Целую её глубоко, одновременно с этим нахожу её клитор и она вздрагивает, выгибаясь. Мягко его массирую, из-за этого Мира отрывается от моих губ и тихо стонет, кусая губы так сильно, что даже начинает пахнуть кровью, совсем чуть-чуть. Я не сдерживаюсь, облизываю её губу, от чего она вцепляется в простынь и выкручивает её в ладонях, почти задыхаясь. К одному пальцу я добавляю второй, он проникает с трудом, но Мира только сильнее жмурится, не подавая признаков сильной боли. Ласкаю клитор и одновременно двигаю пальцами, чтобы подготовить.
Её оргазм почему-то наступает слишком неожиданно. Она сжимает собой мои пальцы, моё терпение машет рукой на прощание. Я, даже не задумываясь, нависаю над ней, чтобы в следующий момент, прижав её руки к подушке над головой, войти одним быстрым движением.
Ловлю её болезненный вскрик губами, всё-таки не спеша двигаться. В ней кошмарно узко, у меня плывёт перед глазами от кайфа, но я всё-таки не спешу начинать двигаться, давая ей привыкнуть.
Своей щекой чувствую, как по её щеке стекает слеза, но не двигаюсь. Дыхание у нас обоих сбито, но вздохи Миры похожи на отголоски рыданий. Но всё-таки она, вроде бы, успокаивается, и я выхожу из неё, чтобы тут же войти.
Мне многого стоит, чтобы не сорваться на дикий ритм сразу же, но Мира, кажется, не умирает от боли, а я слишком возбуждён, чтобы продолжать в прежнем темпе. Я закидывая её ноги себе на пояс и начинаю мягко, но быстро проникать в неё. Целую её шею, пальцем легко дотрагиваюсь до клитора, она вновь начинает глотать стоны. Не знаю, сколько в них боли, а сколько наслаждения, но спина её выгибается, а стенки влагалища сжимают мой член ритмично, будто она всё ещё чувствует отголоски оргазма.
С каждым толчком я всё резче врываюсь в неё, но пытаюсь компенсировать это стимуляцией. Мира закусывает губу, зажмуривается и дрожит, а я продолжаю её трахать. Разглядываю её лицо, ничего в целом не подмечая, просто… любуясь?
Мира опускает руку на мою ладонь, которая находится у неё между ног и молча на неё надавливает, требуя, видимо, более настойчивых движений. И я делаю так, как она хочет, благодаря чему уже через несколько мгновений Мира коротко вскрикивает и обмякает подо мной, тяжело дыша. Её молниеносный оргазм, несмотря на свою поверхностность, заставляет её сжать меня в себе, отчего я не сдерживаюсь и изливаюсь прямо в неё.
Мелькает мысль о защите, но я тут же от неё отмахиваюсь: я – чист, она – тоже, мне точно никакие анализы не нужны, а забеременеть она не сможет точно, потому как даже у волчиц не получилось этого сделать. Человек точно не сможет стать матерью моего ребёнка.
Утром я слышу, как она поднимается с кровати и по-своему бесшумно выходит из комнаты. Мешать Мире я не собираюсь точно, мне просто не хочется этого делать. Мы с ней вообще только имена друг друга знаем, даже хорошо, что она избавила нас обоих от необходимости пересекаться вновь.
Но отрицать очевидное я не буду: ночью у меня был самый странный секс в моей жизни. И мне понравилось, несмотря на то, что никакой дикой страстья тогда и не пахло.
Глава 2. Мира.
Мой побег остался никем не замечен: я просто пробираюсь утром в ванную, где мы были с Марком, быстро принимаю душ, натягиваю свою одежду, которая сегодня кажется мне ещё менее удачной, и спускаюсь вниз, где кое-как нахожу свой телефон и ключи от квартиры. Парочка гостей вчерашнего праздника спят прямо на полу в зале.
Вызываю такси и мысленно благодарю всевозможных создателей смартфонов, которые умудрились сделать так, чтобы расплатиться в такси я смогла при помощи этого самого смартфона.
Машина приезжает только через полчаса, но и за это время ни одно полуживое тело не просыпается, и никто не выходит в зал.
Таксист оказывается просто мечтой интроверта: молчит всю дорогу, даже терминал мне протягивает молча. Я выхожу из машины, сразу же проходя в подъезд и радуюсь, что никто из моих знакомых в здравом уме не будет просыпаться в такое раннее время,а тем более выходить на улицу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В общем, Вселенная была ко мне благосклонна и до своей квартиры я добралась без происшествий. Сразу же, как только оказываюсь дома, набираю себе ванну, чтобы смыть с себя прикосновения Марка. Они, безусловно, были приятны, но мне хотелось скорее о них забыть, потому что… потому что.
Я просидела в ванной до тех пор, пока не остыла вода, а затем решила, что нужно ещё поспать. Проснусь, а ночь с невероятным мужчиной, с первым для меня мужчиной, останется в прошлом.
Проснувшись, я сразу же почувствовала себя разбитой и несчастной дурой. На самом деле, я таковой и являлась, но всё-таки старалась вспоминать об этом не слишком часто. А в этот раз ещё и никак не удавалось избавиться от этого чувства.
В итоге я так и ходила весь день, будто пришибленная, неспособная даже сериал посмотреть, не говоря уже о чём-то более-менее серьёзном. Не получилось запихать в себя даже жалкий бутерброд, организм будто бы не проснулся даже к вечеру.
Спать тоже не хочется, лежать мучительно, сидеть и ходить тоже. Нахожу себе “пристанище” на балконе, наблюдая за редкими прохожими. В десять часов, что удивительно, звонит тётя. Она обычно в это время уже спит без задних ног, потому что от природы она – жаворонок. Я ей по этому поводу постоянно завидовала…
– Да, Ир, – ответила я на звонок, стараясь придать голосу как можно более живое звучание. Наверное, Ира бы заподозрила что-то неладное, если бы не то, что она сообщила мне:
– Мира, мы с Кирюхой в больницу попали, – затараторила она, не давая мне и слова вставить. Но новость мгновенно заставила меня собрать себя в кучу и с готовностью слушать, что от меня требуется. – Касю возьми к себе, я не успела тебе сразу позвонить.
– А что случилось? – сразу же спросила я. Мой двоюродный братишка был на удивление здоровым ребёнком, даже простывал очень редко и болел не тяжело, в отличии от своих сверстников.
– Ветрянка, – вздохнула Ира. – Врачи говорят, у совсем маленьких бывает. Температуру сбить не могла и сыпь жуткая.
Я вздохнула. Да, ветрянка, ещё мама говорила, в нашей семье никем почти легко не переносится.
– Касю заберу, вам что-нибудь нужно? – сразу спросила я, а то Ира могла и постесняться меня “напрягать”.
– Нет, завтра Елена Сергеевна всё привезёт, не беспокойся. – Елена Сергеевна – свекровь Иры, которая рушила все стереотипы о свекровях одним своим видом. Ей было всего пятьдесят с хвостиком, потому как мамой впервые она стала ещё в девятнадцать лет, и была просто божьим одуванчиком. И, пока муж Иры Денис был на вахте, она хлопотала над невесткой и внуком. И даже надо мной иногда умудрялась. Но на кошек у неё была аллергия, пусть и не сильная, но дискомфорт бы Кася ей точно доставила. – Ладно, пока, – пробормотала Ира, и вызов прервался.
Учитывая, что сна у меня было ни в одном глазу, я решила, что могу за кошкой сходить сейчас. Она у меня бывала и саму меня тоже прекрасно знала, так что, стресса испытывать не должна от вынужденного временного переселения.
Район у нас был спокойный, так что, идти куда-то ночью я не боялась. Тем более, квартира Иры была совсем недалеко. А на обратном пути Кася меня от всех спасёт.
Выйдя на улицу, я почувствовала всё ту же разбитость, но всё-таки продолжила свой путь. С наступающей апатией нужно бороться, иначе она захлестнёт с головой, и будет мне депрессия. А депрессия сейчас никак не вписывается в мой график.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда я подошла к нужному мне дому, то поняла, что забыла ключи. Но на злость у меня сейчас не хватало эмоционального диапазона, поэтому я просто проделала обратный путь, который занял ещё почти двадцать минут, а затем снова пошла в сторону дома Иры.
Со второй попытки у меня всё получилось, я накормила голодную Касю, а затем вытащила переноску, куда она с готовностью забралась. Животное было счастливо, я ей даже позавидовала. У неё всё просто: поела, поспала – счастье есть, оно здесь!