Лёши, который разрезал упаковку сыра, сполоснул под капающим краном два стакана, вытер их своим платком и налил себе и Ане вина.

Наконец Мафусаил заметил принесённые на пробу и поставленные у двери горшки.

– Цветочек-то съедобный?

Аня придвинулась к Лёше.

– Лёш, давай унесём его обратно.

Мафусаил заулыбался:

– Дитя моё, дядя шутит. Цветочки я не кушаю. Я вообще мало кушаю.

– А что так? – поинтересовалась Аня, подхватывая ироничный тон.

– Да знаете, как-то всё некогда, да и, собственно, нечего.

Лёша отпил вина и начал нарезать батон.

– Видишь ли, милая, Мафусаил живёт жизнью особой – нам, простым смертным, недоступной.

– И что же особого в его особой жизни?

Лёша допил своё вино и начал задумчиво жевать сыр.

– Наш друг Мафусаил целиком посвятил себя искусству – принёс себя, так сказать, на алтарь высокого служения и на всё остальное чихать хотел с высоты своей каморки.

Мафусаил оприходовал очередную порцию водки.

– Хорошо говоришь. Продолжай.

– Да я, собственно, уже всё сказал.

Лёша подлил себе вина. Сидя с пустым стаканом, Мафусаил задумчиво поглядывал на приятеля, как будто не замечая гостью. Аня же, наоборот, немного освоилась.

– А что вы пишете?

Мафусаил медленно повернул голову.

– Да всё больше голых баб.

Аня опустила глаза и слегка покраснела.

– Он имеет в виду обнажённую натуру, – прокомментировал Лёша.

Мафусаил оживился:

– Барышня, не согласитесь понатурить?

Лёша нахмурился:

– Не согласится.

Он залпом выпил вино и налил себе водки.

– Вот это дело! – одобрил Мафусаил. – А то «вам налево, нам направо». Всем нам в одно место.

Он налил себе и вопросительно посмотрел на Аню, которая покачала головой:

– Нет, спасибо, мне хватит вина.

Мафусаил протянул руку за бутылкой вина, налил Ане и стал разглядывать этикетку.

– Вы только гляньте, «Сент-Эмильон». Видать, хороший заказец получил?

Лёша ничего не ответил, зато Аня встрепенулась:

– Лёша сделал такую замечательную копию Ренуара – просто не отличить! Остров с романтичным названием.

– Да-да, припоминаю: райские кущи, кораблики и дамы с зонтиками. Значит, на «Нуармутье» замахнулся, друг Лёша?

Продолжая молчать, Лёша, теперь уже руками, отломил сыр и налил очередную порцию водки. Как будто не замечая нарастающую напряжённость, Мафусаил снова переключился на Аню:

– А может, попозировали бы мне, а? А то эта пьяная дворничиха уже в одном месте сидит. И вонь от неё… Не знаю, чем это она там у себя закусывает, только после неё хоть крышу разбирай.

– А зачем вы её приглашаете, если вам это так неприятно? – с искренним удивлением спросила Аня.

Мафусаил медленно расплылся в улыбке:

– Так кто ж ко мне ещё пойдёт, кроме пьяной бабы? Нормальным натурщицам платить надо. А у нас с платёжными средствами временные затруднения вышли, так что приходится удовлетворяться представительницей трудового пролетариата.

В глазах Ани мелькнула тень сочувствия.

– А вы только… обнажённых рисуете?

Мафусаил захохотал, Аня тоже начала улыбаться. Несмешно по-прежнему было только Лёше.

– Да мне всякие нужны – мужики и бабы, одетые и наоборот, красивые и страхолюдины. Лишь бы сидели терпеливо и не бегали ежеминутно в сортир.

Аня снова опустила глаза:

– Ну, я могла бы… как-нибудь попробовать.

Лёша резко хлопнул рукой по столу. Стакан Мафусаила подпрыгнул, и часть только что налитой водки пролилась на стол.

– Да оставь ты Аню в покое! Не будет она тебе позировать! – Он вскочил с места. – Вон, тараканов пиши – они у тебя из каждой щели лезут.