Читать интересную книгу Особь - Александр Варго

– И что бы это значило? – Секьюрити поднял клетку и с удивлением обнаружил, что она раскрыта.

Открыть маленький засов клетки можно было только снаружи. Стало быть, никакого живого существа в ней изначально и быть не могло. Но почему же она валялась рядом со столом? И милая очкастая лаборантка, которую охранник видел вечером, и уж тем более Мефодий Николаевич Суровцев были людьми аккуратными и даже педантичными и с инвентарем обращались предельно бережно.

Охранник с минуту постоял, прислушиваясь. Утренний ветер в древесных кронах неожиданно смолк, звуки за внешней оградой словно бы растворились, даже птицы – и те затихли. Звери в вольерах спали. Тишина буквально материализовалась до синевы и звона. У секьюрити невольно засосало под ложечкой, во рту внезапно пересохло, а под сводом черепа возникло тончайшее комариное гудение. Он провел рукой по лбу и тут же обнаружил, что лоб почему-то вспотел.

Пронзительное попискивание из-за шкафчика заставило его вздрогнуть. Луч ручного фонаря нервно метнулся в темный угол. На какое-то мгновение охранник заметил странный голубой глаз, удивительно похожий на человеческий, однако он тут же исчез. От неожиданности секьюрити выпустил фонарик из рук, и он с грохотом покатился по полу и почему-то погас.

Странное попискивание повторилось. Затем послышалось невнятное шелестение, затем поскребывание, затем все неожиданно стихло.

В абсолютно темном помещении царила глубочайшая тишина. Охранник ощутил в себе необъяснимый позыв выскочить за дверь. Однако усилием воли он поборол этот страх, осторожно присел на корточки и боязливо протянул руку в поисках упавшего фонарика. Пол в карантинной комнатке был холодный и скользкий, напоминая на ощупь срез мясного филе. Ладонь опасливо заскользила по линолеуму и, наконец, уперлась в нечто мягкое, с колющими ворсинками. Секьюрити инстинктивно отдернул руку и тут же отодвинулся к стене. Липкий животный страх сковывал его движения, но причину этого страха он определить не мог. Не было сил не то что выскочить за дверь – попытаться отыскать выпавший из рук фонарик.

Глаза постепенно привыкали к темноте, различая теперь смутные контуры стеллажей, стола и холодильника. Никакого шуршания и попискивания не было слышно. С минуту охранник просидел на корточках в полнейшем оцепенении, боясь даже пошевелиться, чтобы нечаянно не выдать своего присутствия. Под подошвой предательски взвизгивала половица, и секьюрити нервно вздрогнул. В какой-то момент он отчетливо осознал: воля его парализована полностью, хотя никакой видимой причины тому вроде бы не было.

Наконец он вспомнил про мобильник. Осторожно опустил руку в карман, нащупал холодный металл… Очень медленно достал телефон и осторожно подсветил перед собой. Странный ворсистый предмет, так напугавший его, оказался кусочком искусственного меха для чистки обуви. Вскоре отыскался и упавший фонарик – он лежал на расстоянии вытянутой руки.

– Что же это со мной происходит… – прошептал секьюрити пересохшими от волнения губами, осторожно взял фонарик и щелкнул кнопкой.

И тут некто невидимый, но, судя по звуку, весьма энергичный мгновенно прошелестел слева от него в сторону выхода. Луч фонаря стремительно перечеркнул темный пол, однако никого не зафиксировал. Шелестящий звук моментально срезался – словно его и не было.

– Фу-у-у… – Охранник прислонился спиной к стене и тут же ощутил, что кончики его пальцев нервно подрагивают.

Он включил верхний свет. Тревожно загудели люминесцентные стержни под потолком. Мертвенное ртутное электричество облило казенную мебель, зарешеченные окна и истертый пол. Охранник внимательно осмотрел помещение, размышляя попутно, что делать дальше. Ничего подозрительного, а тем более внештатного не наблюдалось – не считая, правда, раскрытой клетки на полу и валявшегося брезента.

Секьюрити попытался рационально проанализировать, что за странные звуки и жутковатое видение его так напугали. Замеченный в углу глаз, так напоминающий человеческий, вполне можно было оправдать теми четырьмя часами, которые он провел за ноутбуком, расстреливая направо и налево компьютерных монстров. Этим же обстоятельством оправдывалось и странное шелестение – оно просто могло почудиться. Уж если в валявшейся на полу клетке, по всей логике событий, не было никаких живых существ, то их не могло быть и во всем карантинном корпусе. Ведь корпус был заперт снаружи, а все окна были закрыты на шпингалеты.

Но главное – охранник ни в чем не нарушил инструкцию. Теперь ему следовало аккуратно закрыть входную дверь, записать в журнале о сработавшей сигнализации и спокойно дожидаться окончания смены.

– Понавозят всех этих животных-скотин со всего света… а мне потом отвечать! – пробурчал секьюрити, закрыл дверь и отправился в служебный корпус.

Блеклые фонари ровно подсвечивали прямые дорожки, посыпанные песком, аккуратно подстриженные кусты, влажную металлочерепицу крыш и темные вольеры. Неожиданно в клетке с пятнистыми гиенами произошло странное шевеление. Животные, которые еще несколько минут назад не подавали никаких признаков беспокойства, теперь тревожно задергались, заметались по клетке и жалобно заскулили. Следом за гиенами подали голос волки – их вольера стояла рядом. Жутковатый протяжный вой пронесся над зоопарком. Истошно заржали пони, испуганно взвизгнули шимпанзе, и даже африканский слон нервно затрубил в своем домике.

Но больше всех почему-то бесновались крупные кошки. Африканский лев рычал на весь зоопарк, словно безумный. Молодые бенгальские тигры бросались на прутья вольеры с такой силой, будто бы их подталкивали сзади раскаленным железом. Черная пантера залезла на обрубок ствола и тревожно забила хвостом.

– Боже, что это с ними такое? – охранник испуганно посмотрел на клетки с беснующимися зверями, неуютно поежился и невольно ускорил шаг к своей будочке.

Спустя какую-то минуту бесновался уже весь зоопарк. Кошмарная какофония неслась над темными кронами деревьев. Казалось, еще чуть-чуть – и обезумевшие звери сломают клетки, чтобы выбраться на волю. От визга, скуления и рыка хотелось бежать как можно дальше.

Секьюрити растерялся окончательно. По логике, о неожиданном психозе в вольерах следовало немедленно доложить начальнику режима. Неизвестно, какая причина заставила зверей бесноваться, и уж никто не мог объяснить, чем все это может закончиться. Однако вскоре рычанье, поскуливание и визги стихли так же неожиданно, как и начались.

Небо над зоопарком почти посветлело, до конца смены оставалось всего двадцать минут, да и начальник режима очень не любил, когда его тревожили в такое время. А главное, самому охраннику не очень-то хотелось фиксировать ЧП именно на своей смене. Если что-то и произойдет – то пусть разбирается напарник. А там, глядишь, и начальник режима появится, и специалисты-зоологи… Вот пусть они и разбираются, что к чему.

Он вновь уселся за ноутбук, однако продолжать игру почему-то не хотелось. Угрожающий шелест, слышанный в карантине, до сих пор звучал в ушах. Да и зрительная память очень некстати зафиксировала странный, словно человеческий глаз, на какое-то мгновение сверкнувший в слепом свете фонаря на темном полу. Теперь охранник и сам верил, что это, скорее всего, была не галлюцинация.

– Нет, все-таки надо работу менять, – вздохнул секьюрити, захлопнув крышку ноутбука. – А то скоро с этими тварями крыша окончательно поедет…

Глава 3

– Значит, когда вы вошли, клетка уже валялась на полу? – Суровцев смотрел на охранника цепким следовательским взглядом.

– Да, как раз между столом и холодильником, вот тут, и была почему-то перевернута на бок. Я еще невольно подумал: неужели вы или ваша лаборантка могли так ее бросить? – Секьюрити выглядел явно сконфуженным, хотя никакой особой вины за собой не ощущал.

– Ничего подозрительного не заметили? – Мефодий Николаевич внимательно осмотрел засовчик снаружи клетки, несколько раз им пощелкал и заметно помрачнел.

– Я уже говорил: когда стоял за окном, слышал какой-то странный шелест… Негромкий, но, знаете ли, неприятный такой, угрожающий. Потом, когда уже в самом помещении фонарем посветил, смотрю – глаз в темноте горит, жуткий, синеватый, словно человеческий… И не мигает! И тут же исчез. Потом – какой-то писк, словно микрофон зафонил. Потом все пропало. Я, конечно, подумал, что это галлюцинация или нечто подобное… Нет, честно: я не виноват! Откуда я знал, что у вас тут какое-то животное в клетке?!

– Последний вопрос: когда вы зашли в карантинный корпус, дверь изнутри не закрыли?

– Нет. По инструкции я всегда должен оставлять дверь открытой, – охранник честно округлил глаза. – Вы же сами знаете: а если в карантине животное взбесится и внезапно нападет на меня – как я тогда выберусь?

– Поня-атно…

Суровцев жестом отпустил охранника и уселся на подоконник. Картина складывалась вполне однозначная. Никакой вины охранника в исчезновении афганской крысы и быть не могло: он действовал согласно служебным инструкциям. Другое дело, что подлая тварь оказалась куда умнее, чем можно было предположить. Сперва грызун каким-то непостижимым образом раскачал клетку, стоящую на столе. Или носился, как сумасшедший, по замкнутому пространству, или просто тупо тыкал передними лапками и мордой в один и тот же железный прутик. Как следствие, клетка свалилась на пол, после чего от удара сработала сигнализация. Открыть клетку изнутри было невозможно, однако умная крыса, несомненно, догадалась, что от удара о пол хлипкий засовчик может отскочить. Так оно, видимо, и произошло. И уж если крыса догадалась свалить клетку на пол, то ее сообразительности вполне хватило, чтобы улизнуть из карантинного корпуса аккурат в тот момент, когда туда наведался секьюрити.