Джейсону казалось, что над миром сейчас несётся грозный, разрушительный ураган, а он лежит в своей тихой спальне, словно в коконе из спокойствия и тишины, и прислушивается к каждому дуновению ветра, доносящемуся снаружи, и ждёт, какие вести он принесёт.
Он не мог уснуть и злился на себя за это: Дилан спал, и надо было спать и ему, иначе потом шанса отдохнуть не будет, но он вертелся в постели и не то что уснуть, даже удобную позу не мог найти.
Он думал и о Дилане тоже. Он остался с одним только отцом, но до этой недели мог рассчитывать хотя бы на встречи с бабушкой и прочими родственниками Рэйчел — и хоть сколько-нибудь нормальную жизнь. А если им придётся скрываться, Дилан повторит его судьбу: ни одного близкого человека, кроме отца, который был ему не так уж и близок.
Джейсону стало невыносимо жаль сына, и он ощутил непонятную ему самому потребность убедиться, что с ребёнком всё в порядке. Он подошёл к кроватке: Дилан спал на животе, скинув с себя тонкое одеяло.
Джейсон осторожно взял сына на руки: он по опыту знал, что когда Дилан спит крепко, его можно не то что трогать и переносить, можно даже переодеть или умыть, и он не проснётся. Он положил малыша на кровать рядом с собой, накрыл маленькую расслабленную ладошку своей и коснулся губами светлых волос. Рядом с сыном было спокойнее. Он долго лежал в тишине, прислушиваясь к ровному дыханию Дилана, и не заметил, как уснул.
Джейсон открыл глаза, когда за окном уже светало, и сначала испугался и выругался про себя: он так и заснул, не переложив ребёнка обратно в кроватку, и тот, вертясь, вполне мог скатиться с постели.
Дилан рядом тоже зашевелился и начал приоткрывать глаза.
Этот и следующий дни Джейсон ничем не занимался. Они с Диланом уходили гулять на пять-шесть часов: парка поблизости от гостиницы не было, и Джейсон считал, что раз уж они так долго добирались до места, то надо остаться там подольше. Когда Дилан засыпал в коляске, Джейсон сидел рядом с ним на скамейке и снова, как ненормальный, просматривал с телефона новости, ища любые упоминания об Астоне или его компаниях. На третий день другие родители, гулявшие с детьми, уже улыбались ему и здоровались, он улыбался и кивал в ответ, ни слова ни понимая из того, что ему говорили. Пару раз с ним заговаривали и на английском, но он не сильно стремился поддержать беседу.
День, другой, третий… Ничего не происходило. Он жил в гостинице, водил Дилана гулять и ждал. Наступила суббота: с того момента, как он расстался с Астоном, прошла уже неделя, а он до сих пор ничего не знал. Он находился словно под стеклянным колпаком, куда не долетало ни звука из опасного и непредсказуемого мира Астона. Словно в какой-то изоляции, мирной, безмолвной… и мучительной.
Утром воскресенья Джейсон сидел в своём номере. Дул северный ветер, шёл снег с дождём, и в такой холод и слякоть Джейсон решил не выводить Дилана на улицу. У них обоих даже одежды для настолько плохой погоды не было.
Дилан, пытаясь перелистывать страницы, рвал журнал, сидя на кровати рядом с Джейсоном. Тот опять читал новости. Он самому себе начинал напоминать ту несчастную породу людей, которые, страдая своего рода зависимостью, никогда не выходят даже в соседнюю комнату без телефона и спят, держа его под рукой.
Когда он увидел ту новость в выдаче поисковика, то в первое мгновение — просто увидев слова «Астон» и «убит» в одной строке — чуть не выронил телефон из рук. Пару секунд у него просто не хватало смелости прочитать то, что он лишь мельком увидел.
«Смерть подростка: Убит Кристофер Астон, наследник одного из богатейших людей Европы».
Джейсон читал саму статью и половину не понимал. Он думал только о том, что сейчас чувствует Дэниел.
Крис… Он почти не знал его, но мальчика было безмерно жаль. Ещё сильнее было жаль родителей, оставшихся с этим горем. И с виной.
В статье не было деталей, но Джейсон не сомневался, что к убийству Криса привели те события, что начались в прошлую субботу. Те люди — они были такими же, как Астон… Они уничтожали всё, до чего могли дотянуться, чтобы отомстить. Если не могли убить главного врага — обрушивались на тех, кто был ему близок и дорог.
Джейсон не понимал, как такое могло произойти. Криса постоянно охраняли. Эглон Колледж, где учились дети очень состоятельных родителей, сам по себе должен был иметь превосходную систему безопасности. И Джейсону казалось, что Астон в телефонном разговоре что-то говорил о том, что Камиллу и детей надо отправить в безопасное место. Может, он не так понял — его немецкий был не очень хорош. Или же Криса не успели увезти? Или то место оказалось не таким уж надёжным?
Что бы ни произошло — итог был ужасен. Погиб ребёнок. Может, не такой уж и ребёнок: тринадцать лет… Нет, для родителей он всё равно остаётся ребёнком, таким же, как для него Дилан сейчас.
Джейсон перебрался на середину кровати, где расправлялся с несчастным журналом Дилан. Он обнял мальчика и прижал к себе. Дилан недовольно отбрыкивался, требуя, чтобы его вернули обратно к не до конца разодранному журналу, но Джейсон не отпускал его. Он прижался щекой к пахнущей фруктовым шампунем макушке сына и зажмурил глаза. Маленькие кулачки Дилана сердито отталкивались от его груди, и ребёнок уже тихонько хныкал, готовясь заплакать всерьёз, но Джейсон по-прежнему крепко его держал.
Дилан был с ним, и это было такое счастье… Они с ним жили в этой тяжёлой тишине и пустоте, в неведении, но и в безопасности тоже. И его сын сейчас был с ним, маленький, тёплый, пинающийся…
Несмотря на то, что Джейсон чего только не передумал, пока Зак угрожал убить сына, каких только ужасов не родилось в его воображении, он понимал, что всё это было не сопоставимо с тем, что переживали сейчас Дэниел и его семья. Не страх, не боязнь, не опасения… Знание и понимание того, что потерял ребёнка навсегда. Никакого шанса на спасение. Никакой, пусть даже самой призрачной надежды. Только смерть и её необратимость.
И ничего уже нельзя исправить. Теперь уже никогда.
Всё можно вернуть. Деньги теряются и зарабатываются вновь. Друзья покидают, но остаются жить. Ненависть и любовь разгораются, уходят и возвращаются. А это — безвозвратно.
После обеда Джейсон продолжил читать новости. Крис, оказалось, учился уже не в швейцарском Эглоне, а в Шотландии, в Гордонстоне. В предыдущие дни Джейсону, пока он прочёсывал сайты в поисках новостей об Астоне, попадались заметки о том, что якобы похищен один из учеников Гордонстона. Но представители школы опровергали эту информацию, говоря, что никто похищен не был. Значит, всё-таки был. Похищен и убит.
Джейсон прочитал, что тело Криса с двумя огнестрельными ранениями было найдено вечером среды. Похороны должны были состояться в понедельник на одном из кладбищ Женевы. Судя по всему, Дэниел больше не скрывался. Разумеется, он не давал интервью журналистам и не показывался на публике, но по новостным сообщениям можно было понять, что он сейчас находится в доме в Колоньи, и вся его семья совершенно в открытую собирается присутствовать на церемонии прощания и на кладбище. Видимо, всерьёз опасаться было теперь нечего.
Джейсон вдруг с необыкновенными ясностью и определённостью почувствовал, что всё кончилось. Не эта история с отмыванием денег и убийствами. Всё.
Сейчас, в эти дни. Только сейчас их история достигла своего завершения.
Джейсон понятия не имел, как всё это было связано с ним, с его долгими и мучительными отношениями с Дэниелом, но каким-то образом было. Может быть, потому что они с Дэниелом познакомились, когда Астон передавал информацию разведке, и уже тогда начинала сковываться цепь событий, который привели к убийству Криса… Может быть, потому что Астон совершил ту главную ошибку, которая стоила жизни его сыну, когда сдал своих партнёров, спасая Джейсона и себя…
Теперь всё закончилось.
***
У Джейсона была мысль позвонить Эдеру и узнать, насколько безопасно для него было возвращаться сейчас домой, но не стал. Во вторник он прочитал ещё несколько заметок о похоронах и неясных, видимо, скрываемых обстоятельствах смерти Криса. Судя по всему, Астон больше ничего не опасался, значит, и он мог вернуться в Штаты.