Сталинским премиям (он и приехал в Минск для ознакомления с театральными спектаклями на предмет выдвижения их на премии) С. М. Михоэлс.
Но, во-первых, господствующая ныне версия, согласно которой Михоэлс был убит по заданию Сталина сотрудниками МГБ, не обладает, как будет показано ниже, полной достоверностью. А во-вторых, если даже эта версия является истинной, необходимо еще и верное понимание того почему или, как говорится, «за что» был убит Михоэлс.
Уже цитированный выше автор, А. М. Борщаговский, не раз писал о гибели Михоэлса и в своей изданной в 1991 году книге «Записки баловня судьбы» справедливо констатировал: «Открылся неограниченный простор для слухов, домыслов и легенд… И любой слух, любая, даже самая недостоверная, легенда основывалась на свидетельствах, полученных якобы из первых рук…»[905] Но тремя годами позднее он так подвел итог: «Версии минского убийства с течением времени множились, писавшие о нем вступали в обидчивые споры, и только 44 года спустя газетная публикация, небольшая заметка “Ордена за убийство”, положила конец спорам»[906]. Речь шла о ставшей известной в 1992 году{170}«совершенно секретной» записке Л. П. Берии, адресованной «в Президиум ЦК КПСС тов. Маленкову Г. М.» с датой «2 апреля 1953 года».
В цитируемом сочинении Борщаговский привел эту сохранившуюся в архиве записку целиком и подверг ее определенному анализу. Выше говорилось о «странностях» хода мысли этого автора; они прямо-таки разительно проявились в данном случае. Ибо, с одной стороны, Борщаговский полностью принимает изложенную в записке версию гибели Михоэлса, а с другой – говорит о «лжи, которой пропитаны едва ли не все строки (выделено мною. – В. К.) этого письма в Президиум ЦК КПСС» (цит. соч., с. 8).
Далее Борщаговский напоминает, что «известно, как стряпались и “редактировались” показания… на Лубянке, как следователи искажали протоколы допросов» и т. п., и даже констатирует, что то или иное слово, встречавшееся в «показаниях», излагаемых в бериевской записке, «никак не могло быть употреблено» теми лицами, которые будто бы дали эти показания[907].
Итак, утверждая, что записка от 2 апреля явно «состряпана», Борщаговский вместе с тем – вопреки логике – выражает полное согласие с основным ее «содержанием».
Я не отрицаю версию, согласно которой Михоэлс был убит сотрудниками МГБ, но поскольку единственный подтверждающий ее документ имеет весьма сомнительный характер, эта версия, как представляется, не обладает стопроцентной достоверностью. Но наиболее существенно для обсуждаемой проблемы другое – в чем был «повинен» Михоэлс? Из целого ряда документов явствует, что крайнее недовольство вызывали его взаимоотношения с семьей Аллилуевых – родственников второй жены Сталина, Н. С. Аллилуевой, которые и при ее жизни, и долгое время после ее смерти были близки с вождем, хотя все более критически к нему относились. В декабре 1947 – январе 1948 года (то есть как раз тогда, погиб Михоэлс) сестра жены Сталина А. С. Аллилуева, вдова брата сталинской супруги Е. А. Аллилуева и ее дочь К. П. Аллилуева были арестованы и в мае осуждены за «распространение гнусной клеветы» на Сталина. Одним из тех, кто, по мнению следователей, слушал и распространял эту клевету далее – якобы даже в США! – был познакомившийся с Аллилуевыми еще в 1946 году Михоэлс.
О «деле» Аллилуевых подробно говорит в своей книге особенно осведомленный В. Ф. Аллилуев – сын А. С. Аллилуевой. И характерно, что он отрицает версию убийства Михоэлса сотрудниками МГБ, видя в его гибели не столь редко имеющее место в судьбах людей совпадение двух событий – случайного и целенаправленного, ибо, по его мнению, Михоэлса, если бы он не погиб, ждал арест[908]. Но важно заметить, что «вина» Михоэлса в январе 1948 года заключалась не в создании «сионистского центра», а в распространении «клеветы» на Сталина. Имело место, по определению Г. В. Костырченко (цит. соч., с. 95) «дело Михоэлса – Аллилуевых», а не, скажем, «дело ЕАК».
Только почти год спустя начались аресты участников «сионистского центра», прежде всего членов ЕАК. И подосновой возникшего тогда «дела», без сомнения, было резкое изменение взаимоотношений с Израилем, о чем теперь и пойдет речь.
* * *
Как уже сказано, в 1947 – первой половине 1948 года очень трудно было предвидеть грядущую «проамериканскую» политику возникавшего государства, в котором было широко распространено вполне позитивное или даже восторженное восприятие СССР. После провозглашения еврейского государства борьба за места в кнессете (израильском парламенте), который был избран только 25 января 1949 года, вели двадцать с лишним различных политических партий, но наиболее влиятельными были две из них, получившие совместно более половины голосов избирателей, – «Палестинская рабочая партия» (аббревиатура на иврите – «МАПАЙ») и «Объединенная рабочая партия» («МАПАМ»). Обе эти партии были социалистическими и так или иначе опирались на марксизм, – в особенности МАПАМ, которая тогда выдвигала программу «национализации частнокапиталистических предприятий, отказа от политики подчинения национальных интересов страны монополистическому капиталу США» и т. п.[909] МАПАМ даже открыто декларировала, что она является «неотъемлемой частью мирового революционного лагеря, возглавляемого СССР»[910]. Ставился вопрос и о ее коалиции с коммунистической партией Израиля, и закономерно, что позднее, в 1954 году, «левое крыло» МАПАМ откололось от нее и влилось в компартию.
М. С. Агурский, объясняя нежелание США допустить создание Израиля, сослался на источники, согласно которым «в США высказывались серьезные опасения, что еврейское государство окажется прокоммунистическим советским сателлитом и создаст прямую угрозу Западу» (цит. соч., с. 129), и подобный прогноз не был беспочвенным.
Хотя партия МАПАЙ, несмотря на социалистическую программу, все более очевидно проявляла свою проамериканскую ориентацию и ее лидеры для успешности избирательной компании «получили от США крупный заем в 100 млн. долл.» (а тогдашний доллар был гораздо более весомым, чем нынешний), ее победа над МАПАМ на выборах в январе 1949 года не была столь уж грандиозной: МАПАЙ получила 35,7 % голосов, а МАПАМ вместе с компартией – 18,2 %. Притом МАПАМ как бы доказала свою тогдашнюю непримиримую антиамериканскую направленность, ибо, поскольку МАПАЙ заняла в результате выборов доминирующее место в правительстве, ее соперница МАПАМ вообще отказалась от участия в правительстве, заявив о неприемлемости для нее именно его внешнеполитического курса[911].
И уже само по себе наличие в Израиле весьма влиятельной партии с просоветской направленностью до определенного момента позволяло рассчитывать на союз Израиля с СССР. Но еврейское государство пошло все же по иному пути, и это привело к прискорбным последствиям для многих советских евреев, – хотя вовсе не только евреев.
Редко обращают внимание на тот факт, что в марте 1949 года были сняты со своих постов министр (с 1939 года) иностранных дел Молотов, министр (с 1947 года) вооруженных сил Булганин и министр (с 1938 года) внешней торговли Микоян, которые кстати сказать, снова заняли эти посты сразу же после смерти Сталина. При этом важно знать, что Молотов