Читать интересную книгу Распылитель Пухольского - Дарья Булатникова

-- А куда зашел, видела?

-- Так туда же и зашел, где служит, в... -- Маслова смешалась, боясь повторить, как в народе называли их барак. Душегубкой его называли. -Калитку, вроде, ключом открыл, и вошел.

Игнат задумался. Точно, был у Богоробова ключ от обитой железом воротины. Значит, наврал Свиридов, принял доставленных буржуев, а сам снова спать завалился и проспал приход Богоробова. И подчиненные у него такие же растяпы.

-- Так, говоришь, во сколько это было?

-- Рано совсем. Васеньке к семи нужно было, значит, не позже полседьмого, а то и четверть... Я ж специально на ходики не глядела.

Игнат в задумчивости почесал затылок. Значит, если Нюрка ничего не придумала, Богоробов заявился сегодня на службу спозаранок. Но зачем? Обычно он приходил около половины девятого, а тут -- на два часа раньше. Поэтому охрана его и просмотрела. Особенно, если он калитку сам открыл, а не стал дергать ручку звонка, которым обычно сигналил о своем появлении. Проморгали, сволочи! А если бы это был не Богоробов, а коварный враг?! Я им покажу кузькину мать!

-- А зачем вы этого... Богоробова ищете? -- вывел Игната из задумчивости робкий вопрос.

-- А затем, -- отрезал он. -- Не твоего ума дело! Но если наврала ты мне, гражданка Маслова, то я вернусь и этими самыми руками...

-- Нет, ей-богу, правду сказала! И даже странно мне такое...

Игнат, не дослушав, отстранил женщину, протопал прямо в грязных сапогах на кухню, отдернув вышитую занавеску, выглянул в окошко. Точно -- видно и переулок, и ворота. Да и двор немного просматривается. Ишь, шпионка! Он развернулся и направился к выходу, на ходу ругнув рыжего котяру, шарахнувшегося с мявом из-под ног.

Мостовые подсыхали после дождя. Солнце из-за туч так и не показалось, но было заметно, что полдень уже миновал. Середина октября, но промозглого холода все ещё не было, и зимой пока не пахло. Просеменила старушка в черном платке. "Эх, писем от матери давно не было, неизвестно, как она там" -подумал Игнат и размечтался о поездке хоть на пару деньков в маленький городишко в Рязанской губернии. Там на улицах пасутся козы, по весне ребятня разводит у речки огромный костер и до ночи рассказывает вокруг него страшные истории. Всё кануло в прошлом... Как в четырнадцатом году забрили его в солдаты, так и покатилась скитальческая жизнь: вначале германский фронт, потом Красная армия да бои с белополяками. А уж после ранения оставили тут, в каменном чреве столицы, как испытанного бойца, преданного идеям пролетарской революции. Комнату вот дали, непривычно большую, пахнущую чужой жизнью. А своей у Игната ведь до сей поры, считай, и не было. Из своего вспоминается разве что покосившийся домик в два окна, где ждет его мать. Если ждет, если жива ещё...

Он спохватился, что уже дошел до барака и стоит перед воротами, подумал, не дернуть ли изогнутую проволоку, к которой был приделан звонок -медный колокольчик. Передумал и достал ключ. Замок открылся почти бесшумно. Стараясь ступать потише, Игнат прокрался к дому, поднялся на крыльцо. Никто не заметил его прихода, красноармейцы куда-то подевались, наверное, опять в караулке в карты режутся. Вояки, ядрёна кочерыжка! Ладно, с ними он разберется потом.

Игнат тихо прошел по коридору. Было слышно лишь вялое щелканье печатной машинки, это Зина, изображая служебное рвение, наводила порядок в их с Богоробовым безграмотной писанине. Игнат отомкнул замок на двери кабинета, и остолбенел -- за своим столом, скособочившись на стуле и уставившись стеклянным взглядом в потолок, сидел его начальник товарищ Богоробов. Из аккуратной круглой дырочки в виске медленно вытекала кажущаяся в тусклом свете черной струйка крови.

-- Господи, пресвятый Иисусе... Господи пресвятый... -- Игнат застыл в дверях, не осознавая, что шепотом взываетв к тому, кого давным-давно отринул и забыл. -- Да что же это? Да как же?

Где-то раздались звуки шагов, и он мгновенно шмыгнул в кабинет, притворив за собой дверь. Не дай бог увидят, не приведи господи... Никто не должен ничего знать, никто... пока. Пока он сам не поймет, что произошло, что тут случилось.

Игнат шумно выдохнул и заставил себя подойти к Богоробову. Проверять, жив он или нет, смысла не было -- Игнат на своем веку успел всяких ран повидать и знал, что после такого выстрела в живых не остаются. Он едва не наступил на маузер, валявшийся на полу под свешивающейся рукой мертвеца. Если бы Игнату ещё вчера сказали, что Павел Богоробов может пустить себе пулю в висок, он бы долго хохотал над идиотской шуткой. Не мог, никак не мог товарищ комендант добровольно расстаться с этим миром, где он из никого стал почти всем, где у него было светлое будущее и хорошо устроенное под боком у сдобной вдовушки Натальи настоящее.

Но факт вот он, налицо: закрытый изнутри кабинет, труп с дырой в голове, выпавшее из мертвых пальцев оружие. Стоп, а почему Игнат так уверен, что дверь была заперта именно изнутри?

Усевшись за свой стол и опустив голову, чтобы не видеть застывшее лицо Богоробова, Игнат сосредоточился и представил возможные варианты произошедшего. Пока без объяснений, просто ход событий. Первый -- Богоробов запирает дверь, садится на стул, достает из кобуры маузер, приставляет его к виску... выстрел. Второй -- кто-то разговаривает с Богоробовым, рассматривает его маузер и внезапно стреляет в него. Нет, не так, начальник пункта номер пять никогда бы никому не доверил своё оружие. Значит, кто-то неожиданно достает свой револьвер, стреляет в голову Богоробова, потом достает из его кобуры маузер, бросает на пол. И уходит, заперев за собой дверь.

Игнат осторожно поднял маузер и понюхал ствол. Запах пороха явно чувствовался, стреляли недавно. Хотя это мало что значит: Богоробов пострелять любил, палил при любой возможности -- практиковался.

Узнать, какой из вариантов верный, довольно просто -- нужно найти ключ. Их было всего два: один у Игната, второй -- у Богоробова. Больше никто в кабинет входить не смел.

Обыскивать мертвеца было неприятно. Тело было ещё теплым, и казалось, что Игнат собрался обворовать спящего коменданта. В кармане галифе обнаружилась тяжелая связка из полудюжины ключей: от ворот, от подвала, от оружейной... А вот и от кабинета -- длинный, с затейливой бородкой. Игнат сравнил со своим, точно -- он. Получается, что Богоробов всё-таки сам...

Из форточки потянуло сквозняком. А ведь утром он её закрыл... Окно! Игнат подошел и толкнул раму. Разбухшая от влаги, она подалась с трудом. Черт побери, окно-то не заперто! Он машинально захлопнул створку, повернул защелку и уселся на подоконник, прижавшись лбом к холодному стеклу. Теперь ключ не имел значения, Богоробова кто-то мог убить и после этого выбраться в окно. Убийца рисковал быть обнаруженным, но красноармейцев во дворе в это время не было. Конечно, окно могло оставаться открытым и со вчерашнего дня, утром Игнат его не проверял, просто закрыл форточку.

Интересно, сколько времени прошло с момента выстрела? Когда Игнат заглянул в кабинет, кровь ещё текла... Скорее всего, несколько минут, не больше.

Звука выстрела он не слышал. А если кто-то и слышал, то внимания наверняка не обратил, мало ли вокруг шума и стука, да и стреляют иногда. Тот же Богоробов из окна по надоедливо орущим воронам.

Но что теперь делать? Одно дело, если комендант не явился утром на службу и пропал, просто пропал, исчез. И совсем другое -- убийство или самоубийство. Это может закончиться очень плохо... Время сейчас суровое, особо разбираться не станут. Утрата революционной бдительности, скрытый враг в рядах, измена. И никакие сыщики не станут распутывать произошедшее, да и где они, эти сыщики? Господи... Игнат криво усмехнулся, опять поймав себя на поминании несуществующего бога. Нет его, а все равно в мысли лезет, сказка поповская. Это оттого, что Игнат не знает, как ему быть дальше. И спросить не у кого.

Нужно что-то предпринять, не будет же мертвый Богоробов сидеть за столом до бесконечности. Игнату вдруг захотелось с силой стукнуться головой обо что-нибудь твердое и холодное, чтобы мысли встали на место. Но он только с силой потряс головой и приказал себе прекратить панику.

Итак, если решат, что это самоубийство, то Богоробова объявят предателем, оставившим пост в трудное и тяжёлое время. В такое время нужно стиснуть зубы и служить святому делу революции, а не стреляться, словно истеричный гимназист.

Если же сочтут убийством, то... домысливать весь кошмар, который начнется вслед за этим, Игнату совершенно не хотелось. Разносом от Кривцова и разбирательством в районной ЧК не обойдется, тут приговора тройки не миновать, будь ты трижды невиновен.

А ведь если бы тело Богоробова не нашли... Игнат окончательно запутался в собственных мыслях. Если б имелось время на то, чтобы узнать правду, он бы постарался, все силы приложил. Но времени нет, потому что мертвый комендант -- вот он. И нужно или сообщать руководству, или... или сделать так, чтобы трупа не стало.