жизни. Сам городок выглядел соответствующе: если Мирах – величественная столица Аструма – напоминал павлина с роскошным оперением, то Флюмен скорее походил на ощипанного петуха. Когда-то его перья переливались нефритовой зеленью в лучах солнца, но сейчас добрая половина их полиняла, часть осыпалась, а оставшиеся торчат в разные стороны. Узким улочкам, тянущимся вдоль каналов, сложно было дать однозначное описание. Местами здесь сохранилась изысканная архитектура, принесённая ноттами много веков назад. Величие и значимость этого народа неоспоримы: именно благодаря им зародилась Пурпурная империя, получившая такое название благодаря заметным издалека роскошным знамёнам. Но едва ли былую величественность строений теперь можно было рассмотреть в запущенной потемневшей лепнине и мозаиках, половину чешуек которых давно отковыряли местные дети. А совсем фатальной ситуацию делали эврийские постройки, уродующие ландшафт своей угловатой незамысловатостью. Жители западных провинций, в отличие от южных соседей, уважали функциональность и не стремились к монументальному величию. Подобная участь ждала многие города, появившиеся после основания империи: ноттская эстетика накладывалась на традиции местных жителей, порождая отвратительный плод этого греховного союза, лишённый всякого художественного вкуса и последовательности. Но вслед за ноттскими порядками непременно следовало тепло, свет и единство перед лицом общего врага. Ради этого можно было потерпеть их вычурные мозаики и колониальные замашки.
Сейчас весь остальной мир застыл в томительном ожидании надвигающейся беды: Аструм глодала эпидемия эгерума, а мирный договор с охайцами, заключённый почти двадцать лет назад, подходил к концу. Некогда могущественная Пурпурная империя, в свое время освободившая целый континент от захватчиков Аш’Кхари, теперь балансировала над пропастью, и народ её был полон страхов и опасений. Но только не флюменцы. Они были полны праздной скуки и умеренного провинциального гедонизма. Флюмен стоял на реке Стрелке вот уже много десятилетий и собирался простоять, наверное, ещё целую вечность, а если и пасть, то от скуки. Пока звёзды держались на небосводе, а Стрелка текла, остальные проблемы не имели значения.
История с монетами забылась быстро – как и все незначительные происшествия в жизни юного Декси. Уже на следующий день он снова пребывал в радостном расположении духа, и у него имелась на то веская причина: Тори пообещал взять его с собой в кабак этим вечером.
Рыжее солнце клонилось к горизонту так же, как и в любой день до этого. Даже закаты здесь были удивительно однообразны, но какой дурак вздумает жаловаться на надёжное постоянство? Именно об этом вспоминал Тори, в очередной раз приложив молотком по пальцу. Он провёл целый день, вырезая новый столовый гарнитур для эйри Люции Рамио, соседки и по совместительству строгой матери Декси. Вообще-то эйри Рамио попросила Тори о новом гарнитуре совсем не потому, что старый ей разонравился. Ей просто хотелось, чтобы мальчики были заняты делом и Декси хоть чему-то научился. Но вместо того чтобы орудовать рубанком или учиться смешивать масляный раствор для обработки дерева, Декси только мешал.
– А когда мы уже в «Камыш»?
– Детям там делать нечего, – с напускной строгостью возразил Тори.
– Но ты же обещал! И что пиво дашь попробова…
Декси не успел договорить, когда Тори закрыл ему рот ладонью. На губах остался неприятный привкус масла и колючие остатки древесной стружки.
– Если будешь об этом трепаться, то точно не возьму! Твоя мама мне голову открутит, если узнает!
Отчего-то эйри Рамио возомнила, что Тори может оказать положительное влияние на её сына. Как можно догадаться, она судила о людях весьма поверхностно. Виатор был долговязым, с торчащими ушами и большим носом. Растрёпанные волосы торчали во все стороны из-под плоской бордовой кепки, явно знававшей лучшие дни. Стоит упомянуть, что шляпа для аструмца – обязательный атрибут повседневного образа. В маленьких городах на окраинах империи можно было встретить людей с десятком заплаток на заношенных штанах, но в роскошной шляпе с расписными полями и бубенчиками на концах атласных лент. Шляпник для жителей Аструма считался сродни мозгоправу: создавая головной убор для человека, он воплощал всё, что лежало у того на душе. Шляпу всегда выбирали по сердцу, выражая через неё свою индивидуальность. Или отсутствие оной, тут уж как повезёт. Поэтому совершенно непривлекательная пожёванная кепка на голове Тори кое-что говорила о нём. Выделялась она разве что цветом, возможно, отсылающим к его давней мечте о железной дороге. Но те, кто знал Виатора получше, с уверенностью бы сказали, что причина тому прозаична – дешевизна ткани, подвернувшейся Тори под руку. Однако эйри Рамио всё это мало заботило. Соседский юноша был приветлив, руки у него росли из нужного места, и он всегда помогал своей матери. А значит – был достойным примером для подражания. Видела бы она, как он выползает из «Камыша», едва держась на ногах, или удирает от разъярённого отца очередной девчонки, к которой пробрался через окно… Пару раз Тори даже приходилось вылавливать из канала после того, как он спьяну решал искупаться. Местные стражи с полудня ошивались возле кабака, угрожающе поглядывая на всех, кто сворачивал в сторону питейного заведения с главной улицы, но ни один суровый взгляд не остановит заправского пьянчугу. Если тот захочет плясать на барной стойке, а после полезть в канал, закатав штаны по колено, то на пути у него лучше не вставать! Если б только Тори платили за каждый стон, посвящённый гудящей голове на следующее утро… Он бы и эти деньги немедленно пропил.
– Так когда выходим?
Глаза Декси горели, как две луны в ясную ночь. По спине Тори пробежал неприятный холодок от осознания того, что когда-то Декси так же сильно радовался новым книгам. Но не теперь. Мальчишка был настроен серьёзно, и отвертеться от него уже не получится.
– Тебе ещё в университет поступать, а ты в кабак! – пожурил его Тори в надежде всё же переубедить упрямца. – Вдруг в столице об этом узнают и не возьмут тебя?
– Да я вообще не хочу ни в какую столицу, – насупился Декси. – Там наверняка скука смертная.
– Я слышал, там пиво по пятнадцать эсов, – мрачно припомнил Тори. – Весёлого точно мало. Эх, вот если бы в этих ваших университетах могли научить такой профессии, чтобы работать было не надо… Но тебе хотя бы будут платить пипендию, и сможешь покупать всё, что хочешь!
– Стипендию, – прыснул Декси. Тори всегда с трудом давались новые слова. – А поедем со мной? Будем вместе учиться, и отец твой был бы рад, что ты больше не котельщик!
– Между прочим, Сандр Силь тоже был котельщиком. – Тори явно задел выпад в адрес его работы. Он достаточно наслушался отцовских лекций о «благородстве» выбранной профессии,