Читать интересную книгу Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

— Кому ж лишний раз светиться хочется, — пожал плечами Титовец, входя в квартиру и осматриваясь.

— Ты располагайся, в комнату проходи, а я на кухню. Голодный же небось с дороги? — спросил Рублев, окинув приятеля отеческим взглядом.

— Есть немного, — кивнул Титовец и, заметив на стене армейскую фотографию, где была вся их первая рота десантно-штурмового батальона, спросил: — Помнишь, майор?

— Помню, — кивнул Рублев и тяжело вздохнул.

Когда он смотрел на эту фотографию, ему вспоминалось разное. Однако сейчас почему-то стало горько. Да, были у них победы, но потери помнились острее. И если говорить о воинском братстве, то оно, как с годами понял Рублев, держится как раз на общей памяти не столько о победах, сколько о потерях.

Василий, взглянув на Рублева, все понял без слов и тоже тяжело вздохнул.

Уже на кухне, за горячими бутербродами, которые на скорую руку приготовил Рублев, Титовец поинтересовался:

— А ты как, служишь где или на пенсии?

— Считай, на пенсии, — кивнул Рублев и, чуть улыбнувшись, сделал несколько глотков горячего кофе.

— Не верю, — покачал головой Василий.

— И правильно делаешь, — улыбнулся Рублев.

— Я знаю, здесь, в Москве, с нашим военным опытом можно заколачивать неплохие бабки, только нужно знать где, — как-то вдруг воодушевившись, сказал Титовец.

Но Рублев только покачал головой и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:

— А ты в Москву зачем? Ведешь себя как-то странно. Просишь встретить, а приезжаешь на час раньше. И налегке. Я-то, грешен, думал, что ты мне шкуру медвежью, рога привезешь, как обещал.

— Привезу. И шкуру, и рога, если появилась та, которая может их тебе наставить, — попытался пошутить Титовец.

Но Рублев сухо его оборвал:

— Это мне точно не грозит.

Эта тема была для Бориса Рублева табу. Он был из тех мужчин, которые не любят болтать попусту, хвастаться легкими амурными победами. О том, что творилось у него в душе, что волновало его сердце, знал, а точнее, догадывался лишь он сам.

Титовец это уловил и смущенно потупился.

— Ну, так в Москву ты зачем? — повторил свой вопрос Рублев.

— Дело здесь у меня, — пробормотал Титовец, болезненно морщась.

— Опасное? — спросил Рублев, сверля взглядом Василия.

— Не знаю еще, — пожал плечами тот. — Мне с человеком одним встретиться нужно.

— Из наших?

— Нет, — покачал головой Василий.

— У тебя на когда встреча назначена? — поинтересовался Рублев.

— Ну, пока что время терпит, — уклончиво сказал Василий, давая понять, что об этом он с Рублевым говорить не хочет.

— Ладно, — кивнул Рублев. — Я спросил, чтобы прикинуть, чем заняться. Может, выспаться хочешь или душ принять, отдохнуть?

— Нет, — отказался Титовец, — на это у меня точно времени нет.

Договорить они не успели: кто-то настойчиво позвонил в дверь. Рублев, еще не посмотрев в глазок, уже догадался, кто это мог быть.

На лестничной площадке стояла Серафима Карловна, только уже не в халате, а в элегантном красном костюме и черной шляпке.

— У нас еще одно убийство! — сказала она не то с горечью, не то с воодушевлением и добавила: — Вы нам очень, очень нужны! И товарища вашего тоже позовите! Будете понятыми!

— Давайте вы с ним будете понятыми, — предложил Рублев. — А я лучше останусь в стороне.

— Хорошо, но я вас жду. Пойдем… — сказала Серафима Карловна, чуть закатывая глаза.

— Куда? — спросил Рублев. — В подвал?

— Нет, — покачала головой Серафима Карловна. — К Марусе! Я знала, я чувствовала, что добром это не кончится! — выпалила она.

Титовец вышел в прихожую, очевидно догадавшись, что им от этой женщины так просто не отделаться.

— Я так и знала! Я так и чувствовала! — продолжала вещать Серафима Карловна, пока они друг за другом спускались по лестнице. — Бедные, бедные Санек и Маруся! Они так любили друг друга. Многие не верили, а ведь у них и правда было настоящее душевное родство! И разница в возрасте здесь совершенно ни при чем!

— Так кого убили? — попытался узнать Титовец.

— Вы что, не поняли?! Марусю убили! — всхлипнула Серафима Карловна.

— Полиция там? — спросил Рублев.

— Там, там, — кивнула Серафима Карловна. — Но им я не хочу ничего говорить. А вам скажу. Вам я скажу, потому что знаю, знаю, кто их убил.

— И кто же их убил? — спросил Рублев, понимая, что Серафима Карловна не успокоится, пока не вывалит на них всю известную ей информацию.

Серафима Карловна остановилась, оглянулась и, понизив голос, сообщила: — Это Колян. Из ревности. У Маруси был любовник, Колян, сущий алкаш. А когда у нее Санек появился, Колян несколько раз приходил и сцены устраивал. Маруся сама мне жаловалась.

— А где его, этого Коляна, найти? — поинтересовался Рублев.

— Я потом вам все расскажу и покажу, — пообещала Серафима Карловна и добавила: — А теперь тише… нас там ждут.

Дверь в квартиру была не заперта. Внутри царил беспорядок. Очевидно, хозяйка вечером или ночью вела с кем-то довольно бурный диалог, свидетельством чему были разбитые тарелки и бутылки, перевернутые стулья и стол, обрывки газет, раздавленные прямо на полу помидоры. Труп, уже накрытый простыней, лежал на диване. Эксперт вертел в руках, облаченных в резиновые перчатки, окровавленный кухонный нож.

— Что, тоже ножевое? — спросил Рублев у эксперта, высокого, худощавого, чуть сутулого парня в очках.

Тот, не поворачиваясь, кивнул и, очевидно посчитав, что интересуется кто-то из своих, добавил:

— И снова работал профессионал.

— То есть? — попросил уточнить Рублев.

— Да вижу знакомый почерк десантуры, — хмыкнул эксперт и попытался имитировать ножевой удар.

— А вы что, в десанте служили? — с недоверием в голосе поинтересовался Рублев.

Эксперт покачал головой и только теперь повернулся.

— А вы вообще-то кто такой? — спросил эксперт, увидев незнакомого мужчину.

— Я тот, кто может точно оценить профессионализм удара, — ответил Рублев.

— Вы служили в десанте? — спросил эксперт.

Рублев кивнул.

— И что скажете? — поинтересовался эксперт, приподнимая простыню, прикрывавшую труп.

Рублев глянул и нахмурился:

— Там, в подвале, я думал, что мне показалось, — сказал он, — но теперь я уверен, что мне знаком этот удар. Я видел точно таким образом убитых душманов.

— Так вы, может, знаете, кто убийца?

— Нет, — покачал головой Рублев, — убитых этим бойцом душманов видал, а кто он — не знаю. Может, ты, Василий, в курсе? — спросил он у Титовца.

Тот, похоже, даже не услышал вопроса, поскольку сосредоточенно разглядывал стоящие на серванте резные фигурки.

Наконец он снял одну из фигурок и показал Рублеву:

— Вот эти солдатики мне точно знакомы.

— Это римские воины? — уточнил Комбат.

— Ну да, вырезанные из мыла римские легионеры. И я их точно видел. Но где, сейчас не вспомню. — пробормотал Титовец.

— Надо бы вспомнить, — серьезно сказал Рублев. — Обязательно надо вспомнить…

Солдатики были вырезаны из куска обычного белого мыла. Это была и вправду ювелирная работа, требующая мастерства и выдержки.

— Этих солдатиков Марусе Санек подарил, — поспешила включиться в разговор Серафима Карловна. — Она мне как-то хвасталась.

— И это Санек их вырезал? — спросил Рублев.

— Не знаю, наверное, — пожала плечами Серафима Карловна, сняв с серванта второго легионера.

— Вам же ясно сказали: ничего не трогать! — зло одернул их следователь, молодой черноволосый невысокий мужчина, который до этого был, очевидно, занят осмотром квартиры.

Рублев, не собираясь вступать ни с кем в пререкания и бросив на ходу Василию, что будет ждать его на улице, вышел из квартиры.

Возле подъезда стоял полицейский «уазик», а на лавочке сидели Мария Митрофановна с Жулькой на поводке и еще одна соседка — пожилая и вечно всем недовольная Варвара Семеновна. Она выглядела гораздо старше «вездесущей Серафимы» и Марии Митрофановны, а они, похоже, не очень любили ее общество. Но сейчас две пожилые женщины что-то оживленно обсуждали.

Рублев поспешил отойти в сторону. Ему просто необходимо было осмыслить происходящее. Еще утром, отправляясь на пробежку и вдыхая полной грудью свежий осенний воздух, он совсем иначе представлял себе сегодняшний день: встреча со старым другом, задушевный разговор, горькие, но дорогие воспоминания. А тут сразу два убийства, «вездесущая Серафима» и Василий Титовец, которого, похоже, тоже угораздило влипнуть в какую-то историю.

Неожиданно на огромной скорости во двор влетел и резко затормозил у подъезда белый микроавтобус с затемненными стеклами. Из него выскочили пятеро парней с автоматами в униформе и черных масках. Что-то в их облике насторожило Бориса. Ему показалось, что новые «гости» «не тянут» на спецназовцев. Когда же из микроавтобуса выскочил водитель — накачанный бритоголовый невысокий крепыш, руки которого были сплошь покрыты наколками, Рублев понял, что подозрения его вполне обоснованны. Как только маски-шоу скрылись в подъезде, Рублев поспешил за ними.