Читать интересную книгу Осколки - Глеб Бобров

Ромашка

Ромашка на бруствере…Глупо…Здесь лучшие саженцы —пули.Небес бронированныйкуполхранит пулеметныеульи.Ромашка на бруствере…Странно…Здесь место осколкамгорячим.Смотрите, как брустверизранен,ромашку уж точноне спрячет.Ромашка на бруствере…Чудо,растущее прямов закат…Себя ощущаяиудой,срывает ромашкусолдат.И слышит ромашка —шепнул ейсолдат, не скрываявины:нельзя вас, ромашек,под пули…Хватает и насдля войны…

Госпитальная молитва

Я помню только боль —и ничего иного…Но все же из молитввсплывает исподвольникак не вспоминаемое слово,которое — единственный пароль…Оно, быть может, ключ,чтоб вырваться из плена —несвежих простынейи трещин в потолке,бесформенных тенейна госпитальных стенах,бессонницы, отточенной,как нож на оселке.

Я помню только жар —и ничего иного…И из войны в войнуземной катится шар,стирая в пыль завещанное словои обнажая лезвие ножа.А нож, как видно, золи жаждет омовеньяв кровавом и шальномбезудержном пиру,и видятся в окно,как светопреставленье,судьбина беспросветнаяи тризна на юру.

Я помню только тьму —и ничего иного…Молюсь, чтоб вопрекибессилью своемуя вспомнил ускользающее слово —оно бы и прикончило войну…Оно в последний разрвануло бы гранатой,влепило пулю в лоб,не чувствуя вины…И сколотило гроб —не для меня, солдата…Для, наконец, законченной —и навсегда — войны…

Война обманет

Война (сказать бы поточней)Все ожидания обманет…Здесь кто-то станет сволочней,Кого-то здесь совсем не станет,А кто-то, сдюживши в бою,Дорогу к миру не осилит…Война — проверка на краю…И жесткий выбор: или — или…И те, кто выжил, но не дюж,Не устояв пред искушеньем,Оставят здесь останки душИ не заметят пораженья.И потому слова молитвЗвучат в бою и после боя:О, Боже, пусть душа болит…Болит — останется живою.

Не до плача…

Ну, что ты, осень, плачешь у заставы?Оплачь тогда и наших, и чужих…Ни мы, похоже, ни они не правы,Ну, так и что же — нам не целить в них?Но здесь война. И значит — не до плача.Слезою затуманивши прицел,схлопочешь тотчас парочку горячих…Кто первым бьет, тот, стало быть, и цел.Вот так, сестра… Дождем да листопадомсмущать солдата — это смертный грех.А вот убьют — тогда с тобою рядомя стану, осень, и оплачу всех.

У меня все нормально…

У меня все нормально,нормально,нормально…Под рукой автомат — вороненою сталью,за спиною —скаланеприступной стеною.Все нормально, нормально, нормально со мною…Ну, а то,что в грудинепрестанно клокочет,так ведь это, наверно, закончится к ночи.А вообще — все нормально,нормально,нормально…Правда, трудно дышать, будто воздух — хрустальный.Но зато ужот духовне будет подвоха —я их всех положил. Согласитесь, неплохо…Что-то режестановятсясердца удары,впрочем, может успеют еще санитары.Я записку засуну в нагрудный карман.У меня все нормально,нормально,норма…

Письмо п-ка Тушина

…Письмо прочел. И понял вас…Да, справедливы ваши речи.Но вы пошлите хоть бы разразведку гибели навстречу —в ловушку, прямо на засаду,когда нельзя, но — надо, надо…

* * *

…Упрек мне ваш — не в бровь, а в глаз —все ж не оставлю без ответа:я сотни раз давал прикази каждый день плачу за это.И не деньгой — пусты карманы,а злыми спазмами в гортани…

Обильной ранней сединой,разводом с любящей женойи тем, что пятый год подрядя хороню своих солдат…

* * *

…Клонюсь повинной головой,и матерей солдатских воймне душу рвет: «А сам — живой!»Живой…Простите…Жив пока…Полковник Тушин,комполка…

Читая Нагорную проповедь

Каждая заповедь даст рикошет пулей от тверди небесной.Разум давно неподвластен душе. Проповедь здесь неуместна.Даже Нагорная… В этих горах слово бессильно и странно.Дьявольской истиной воздух пропах — дымный, отравленный, пьяный.

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Нищие — есть. А смиренных-то — нет. Царствий сулить нам не надо.

Лучше — не слишком кровавый рассвет. Хоть в полушаге — от ада…

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Слезы — как кровь. Утешенья — пусты. Видевший это — немеет.В русской земле прорастают кресты, эта земля — каменеет.[1]

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Это наследство — уже навсегда. Кротость, наверное, тоже.С этой земли-то — уже никуда… Ну, а зачистку — негоже…

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Жажда привычная. В общем — давно. Но утоленья не будет.То, что за правду одним сочтено, ложью другой посчитает.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Это касается точно не нас — мы-то на милость не скоры…Каждый помножен на ненависть масс — как отменять приговоры?

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Кто же наш бог, если каждый — убог, если обойма — икона?Пусть и высок проповедника слог — мы все равно вне закона.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Мы — мироломцы. И это — точней (а ведь Всевышнего дети…). Местный и пришлый, в Чечне, не в Чечне — все мы разносчики смерти.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Гнать бы и нас, да поганой метлой… Только куда — мы ж повсюду… Господи, лучше ты нас упокой. Сделай последнее чудо…

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.

Этому, видно, вовек не бывать — все мы давно пустоглазы.Мы пристрастились давно убивать, а в оправданье — приказы…

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Как не суди, да и как не ряди — что нам до рая и ада?Нет уж, Всевышний, ты здесь награди. Чтоб по вине — и награда…

Прими, Господь

Из пламени да копоти —в мир светлой тишины…Теперь, выходит, Господи,ты вместо старшины?Тогда прими по описи:«калаш», бронежилет,рожок в кровавой окиси —пустой, патронов нет.А гильзы-колокольчикиусыпали поля.Сперва патроны кончились,а вслед за ними — я.Пиши, Господь: солдатскоеисподнее белье,душа моя арбатскаяи тело — без нее.

Сны

Хорошие сны —что нет войны…А я просыпаюсь в поту:патронзаклинило в автомате…На лунном свету,словно вата,набухает ночная сырость.Черт, опять приснилсь…

Илья Бестужев