Читать интересную книгу Чеченцы - С.-Х. Нунуев

9 февраля 2006 г. на заседании политсовета Регионального отделения партии «Единая Россия» по предложению Президиума и Генерального Совета партии утвержден в должности Секретаря регионального отделения партии «Единая Россия».

С 4 марта 2006 г. — Председатель Правительства Чеченской Республики. Герой России.

Награжден орденами «Орден мужества», «Орден Ахмата Кадырова», медалями «За отличие в охране общественного порядка», «За заслуги в проведении Всероссийской переписи населения», «За участие в контртеррористической операции на территории Чеченской Республики», «За службу на Кавказе», «Защитник Чеченской Республики». Удостоен званий: «Почетный гражданин Чеченской Республики», «Почетный член Российской академии естественных наук», «Почетный член Академии наук ЧР», «Заслуженный работник физической культуры», «Человек года 2004» по Чеченской Республике.

Кандидат экономических наук.

15 февраля 2007 года Указом Президента Российской Федерации В. В. Путина Р. А. Кадыров назначен исполняющим обязанности Президента Чеченской Республики.

16 февраля 2007 года состоялось выдвижение кандидатуры Р. А. Кадырова на должность Президента Чеченской Республики (на альтернативной основе).

2 марта 2007 года по предложению Президента Российской Федерации В. В. Путина Народное Собрание Парламент ЧР и Совет Республики ЧР совместным Постановлением наделили Р.А. Кадырова полномочиями Президента Чеченской Республики.

Мастер спорта по боксу.

Женат. Имеет шестерых детей.

Кто они, чеченцы?

В этнографических странствиях по Северному Кавказу пришлось не раз слышать такую мудрость: «В пути иди с чеченцем, трапезу раздели с армянином, на ночлег остановись у еврея», кстати А. С. Пушкин в своем «Путешествии в Эрзерум» отметил, что присутствие в отряде чеченца (Бейбулата Таймиева) было гарантией для отряда безопасного достижения Эрзерума. Что же это за человек — чеченец, с которым безопасно в дороге, пища и дом у которого вроде хуже, чем у других?

Сначала обратим внимание вот на что. В народном мышлении психический склад описывается через пространственность: чеченец находится в пути вне дома, армянин за столом, а еврей как бы целиком замкнут в своем жилище. Нужно сказать, что такая пространственность стоит на одном из первых мест в описании какого-то народа со стороны любого наблюдателя, как бы он хорошо или плохо ни относился к народу. Это — универсальная закономерность. Заметим еще, что приведенная пословица построена с учетом пространственных рангов северокавказского рыцарства: наиболее престижно находиться в неосвоенном пространстве, наименее — в домашнем. Так, в данной пословице описывается вроде бы этнический психический склад, но описание сделано средствами пространства (дорога, стол, жилище).

Мне пришлось проделать большую многолетнюю работу, чтобы на мировом материале показать, что в этническом образе вроде «педантичного немца», «легкомысленного француза», «дорогого Джона Буля» (англичанина) или «сухопарого Дяди Сэма» (американца) скрыто указание на нрав, пространственно интерпретированный «этнический образ». Абдурахман Авторханов в одной из книг о чеченцах отмечает, что в прошлом веке русские офицеры называли чеченцев французами Кавказа за веселость и остроумие. Сравнение с французами в данном случае это тоже помещенный где-то в пространстве (Франция) аргумент для описания психического склада народа.

Возьмем теперь свидетельство чеченского нрава, сделанное внимательным путешественником А.Е. Россиковой, оставившей нам сто лет назад отличное описание своей поездки в горный район восточной Чечни. Она прямо задается вопросом: «Кто этот своевольный, страстный, порывистый и беспокойный обитатель Северного Кавказа — чеченец? Где его первоначальная Родина? Кто его предки? Нам до сих пор достоверно почти ничего не известно». От верного описания нрава автор сразу идет к пространственным сюжетам: «обитатель Северного Кавказа», «где его первоначальная Родина?»

У чеченца изобилуют сюжеты о прошлом происхождении (из Сирии, Аравии, из более близлежащих областей). Независимо от истинности этих преданий, сам их факт знаменует поиск внешней пространственной опоры для своего собственного описания.

С точки зрения открытой структуры такого описания миф о происхождении и генеалогия могут быть заменены на этническое сопоставление с удаленным народом (например, чеченцев с французами или русскими). Вот, к примеру, описание Россиковой чеберлоевцев, этнографической группы чеченцев, живущих в горах по соседству с Дагестаном: «Чеберлоевцы народ рослый, хорошо сложенный, несколько сухощавый, с открытой, приятной физиономией, по типу, пожалуй, очень близкой к русской, но суровым проницательным взглядом темных глаз».

Открытость чеченцев для общения и сегодня одна из ярких отличительных черт психического склада этого народа. Чтобы картина не была залакированной, отметим для справедливости, что эта открытость может резко перейти в подозрительность. Последняя черта в известной мере присуща всем горским народам, в ходе истории своей познавших цену и напор армий больших государств. Но открытость — преобладающая сторона в культуре и тоне чеченского общения. Как предположил чеченский этнограф Саид Хасиев, общительность вызвана, как ни странно, условиями горного полунатурального хозяйствования: недостаток ресурсов вызвал необходимость товарного обмена, без которого невозможно было выжить в горах. Отсюда и способность к общению, требующая открытости и обходительности. На личностном уровне чеченец склонен проявлять человечность и ожидать ее от других. Поэтому ясно, что подозрительность является привнесенной чертой, появившейся в связи с тяжелыми условиями выживания.

Поясним еще раз сказанное: чеченец верит в существование на свете справедливости, которая, по его мнению, присуща всем народам и всем культурам. Поэтому несправедливости к чеченцам со стороны царской, советской и постсоветской России воспринимаются как нарушение естественного хода вещей. При этом отношение к политике России (как правило, необъективной) всегда отделяется от отношения к убеждениям человека русского происхождения, а эти убеждения, какими бы они ни были, отделяются от его личности как таковой и в принципе не затрагивают его достоинства. Речь, конечно, идет о подлинных носителях чеченской культуры, как правило, людей религиозных. Ожидание справедливости выражается в фразе, многократно слышанной мною в разговорах о взаимоотношениях Чечни и России: «Только добром можно победить чеченцев».

Русские авторы прошлого столетия, когда Кавказская война была стержнем всей общественной жизни чеченцев, естественно, так или иначе отражали в своих сочинениях реакцию ограбленного и завоеванного народа на насилие. Обратимся к обстоятельному сочинению о чеченцах А. П. Берже. Берже был чиновником и ученым, работавшим на Кавказе с 1852 года. Его труды сыграли большую роль в становлении кавказоведения.

Как Берже описывает чеченцев? «Наружность чеченцев вообще довольно благообразна. Он стройно сложен, приемы его отличаются живостью и проворством». Далее Берже описывает одеяния чеченцев. То есть он начал характеристику народа с внешнего вида и нрава. За этим следует примечательный пассаж, который окажется заимствованным из отчетов военных о походах против «хищников»: «Несмотря на то что чеченцы вышли из первобытного грубого состояния и ведут оседлую жизнь, нравы их все еще находятся на степени полудикости. Жестокость, корыстолюбие, недоверчивость и мщение составляют преобладающий элемент в характере чеченца. Но за всем тем, он не чужд и добрых качеств. Так, он всегда чтит нравы гостеприимства. Если странник, даже и незнакомый, проездом остановится у чеченца на ночлег, то хозяин не преминет в честь гостя зарезать одного или нескольких баранов. Чеченец обязан проводить своего гостя до безопасного места или передать другому чеченцу и вообще заботиться о личной безопасности и неприкосновенности своего гостя. Если гость ограблен, оскорблен или убит вследствие нерадивости чеченца, или невыполнения им обязанностей гостеприимства, то он подвергается остракизму всего общества до тех пор, пока нанесенная гостю обида не будет им отомщена».

Берже, великолепно описав гостеприимство чеченцев, тем самым показал не «первобытное состояние» или «полудикость» чеченцев, а нечто прямо противоположное. Такое гостеприимство может быть результатом аристократизма, рыцарской воспитанности, торговой меркантильности, короче, чего угодно, но не первобытности.

Здесь надо подчеркнуть, что приведенные описания чеченцев дают взгляд на них со стороны, т. е. этнический экстраобраз. Что будет, если мы обратимся к внутренней точке зрения, т. е. к интраобразу?