И это… – залезла к карман, вынимая последнюю тысячу. – На вот, возьми.
Глаза ребенка округлились, сделав худенькое личико еще более болезненно худым.
– Это мне-е?
– Да, купишь себе чего-нибудь. Только спрячь, – нахмурилась. – Хорошо спрячь, поняла?
– Поняла, – совсем по-взрослому кивнула Кира и подрагивающей от волнения рукой забрала из моей ладони купюру. А потом… кинулась мне на шею, заставив едва не подавиться следующим горьким комом.
К счастью, спустя пару дней меня взяли доставщиком еды – мотаться по городу с большой квадратной термосумкой, развозя обеды. Дождь, снег, молния, армагеддон – обед должен быть доставлен горячим и точно в срок.
Некстати ударили дикие морозы, заставляя трястись от холода. Беспрестанно кашляя из-за хронического бронхита и подбирая сопли, я добралась до торгового центра. Того самого, которого я так настойчиво избегала.
Я понимала, что вряд ли тот парень устроил на меня облаву, но все равно было немного страшно возвращаться на место своего недавнего преступления.
Проклятая совесть не дремала, то и дело напоминая о моем поступке. Нет, больше никогда и ни за что! Лучше вот так, коченея от дикого мороза… К счастью, теперь у меня есть новые ботинки.
Размотав шарф, я вошла в праздничное нутро ТЦ и направилась прямиком к фудкорту. Поступил заказ на сет "Окинава" и целый килограмм склизкой китайской лапши в коробочках. И как только люди едят эту пакость…
– Сейчас, минуту, все скоро будет готово! – поднял руку "китаец" в традиционной куртке сушиста (который вовсе не китаец, а бурят), и я прислонилась спиной к установленной у кассы колонне. Устало стянула шапку. Уши окоченели, про руки вообще молчу.
Интересно, как быстро отваливаются при обморожении пальцы? По одному или все сразу?
Я пошевелила алыми конечностями, убеждаясь, что пока все не так уж и плохо.
Бесцеремонно меня толкнув, к кассе пробрались гашеного вида парня. Оба длинноногие, худые, юркие, с цепким бегающим взглядом. Я сразу же положила ладонь в карман, бережно удерживая свой допотопный смарт. Если его стащат, новый я куплю ой как не скоро. Даже подержанный с рук.
Мо́лодцы присоседились к девчонкам, выбирающим у стойки какие взять роллы, и я сразу поняла, что запахло жареным.
– Закрой сумку! – мысленно прошипела я, адресуя крик души миловидной блондинке, что непредусмотрительно повесила на плечо раскрытый рюкзак.
Я сама не святая, да, но одно дело утянуть выроненный буржуем кошелек, и совсем другое – красть у студенток. Судя по дешевым тряпкам – приехавших из периферии.
Толк в дешевых тряпках и бедности я знала как никто.
– Сюда иди, – подозвал меня сушист, и я, не спуская глаз с парочки обдолбышей, покинула уютное место под горячим потоком воздуха из кондея.
Один из них, бритый, подошел к блондинке еще ближе, второй прикрыл спиной обзор камеры. Выверенная схема, к гадалке не ходи. Точно так же наши пацаны из детского дома шмонали на вылазках карманы наивных горожан.
– Да разуй ты блин глаза! – едва не прокричала я.
Встала совсем рядом с девушкой и только решила наплевав на предусмотрительность, шепнуть на ухо, что на ее сумку готовится набег, как вдруг подруга блонди как заверещит:
– Кошелек! Олесь! Твой кошелек чуть не стащили!
Братья-акробаты моментально ретировались право, расширив от ужаса глаза, а подружки, сушист и несколько человек из очереди, все уставились… на меня.
– Это она! – вытянула палец блонди номер два, только цвет волос у нее, в отличие от подружки, был скорее ржавым, чем белым. – Она рядом с тобой отиралась!
– Ты нормальная? – тут же вскинулась я. – Это вот они, – кивнула на пацанов. – Я наоборот, предупредить хотела.
– Э, слышь, ты чего лопочешь там? Слепая или как? – ожил один из двойки. – Отвечаешь за слова, курица?
О-фи-геть. Реально стащить однажды кошелек и не попасться, и вляпаться вот так бездарно!
– Я ничего ни у кого не крала, камеры посмотрите!
– Но хотела! – не унималась горластая подружка. – Я видела!
– Говорю же – это они хотели!
– Значит, вы заодно! Где охрана? Вызывай полицию, Даш!
Твою же ты…
Еще недавно я мерзла, но теперь вспотела. Пульс разогнался до космической скорости.
Посадить-то меня не посадят, но с работы турнут точно. До нового года всего ничего, на что я буду жить! Снова красть? Ну уж нет. Меня и так боженька практически носом ткнул. Ни за что на свете!
Я стояла и затравленно смотрела на всех словно загнанный олененок, мысленно прощаясь с неблагодарной, но все-таки работой.
– Это не она, – раздалось за спиной, и я резко обернулась. Ощутила, как коленки налились свинцом, а от лица отхлынула кровь.
Это он. Тот самый. Владелец портмоне.
Я попала.
Часть 3
Парень, или как я мысленно его окрестила Породистый, опустив руки в карманы черных брюк, неторопливо подошел ближе.
– Девчонка не виновата, – это его "девчонка" прозвучало словно пощечина. Я вся внутренне сжалась.
– Вы уверены? – вмешался сушист, поднимая телефонную трубку. – Может, все-таки охрану?
– Не нужно охрану, я уверен.
– Ну вообще, она просто рядом стояла. Может и не она… – сразу же начала переобуваться подружка потерпевшей. Видимо, авторитет вмешавшегося передался и ей.
Бритые Винтик и Шпунтик куда-то незаметно ретировались. Я настолько была ошарашена увидев "старого знакомого", что не обратила внимания, куда подевались реальные виновники торжества.
– Идем, – тихо, но доходчиво проговорил холеный, и я, забив на заказ, послушно пошла за ним. Все еще пустая термосумка била по зеленой форменной куртке, становилось все жарче.
Сейчас он отведет меня в каморку к охране, они поднимут записи с камер недельной давности и все откроется.
Меня посадят.