вопрос? Спроси меня, как у нее дела, где она, устраивает ли она вечеринку, но не спрашивай, увижу ли я ее сегодня вечером, братец мой милый, ты, что, сука, не видишь, какой у меня фейс?
— А в чем дело?
— Я слышал, как вы ругались вчера… Я так и не понял, из-за чего она так разгневалась в ванной, Ламенто тоже орал. Ты, может, чего-то не то и не там оставил?
— Да камешек. Камешек я там забыл.
— Ты оставил кокаин в ванной? Ты рехнулся? А если бы мама вошла?
— Мама в мою ванную никогда не заходит. Слишком далеко от ее комнаты… И потом, как она говорит, ей не нравится мыть руки, когда на нее смотрит Человек-Паук. Да, блин, я просто-напросто забыл это дело на столике. А Анита меня попросила, чтобы я кокс оставил там, где лежит, и что она бы хотела увидеть его завтра нетронутым на том же самом месте.
— Вот сука… Ну ты все это сразу же и выдул, так?
— Да нет, я где-то с часик держался… Потом, когда услышал, как ты уходишь, решил провести вечер в одиночестве. Купил бутылку рома, съездил на Корсо-Венеция, кино посмотрел, в общем развеялся.
— Ну, хоть кокс-то был качественный?
— Чудный. Дука — это всегда стопроцентная гарантия. Хотя после бутылки «Гаваны» меня к утру укатало в зеленое дерьмо. Как мне теперь вернуть Аниту?
— Беда в том, что это девушка из разряда «на равных» да и подобные сцены закатывает уже не в первый раз.
Уж насколько мы были с моим братом разными людьми, все равно — в отношении кокаина мы оба питали схожую, беззаветную любовь. А еще мы абсолютно одинаково классифицировали девушек. Для нас мир женщин был устроен достаточно примитивно, и девушек мы делили на три категории: девушки «быть», девушки «иметь» и девушки «на равных».
Для каждой категории у нас были разработаны специальные техники съема, независимо от того, хотели ли мы зацепить девушку всего лишь на ночь или на всю жизнь.
Девушки «быть» наиболее крученые. Тают от комплиментов, обожают, когда с ними сюсюкают, и тащатся, когда на их вопрос «о чем ты думаешь?» — ты отвечаешь «о твоих духах». Девушек этого типа я вожу в рестораны типа «Амур» на улице Сольферино, где к каждому блюду подают еще и билетики со стихами Эмили Дикинсон, и там их романтически «ужинаю» при свечах. Эти девочки раскалываются на втором свидании, когда в конце вечера получают офигительное SMS: «Ночь. ЛСД». Все, победа, от этого «улетает» каждая.
Девочек «иметь» склеить словами не удается никогда. Впрочем, на них прекрасно действует Катьер. Ни в коем случае на первом свидании — иначе они начинают чувствовать себя шлюхами и мучаются от угрызений совести. На вопрос «о чем ты думаешь?» — следует отвечать «я представил тебя в красном платье… от Валентино». Для верности этих девочек водишь в «Нобу», потом даришь набор косметики Диор, без упаковки. И потом делаешь телку в этот же самый вечер, затащив на уединенную террасу. Метод срабатывает даже в зимнее время.
И, наконец, третья категория — девушки «на равных». Они, как правило, из нашего круга, нашего социального уровня. Я знаю, знаю, это мерзкое выражение — моя мать таких слов не выносит совершенно, наряду с прочими гнусными словечками — такими, как «пролетарий», «целлюлит» и «распродажа». Увы, это реальность, и я заколебался испытывать чувство вины из-за кучи денег, которую накопила моя семья за несколько поколений. Ну и что прикажете нам теперь делать? И с какой стати нам эти деньги кому-то дарить? А главное — почему мы должны переживать, если уж так получилось, что мы богаты, а?
Ладно, эту тему в нескольких строках не исчерпать, тем более я собирался рассказать о категории девиц «на равных» и о методике их завоевания. Несомненно, эти девушки самые «сложные», потому что ты должен чем-нибудь их поразить. Таким образом «Нобу» явно недостаточно, ты их должен затащить в какой-нибудь «Буддакан» аж в Нью-Йорке, и я постоянно изворачиваюсь, чтобы нафантазировать что-нибудь этакое.
Лучше всего у меня получается с девицами, которые изображают из себя коммунисток: теми, что испытывают чувство вины, родившись в семьях миллионеров, теми, что используют малейшее цунами, чтобы немедленно организовать благотворительный вечер. Такие никогда не ходят за покупками на улицу Спига, однако летать предпочитают непременно первым классом. Этих девиц я вожу на площадь Капуцинов, где за двадцать евро угощаю их нюрнбергскими колбасками, кислой капустой и сидром. За ужином я их успокаиваю относительно отсутствия у меня материальных проблем, и к концу вечера мой язык проникает им в рот, поскольку иного они и не ожидают.
Анита тоже считалась девушкой «на равных», правда, с остальными ни в какое сравнение не шла, настолько была неординарной. Никогда не понимал, что такого она во мне нашла, просто встречался с нею, не задумываясь о причинах высочайшей привилегии.
Я должен был найти решение проблемы, и тут же мой братец, как и большинство отпрысков приличных семей, пытавшийся играть заметную социальную роль, вскочил по стойке смирно и одарил меня жемчужинами бытовой мудрости.
— Я бы подарил ей туфельки. Ты ей туфли уже покупал?
— Нет.
— Вот и чудесно! Отправь ей домой пару от Маноло Бланик, и завтра она тебе позвонит, вот увидишь. Перед туфельками на каблуках устелется любая, верь мне.
— Умница, Пьер.
Неожиданно на моем лице вновь заиграла улыбка, а бедняжка Лола приняла это на свой счет — типа знак восхищения ее безобразной божьей коровкой, и всем ее классом, таким фальшиво политкорректным.
Маман тем временем успела-таки отчекрыжить полторы тысячи евро за какую-то непонятную акварельку в абстрактном стиле и теперь ерзала в нетерпении, а Амедео ворчал, что, мол, и благотворительность должна иметь какие-то границы. Под предлогом важной деловой встречи я смылся, предоставив их своим важным дискуссиям.
3
Я приехал на проспект Комо, дом 10, как раз вовремя, до закрытия, и приобрел самые фешенебельные туфельки, которые Анита могла бы пожелать: Маноло Бланик, 37 размер, каблук, 10 530 евро. Я спрашивал, есть ли что-нибудь подороже, но из всех туфелек этого размера выбранная пара была, несомненно, самая крутая.
Я рассматривал эти туфельки, обнюхивал их со всех сторон, будто юный фетишист. Я самолично привез их на улицу Каппуччио, а потом долго писал записку прямо на капоте своего «мадджолино» в надежде, что Анита узрит из своего окошка, как я в обожании простираюсь у ее ног.
Кто заставил променять