На самом деле они не были готовы и в конце сентября. Ни немцы, ни итальянцы не были готовы и в октябре; не были они готовы и в ноябре.
Я описал те споры, которые велись по вопросу об отсрочке наступления, и в настоящих мемуарах хочу зафиксировать свое убеждение, что промедление продолжительностью в четыре с половиной месяца, которое допустил генерал Окинлек в своих действиях против неприятеля в Западной пустыне, было не только ошибкой, но и несчастьем.
В течение всей осады Тобрука его поддерживал морской флот, несмотря на постоянные и становившиеся все более мощными атаки авиации. Мы не могли обеспечить прикрытие порта истребителями, так как наши аэродромы находились теперь слишком далеко к востоку. Плавание по морю из Египта вскоре стало невозможным для обычных торговых судов, и все приходилось доставлять в безлунные ночи на эсминцах и на небольших кораблях. Начиная с июля, этот тобрукский «мост» получил большую поддержку в виде двух быстроходных минных заградителей «Эбдиел» и «Лейтона».
Помимо непрерывной доставки боеприпасов и снабжения приходилось производить массовые перевозки войск в осажденную крепость и из нее, а также доставку различного нового вооружения, включая танки. Морской флот доставил гарнизону в общей сложности 34 тысячи человек, 72 танка, 92 орудия и 34 тысячи тонн различных материалов. Кроме того, им было эвакуировано почти такое же количество войск, не считая раненых и военнопленных.
Выполняя эту тяжелую, но необходимую работу, морской флот понес следующие потери: были потоплены минный заградитель и 2 эсминца, а 22 других военных корабля и 18 судов были серьезно повреждены. Были также потоплены или получили повреждения 9 торговых судов и 2 госпитальных. Эти жертвы дали возможность гарнизону Тобрука выдерживать непрерывные атаки в течение 242 дней. В течение всего этого периода крепость играла видную и активную роль в осуществлении стратегического плана всей кампании, в особенности приближавшегося наступления.
Глава 3
Моя встреча с Рузвельтом
В середине июля в Англию вторично прибыл Гарри Гопкинс с новой миссией от президента. Первое, о чем он со мной заговорил, было новое положение, создавшееся в результате вторжения Гитлера в Россию, и вопрос о том, как оно повлияет на все поставки по ленд-лизу из Соединенных Штатов, на которые мы рассчитывали. Второе, беспокойство президента, вызванное докладом одного американского генерала, которому были даны все возможности для ознакомления с положением и который выразил сомнение в нашей способности отразить вторжение. И третье, вследствие этого усилились опасения президента, о которых уже говорилось, относительно разумности наших попыток оборонять Египет и Средний Восток. Не рискуем ли мы потерять все, пытаясь достичь слишком многого? И наконец, он затронул вопрос об организации тем или иным путем встречи между мной и Рузвельтом в том или ином месте в скором времени.
На этот раз Гопкинс был не один. В Лондоне находилось большое число высокопоставленных офицеров армии и флота Соединенных Штатов, якобы занимавшихся вопросами ленд-лиза, в частности, адмирал Гормли, который ежедневно вместе с сотрудниками военно-морского министерства трудился над проблемой Атлантики, определяя, какой вклад может внести в ее разрешение Америка. Вечером 24 июля я устроил совещание с группой Гопкинса и с начальниками штабов в моей резиденции на Даунинг-стрит, 10. Кроме адмирала Гормли Гопкинса сопровождали генерал-майор Чэни, именовавшийся «специальным наблюдателем», и американский военный атташе бригадный генерал Ли. Присутствовал также Аверелл Гарриман, только что вернувшийся из поездки в Египет, где по моему распоряжению ему было показано все.
Гопкинс сказал, что «люди, занимающие руководящие посты в Соединенных Штатах и выносящие решения по вопросам обороны», считают, что Средний Восток является для Британской империи необороняемой позицией и что для удержания его приносятся огромные жертвы. По их мнению, окончательным и решающим сражением войны будет битва за Атлантику, и все внимание должно быть сосредоточено на ней. Президент, сказал он, более склонен оказать поддержку военным действиям на Среднем Востоке, потому что противника необходимо бить везде, где он будет обнаружен. Затем генерал Чэни изложил четыре проблемы, стоящие перед Британской империей, перечислив их в следующем порядке: оборона Соединенного Королевства и атлантических коммуникаций; оборона Сингапура и морских коммуникаций с Австралией и Новой Зеландией; оборона океанских коммуникаций вообще; и наконец, четвертое – оборона Среднего Востока. Все эти проблемы были важны, но он расположил их именно в этой последовательности. Генерал Ли согласился с генералом Чэни. Адмирал Гормли беспокоился о путях подвоза на Средний Восток на случай, если туда будет в большом количестве направляться американское вооружение. Не ослабит ли это битву за Атлантику?
Затем я попросил английских начальников штабов высказать их точку зрения. Начальник военно-морского штаба объяснил, почему в этом году он гораздо больше, чем в прошлом, уверен, что можно будет уничтожить вторгнувшуюся армию противника. Начальник штаба военно-воздушных сил показал, насколько сейчас английская авиация в сравнении с немецкой сильнее, чем в сентябре прошлого года, и рассказал о наших возросших за последнее время возможностях для нанесения ударов по портам вторжения. Начальник имперского генерального штаба также высказался в ободряющем духе, заявив, что армия несравненно сильнее сейчас, чем в сентябре прошлого года. Я взял слово для того, чтобы рассказать о специальных мерах, которые мы приняли для защиты аэродромов, учтя уроки Крита. Затем я попросил Дилла рассказать о Среднем Востоке. Он ярко изложил некоторые из тех причин, по которым нам необходимо было там оставаться.
По окончании заседания я почувствовал, что эти высказывания убедили наших американских друзей и что на них произвело сильное впечатление наше единодушие.
* * *
Хотя мы и были спокойны за оборону метрополии, тем не менее нельзя было сказать, что мы испытывали то же чувство в отношении Дальнего Востока, где на нас могла напасть Япония. Сэр Джон Дилл также был этим встревожен. У меня создалось впечатление, что для него Сингапур был важнее Каира. Это поистине трагическое положение, как если бы вам приходилось выбирать, кто должен быть убит – ваш сын или ваша дочь. Что касается меня, то я не мог поверить, чтобы какие-либо потери в Малайе могли составить хотя бы одну пятую того ущерба, который нанесла бы нам утрата Египта, Суэцкого канала и Среднего Востока. Я не мог допустить и мысли об отказе от борьбы за Египет и был готов заплатить за это любой ценой в Малайе. Этот взгляд разделяли и мои коллеги.