Читать интересную книгу Возвращение атлантов - Лорена Доттай

– Да, но это же нелогично! – воскликнула Софья.

– Еще как логично! – возразила секретарь.

– Но все-таки сколько это может быть?… Примерно? – вкрадчиво проговорила Софья. – Мне же нужно знать!

«Чтобы быть уверенным», – проговорил голос Марка у нее внутри. Секретарь впервые оторвалась от монитора и посмотрела Софье в глаза, отчего Софья смутилась еще больше:

– Вам этого не нужно знать!..

Софья вышла из секретариата и побрела по коридору к выходу из Академии. «Так дела не делаются, – болтун в ее голове не мог остановиться, – все это в высшей степени неразумно», – продолжал он. Вдруг из-за поворота вынырнула «камеристка» и устремилась к Софье, она подхватила ее за руку, развернув к себе.

– Что вы бродите по коридорам? – удивленно спросила она. – Уже десятый час, пора начинать посвящение!

– Э… я рассматриваю портреты, – солгала Софья. Болтун мгновенно замолчал, и она послушно направилась за «камеристкой» в зал.

– Нас много? – вдруг спросила Софья и сама удивилась вопросу.

– Нас очень много, – проговорила учительница, – когда ваше эго молчит, вы способны задавать удивительные вопросы, – добавила она и засмеялась.

Они вошли в зал, «камеристка» предложила Софье найти местечко поближе к сцене, а сама исчезла за кулисами. Никто из сидящих в зале не обратил на нее внимания, ученики мирно переговаривались друг с другом или молчали, а «камеристка» мало чем отличалась от них, она была молода и подвижна, только волосы у нее были пепельного цвета.

– Это место свободно? – спросила Софья у девушки с длинными русыми волосами. Софья искала место поближе к сцене, а это, похоже, было единственным. Девушка кивнула ей, и Софья присела.

– Ты тоже видишь табличку? – спросила Софья соседку после некоторого молчания.

– Меня зовут Кати, – откликнулась та, – и я тоже вижу табличку, все здесь видят ее, иначе бы нас здесь не было. Это логично.

– Меня зовут Софья… Но ведь есть те, кто ее не видит! Почему так?

– А им это не нужно, – проговорила Кати, – им нужно заниматься в жизни другими делами… А мы видим, и нам нужно заниматься этим делом, ты увидишь потом, что другим заниматься ты просто не сможешь… тебе не дадут.

– Я слышала, что нас очень много, – Софье не терпелось получить ответы на все вопросы, – но, с другой стороны, нас очень мало – тех, кто видит эту табличку… Какое-то противоречие…

– Если взять еще тех нас, кто находится на тонком плане, то нас очень много, – терпеливо отвечала Кати.

– Боюсь, моя голова скоро лопнет от этого, она просто не переваривает: получается, смысл моей жизни состоит в том, что я вижу табличку? Смысл – видеть…

– Да, – терпеливо отвечала Кати, – это занятие нашей жизни.

– А это не маловато – для целой жизни? – спросила Софья.

– Нет, – отвечала Кати, – во-первых, это не мало, во-вторых, это только начало.

В этот момент малиновый занавес на сцене дернулся и начал медленно раздвигаться. Говор в рядах постепенно прекращался.

Сцена была освещена одной единственной лампой, она светила сверху и образовывала небольшой круг внизу, в этом круге сидела женщина на стуле, в лиловой мантии, вся в лиловом, и на фоне лилового резко выделялись ее пепельные волосы. Она сидела на стуле, положив руки на колени и слегка прикрыв глаза.

«Камеристка», узнала тотчас Софья.

– Это Эль Шара, – прошептала Кати, слегка наклоняясь к Софье, – она будет сейчас передавать послание от Учителя.

– Да? – прошептала Софья в ответ.

– Эль Шара – медиум.

– Откуда ты все знаешь? – спросила Софья шепотом. Она почувствовала, как плечи и руки ее тяжелеют, а язык начинает заплетаться.

– Мой брат учится здесь, – ответила Кати откуда-то издалека.

Как будто теплым облаком начало окутывать Софью, сначало плечи и руки, затем ноги, постепенно она переставала чувствовать тело, она пыталась еще открыть рот и что-то сказать Кати:

– Я уплыва… плы… плы… я… – как будто несколько секунд назад некто невидимый сделал ей наркоз, и теперь она уплывала вверх на облаке, она воспаряла, и не было никакого сожаления или страха, или чувства вины, лишь неведомый по силе необыкновенный восторг сопровождал Софью наверх.

Софья была теперь бестелесной, а потому совершенно невесомой, и она услышала голос, где-то раньше она его уже слышала:

– Возлюбленные мои дети, мои братья и сестры, древние атлантические души, я рад приветствовать вас Дома, по эту сторону завесы. Мы долго не виделись друг с другом – именно здесь, и эта встреча – большой праздник для всех, праздник для каждой души, просыпающейся от тысячелетнего забвения. В этом зале нет ни одной души, которая бы не прошла свой путь в Атлантиде, которая бы не помогала при сотворении Атлантиды.

Вы были жрецами и жрицами, вы были смотрителями кристаллов, вы были целителями и учителями. Настала пора открыть себя и вспомнить свои забытые качества, погребенные под пеленой забвения, свои таланты и свою божественную сущность.

Вы находитесь здесь, чтоб вспомнить законы пятимерного пространства, вы находитесь здесь, чтобы вновь научиться в нем жить. Вы находитесь здесь, чтоб возродить Атлантиду. Добро пожаловать Домой!

Софья видела, как на мгновение над ней наклонилось огромное лицо, ласково улыбнулось ей и исчезло. Наступила темнота.

Софья с трудом открыла глаза, они словно слиплись. Она сидела в том же зале, рядом сидела с закрытыми глазами Кати, а на сцене – Эль Шара, и ее глаза тоже были прикрыты. Эль Шара резко открыла глаза и улыбнулась. К ней подошли два ученика, помогли ей подняться и проводили за сцену. Софья посмотрела в сторону Кати, та была тихой и задумчивой – еще вся в себе.

– Как его зовут? – спросила Софья.

– Его имя обладает большой силой и его редко произносят вслух, – прошептала Кати.

– Меня не покидает чувство, что все происходит во сне, – прошептала Софья, глядя перед собой.

– Это чувство тебя покинет, – прошептала Кати в ответ, не поворачивась к Софье. – И жизнь за оградой начнет тебе казаться сном… потому что сейчас мы находимся в пятимерном пространстве.

– Все это мне непонятно, – устало проговорила Софья, – меня не покидает чувство, – снова зашептала она, – что я здесь случайно…

– И это чувство тебя покинет, – прошептала Кати, – потому что здесь нет случайных людей, а случайностей вообще не бывает на свете.

Ученики постепенно начали подниматься с мест, какой-то старшекурсник появился на сцене и попросил минутку внимания. Он объявил, что после посвящения в ученики академии у них есть две недели свободного времени. Софья с Кати тоже встали с мест и направились к выходу.

– Мы еще не начали учиться, а уже начались каникулы, – это Софья недоумевала вслух. – Мы еще ничему не научились!

– Мы прошли сейчас посвящение в ученики и теперь нам нужно передохнуть, – отозвалась Кати, – я второй раз начинаю учебу, первый раз моя учеба закончилась как раз на посвящении.

– Почему? – удивилась Софья.

– Потому что было очень тяжело, – объяснила Кати, – поэтому дай мне, пожалуйста, свой телефон, нам нужно оставаться на связи, это важно для поддержки.

И Софья, конечно же, дала Кати свои телефон и адрес, потому что Кати была такая милая и все знала, и она была единственная, с кем можно было поговорить об Атлантиде. Хотя у Софьи было много знакомых, которые читали эзотерические книги, они казались ей «полузасушенными», они были такие правильные и педантичные. Они считали своим долгом обратить её на путь истинный, но Софье ничего не прививалось, кроме чувства вины. И путь их ускользал от Софьи, и она чувствовала себя такой непутевой с ними. Неправильной, безалаберной и легкомысленной. Она никак «не переделывалась» при всем их участии в ее жизни.

Выйдя за ворота академии, они обе обнаружили, что на улице начало темнеть.

– Восемь часов времени исчезло, – спокойно проговорила Кати.

– Это как-то не очень удобно, – неуверенно отозвалась Софья. И болтун, конечно же, уцепился за эту мысль. Как она будет общаться с Марком, если из её суток вылетает по восемь часов? Как она собирается ему объяснять, где она была, с кем была и чем занималась. Она б могла ему сказать, что сидит целыми днями за переводами… Но почему она тогда не подходит к телефону?..

На остановке она попрощалась с Кати, та поехала домой на троллейбусе. «Мы все такие обыкновенные, – думала Софья, наблюдая, как Кати проходит по троллейбусу в поисках свободного места. – С виду, конечно», – добавила мысленно Софья и отправилась пешком вдоль канала.

Дома она стояла долгое время перед окном и наблюдала, как в окнах дома напротив зажигается свет, и вспоминала о том, что пережила в медитации. Это было такое приятное ощущение парения, ощущение невесомости, чувство другого существования, более тонкого, чем привычное. Софья не могла подобрать точных слов… Это было любовное бестелесное существование, когда сознание «раздувается» как шар, на котором совершают полеты вокруг земли.