портфелем и золотым крестиком на белой шейке. Была бы даже красивой, если бы не надменное выражение, исказившее тонкие черты лица. Конечно! Простой парень в мятой майке явно не соответствует идеалу, прочно засевшему в хорошенькой головке. И всем плевать на твой богатый внутренний мир.
Ощутив душевный порыв, подмигнул девочке, пальцы ловко выдернули хризантему из букета первоклашки, и я плавно скользнул ближе. Старательно отработанными движениями в стиле брейкинга, изображаю робота, рука словно достает из груди сердце, другая преподносит цветок, застываю в эффектной позе. Розовые губки уже расплываются в милой улыбке, хотя темные бровки еще хмурятся.
– Спасибо, – осторожно, словно боясь обжечься, берет хризантему. – А… где ты научился так классно танцевать?
Предсказуемая реакция. Я так и вижу, как в голубых глазенках мелькают циферки, подсчитывая, насколько выросла популярность после такого представления. Слабое, продажное сердечко!
– Пойдем, покажу, – резко хватаю ее за руку.
Девочки завизжали и под раздавшийся первый учебный звонок дружной стайкой упорхнули к зданию. Свистнул им в след и расхохотался. Тут же из груди вырвался вздох, пальцы потянулись к пачке в заднем кармане джинсов. Какое-то время я дымил, прислонившись к скрипящему забору, и наблюдал, как медленно расходятся по своим делам счастливые родители.
Марков! Должен признать, мне нравится, как звучит эта фамилия. И даже хотел бы, чтобы меня так звали. А не то слово, которым наградило государство, о котором я старался навсегда забыть, желая оставаться лишь Серым. Унылым, безнадежным, одиночкой… Я швырнул окурок, метя в красный шарик. Громкий хлопок заставил подпрыгнуть от неожиданности молодую мамашу с коляской. Я двинулся прочь, стараясь стряхнуть с плеч ее неодобрительный взгляд. Какое право имеют судить меня они – благополучные и счастливые?!
В ладони нервно запрыгал мобильник, пальцы протерли давно не гладкое стекло экрана. Позвонить, не позвонить? Что я теряю? Разве что только ночи в грязном притоне, двадцать процентов прибыли от угнанных тачек и постоянный страх. Кнопки пищали, на желтом экране появлялись цифры, с детства въевшиеся в память. Девять, три… Осталась последняя. Палец неуверенно застыл в воздухе. А вдруг все-таки развод? Приду в приют, а меня там уже поджидают двое в форме и с дубинками в руках? И бесплатная путевка в детское исправительное. Лучше осторожно подойду к черному входу да проверю все сам.
Появился план, и уверенность сразу взялась за дело. Сколько бежал, оставляя улице на память лишь неясные облачка пара, я бы не смог сказать. В сердце неровным пульсом билась новорожденная надежда о своем доме, заставляя забыть о промозглом холоде резко начавшейся осени и хлюпающих звуках в дырявых ботинках. Дыры в заборе, облезлые деревья двора, обшарпанная дверь заднего входа. В нос ударил запах кислой капусты и вареного картофеля – на кухне готовится обед. Лестница еще поблескивала влагой, помня недавнее свидание с тряпкой уборщицы. Гул голосов слева, доносящихся из общего зала, свидетельствовал об очередном глупом собрании. Это хорошо, учителя тоже там.
Повернул направо и осторожно скользнул в приоткрытую дверь, ведущую в административное крыло. Тихо вроде. Надо спешить, пока есть возможность. Бегу, а пальцы на ходу нащупывают в кармане старую надежную отмычку. Поворот к кабинету заведующей…
С ходу врезаюсь в высокого мощного мужчину. Тот мгновенно среагировал, сграбастав меня одной рукой, пол ушел из-под ног. Висок захолодел, в нос ударил запах железа. Я хочу закричать, но из горла вырывается лишь хрип. Глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит. Грудь словно сдавило прессом.
– Что такое? – раздался справа взволнованный голос заведующей, самой женщины я не видел – в глазах темнело. – Что происходит? Это что… кто… ребенок? Отпустите немедленно!
Я ощутил, как мертвая хватка ослабла, ноги коснулись пола. Громила в черном костюме виновато спрятал пушку.
– Извините.
Я хватаюсь за шею, кашель не дает нормально вдохнуть. В ушах еще шумит, но тьма перед глазами рассеялась.
– Сережа? – Ольга Николаевна нервно поправила очки и облегченно рассмеялась. – Вот и хорошо! Э-э-э… Ты так быстро приехал из колхоза. – Она торопливо, словно ощутив неожиданную резь в животе, склонилась ко мне. Я оценил весьма выразительный взгляд. Кивнул: конечно, не дурак! О побеге ни слова. Заведующая выпрямилась и театрально всплеснула руками: – А это как раз тот мальчик, о котором мы с вами говорили, Карл Лаврентьевич!
Отступила в сторону, и созданный образ бородатого профессора в пенсне вдребезги разрушил невысокий молодой человек лет двадцати пяти. Стройный, словно манекен, с таким же неподвижным выражением очень бледного лица, тщательно уложенной прической и в шикарном белоснежном костюме, он мне совсем не понравился. Что-то в незнакомце было от классического гангстера из старых голливудских фильмов, не хватало лишь усиков. Черные, как костюм его телохранителя, глаза «папаши» придирчиво ощупывали меня с ног до головы лучше всякого рентгена.
– Этот?
Неприятный холодок словно ледяными осколками пронзил внутренности. Я невольно отшатнулся, спина уперлась в неподвижную статую охранника. Незнакомец неожиданно белозубо улыбнулся, словно узнал меня после долгих лет.
– Да, это он! Дорогая, подойди.
Из-за спины Карла Лаврентьевича выпорхнула молодая особа со знакомым выражением лица, которое часто присутствует на хорошеньких мордашках публичных дам. Накачанные ботоксом так, что мимика нормальных людей им не доступна, силиконовые губы, казалось, не способны сомкнуться, в голубых глазах – тоска смертная. И даже облегающее красное платье не добавляло женщине огня. Карл по-хозяйски обнял жену за талию и попросил:
– Отведи Сереженьку в машину, а я пока улажу последние формальности.
Куколка безучастно кивнула, дорогие лаковые туфли разбудили коридорное эхо. Громила бесцеремонно подтолкнул меня в ее сторону. С трудом удержавшись на ногах, беспомощно оглянулся на Ольгу Николаевну.
– Как? Так сразу? – протянула та, словно озвучивая мое недоумение.
Но человек в белом подхватил заведующую под локоток, дверь захлопнулась. Еще один невежливый тычок в спину убедил следовать за «мамой».
Я ожидал, что громила двинется следом, но тот остался на месте. Женщина успела уйти далеко, стук каблучков таял в шуме первого этажа. Внезапно осознав надвигающиеся перемены, я в нерешительности застыл на лестнице. Радужные наивные мечты детства лопались мыльными пузырями, оставляя на память лишь резь в глазах. Странная семейка! Что же нужно от меня этим людям? Возможно, я некогда украл тачку этого богача, и вот он решил поквитаться? Но быстрее и дешевле, учитывая «легкую» процедуру усыновления, заплатить сотню баксов за нежное объятие удавки или ночную пулю в затылок. А может, он серийный убийца? Или рабовладелец?
Еще не поздно снова сбежать! И все же, слабое наивное существо внутри, которое я считал давно мертвым, нежно поглаживало сердце робкими надеждами. А эта чувствительная мышца снова,