– Стюарды пройдут по кают-компании, – сказал Рэмсей, – и раздадут карточки. На них нужно написать свою фамилию и предполагаемое число семян сфиги, а затем бросить в ящик. Эсс Пу, вы тоже можете принять участие, если захотите.
Алголианин захотел. Он не собирался упускать случая. После долгого раздумья он написал какое-то число, со злостью нацарапал свою подпись (фонетическую) и уже хотел удалиться, когда что-то еще более утонченное, чем запах сфиги, воцарилось в воздухе. Разговоры стихли, и все головы повернулись в одну сторону. Удивленный Эсс Пу огляделся, и его яростный рев несколько секунд метался между стенами кают-компании. Стоявшая на пороге Ао не обратила на это внимания. Она вглядывалась своими прекрасными глазами куда-то вдаль, распространяя вокруг себя волны очарования. Ее присутствие подняло температуру всех живых существ в салоне, и Эсс Пу не был исключением. Как я уже говорил, хорошее самочувствие алголианина обычно выражается в безграничной ярости.
– Моя! – хрипел омар, размахивая клешнями перед носом капитана. – Она моя!
– Держи свои клешни при себе, приятель, – с достоинством ответил Рэмсей. – Пошли-ка вон в тот угол. Попробуй-ка изложить свое дело повежливее. Вот щас давай!
Эсс Пу потребовал Ао и достал документ, подтверждающий, что он прибыл на Тау Альдебарана с девушкой, как ее опекун. Капитан Рэмсей задумчиво потер подбородок. Тем временем бурлили пассажиры, бросая свернутые карточки в ящик. Запыхавшийся Макдафф выбрался из толпы как раз вовремя, чтобы вырвать девушку из клешней.
– Полегче, омар! – с угрозой произнес он. – Только тронь ее, и пожалеешь!
Таща за собой Ао, он отскочил за спину капитана Рэмсея.
– Так я и думал, – сказал офицер, грозя пальцем омару: Не говорил ли я тебе, Макдафф, чтобы ты не приближался к пассажирам?
– Это нарушение закона! – кричал Макдафф. – Ао находится под опекой у меня, а не у этого уголовника!
– И ты можешь это доказать? – спросил Рэмсей. – У него-то есть свидетельство.
Макдафф вырвал документ из клешни Эсс Пу, бегло просмотрел, смял и бросил на пол.
– Вздор! – презрительно сказал он, обвиняющим жестом вынимая телеграмму. – Читайте, капитан. Как видите, это отправлено правительством Малой Веги. Они утверждают, что Ао была нелегально вывезена с планеты, и что именно алголианин подозревается в этом преступлении.
– Что? – удивился Рэмсей. – Минуточку, Эсс Пу!
Однако омар уже торопливо пробирался к выходу. Рэмсей нахмурился, перечел телеграмму, потом оглядел зал и подошел к цефанскому прокурору, находившемуся среди пассажиров. После краткого разговора он вернулся, качая головой.
– Я мало что могу сделать, Макдафф, – сказал он. – Это не нарушение межзвездного закона, увы. Я лишь могу отдать Ао законному владельцу, а поскольку такого здесь нет…
– Ошибаетесь, капитан, – прервал его Макдафф. – Вам нужен законный опекун девушки? Он перед вами. Вот вторая часть телеграммы.
– Что?! – воскликнул капитан Рэмсей.
– Вот именно: Теренс ЛАо-Цзе Макдафф. Так здесь написано. Правительство Малой Веги приняло мое предложение стать Loco parentis * для Ао, pro tern **.
– Ладно, – неохотно согласился офицер, – Ао остается под твоей опекой. Тебе придется утрясать это с властями на Ксерии, ибо, не будь я Ангус Рэмсей, ты вылетишь с корабля, едва только мы сядем. Можете драться там с Эсс Пу. А пока я не желаю видеть члена команды среди пассажиров. Шагом марш!!!
– Я требую уважения моих прав пассажира, – запальчиво произнес Макдафф, отступая на шаг. – Лотерея включена в стоимость билета, и я требую…
– Ты не пассажир, а недисциплинированный член команды.
– Ао пассажирка! – пискнул довольный Макдафф. – Она имеет право участвовать в лотерее, не так ли? Ну, капитан, дайте же мне карточку!
Рэмсей пробормотал что-то сквозь зубы, но сделал знак стюарду.
– Пусть Ао заполнит карточку.
– Вздор, – сказал Макдафф. – Ао находится под моей опекой, и я заполню карточку вместо нее. Более того, если окажется, что каким-то чудом она выиграла, я буду обязан
* Loco parentis (лат.) – здесь: опекуном.
** pro tern (лат.) – временно.
распорядиться этими деньгами в ее интересах, то есть купить нам обоим билеты на Малую Вегу.
– К чему весь этот шум? – смягчился вдруг капитан.
– Если тебе повезет, если произойдет такое чудо…
Прикрывая рукой карточку, Макдафф быстро заполнил ее, свернул и бросил в отверстие. Рэмсей взял у стюарда ящик и запечатал его.
– Честно говоря, – заметил Макдафф, глядя на него, – меня угнетает атмосфера, царящая на "Саттере". Глядя на потворство контрабанде, мошенничество адвокатов и азартные игры, вынужден заметить, капитан, что ваш корабль – гнездо порока. Идем, Ао, поищем воздуха посвежее.
Ао лизнула свой большой палец и подумала о чем-то очень приятном, может, о вкусе своего пальца. Этого никто никогда не узнает.
Прошло немного времени – и бергсонианского, и ньютоновского. Похоже было, что Макдаффу недолго осталось пребывать на корабле.
– Взявший меч от меча и погибнет, – сказал капитан Рэмсей своему первому офицеру в тот день, когда "Саттер" должен был прибыть на Ксерию. – Я только удивляюсь, что Макдафф до сих пор ухитряется избегать клешней Эсс Пу, хотя постоянно крутится вокруг сфиги. Не пойму, чего он хочет добиться, торча у кабины алголианина со счетчиком йодистого натрия и спектроскопами. Что бы он ни написал на своей карточке, этого уже не изменить: ящик заперт в моем сейфе.
– А если он найдет способ открыть его?
– Не найдет. Кроме часового замка сейф контролируется альфа-волнами моего мозга… О, легок на помине. Смотрите-ка, кто к нам идет.
В коридоре появилась приземистая, но ловкая фигура, на шаг опережавшая алголианина. Макдафф тяжело дышал и, заметив офицеров, скользнул между ними, как цыпленок под крыло наседки. Ослепленный ненавистью, омар щелкнул клешнями перед носом капитана.
– Опомнись, человече! – крикнул ему Рэмсей.
Эсс Пу что-то пробулькал и замахал в воздухе какой-то бумагой.
– Много чести! – язвительно заметил из своего временного укрытия Макдафф. – Это же просто омар-переросток. Стоит кому-то вырасти, как его относят к гуманоидам; совсем снизили критерии. Так и лезет всякая шпана со всей Галактики. Марсиане положили начало, и теперь уже не остановишь. Я понимаю: некоторый либерализм нужен, но ведь это оскорбляет достоинство истинных гуманоидов, когда гордым именем Человек называют какого-то там омара. Он ведь даже не двуногий. Честно говоря, даже то, как он носит свой панцирь, оскорбительно для общественной морали.
– Да ладно, это я так, к слову пришлось. Что это такое, Эсс Пу? Что за бумагу ты мне суешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});