английских духовников. Они принадлежали к общине ученых-философов, съехавшихся со всего света. Здесь были и мусульмане, и иудеи, и арабские христиане. Англичане в основном занимались переводами книг по математике с арабского на латынь, чтобы сделать их доступными для христиан. По мере того как им открывалась сокровищница учения арабов, их охватывало радостное возбуждение, они без раздумий приняли Джека в ученики, как принимали всякого, кто понимал смысл их занятий и так же жадно стремился к знаниям. Они были похожи на крестьян, которые всю жизнь с великими муками снимали урожаи на бедных землях и вдруг очутились в плодородной речной долине.
Джек совсем забросил строительство и с головой ушел в математику. Деньги ему пока были не нужны: духовники давали ему пищу и кров, а стоило ему в случае нужды попросить — дали бы и новую одежду, и новые сандалии.
Рашид был одним из тех, кто помогал им деньгами. Он торговал по всему свету, знал много языков, для него весь мир был домом. У себя на родине он говорил по-кастильски, на языке христианской Испании, а не той ее части, которая признала власть халифа: Вся семья знала и французский, язык норманнов, с которыми Рашид вел большую торговлю. Был он хоть и купцом, но человеком всесторонне образованным, любил поспорить с философами насчет их теорий. Джек ему понравился сразу, и теперь он часто приглашал юношу к себе в дом на обеды.
Все за столом уже приступили к еде, и Рашид спросил у Джека:
— Ну, чему тебя научили философы на этой неделе?
— Я читал из Евклида. Его «Начала геометрии» одними из первых переведены на латынь.
— Евклид. Забавно звучит для араба, — сказал Исмаил, брат Рашида.
— Он был грек, — объяснил Джек. — И жил еще до Рождества Христова. Римляне в свое время потеряли его труды, а египтяне сохранили — вот они и дошли до нас на арабском.
— А теперь англичанин переводит их на латынь, — сказал Рашид. — Занятно.
— Ну а что ты понял из этих книг? — спросил Юсеф, жених Райи.
Джек задумался. Объяснить это было непросто. Попробовал поближе к жизни:
— Мой отчим, строитель, немного учил меня геометрии: как разделить линию точно пополам, как начертить прямой угол, как вычертить квадрат внутри большего квадрата так, чтобы первый занимал ровно половину площади второго.
— А зачем это нужно знать? — перебил его Юсеф. В голосе звучали нотки пренебрежения. Он считал Джека выскочкой и ревностно относился к тому вниманию, которое Рашид уделял юноше.
— Без этих знаний дома не построить, — шутливо ответил Джек, делая вид, что не заметил язвительного тона Юсефа. — Посмотрите на ваш двор: площадь крытых аркад, расходящихся полукругом от главного здания, точно такая же, как и размеры открытого пространства в центре. Небольшие внутренние дворики, в том числе и в монастырях, именно так и строятся. Такие пропорции самые удачные и приятные для глаза. Если центральная часть будет больше, двор будет похож на базарную площадь; если меньше — она будет смотреться как дырка в крыше. И вот, чтобы все выглядело красиво и гармонично, строитель и должен правильно рассчитать.
— Никогда раньше ни о чем подобном не слышал! — ликующе произнес Рашид. Для него узнать что-то новое было самой большой радостью в жизни.
— Так вот, Евклид в своей геометрии все это и объясняет, — продолжал Джек. — К примеру: два отрезка линии равны по длине, потому что образуют соответствующие стороны конгруэнтных треугольников.
— Конгруэнтных? — переспросил Рашид.
— Ну да, которые точно совмещаются друг с другом.
— А-а, теперь понятно.
Джек видел, что никто, кроме Рашида, ничего не понял.
— Но ведь ты мог все это делать и без Евклида. Зачем тебе еще что-то учить? — не унимался Юсеф.
Рашид возразил:
— Когда человек понимает, что и как он делает, он чувствует себя намного увереннее.
— Кроме того, — сказал Джек, — теперь, когда я разбираюсь в геометрии, я могу легче справиться со всеми трудностями, над которыми ломал голову мой отчим.
Он был несколько расстроен таким разговором: учение Евклида явилось ему как слепящий луч озарения, но ему никак не удавалось донести до остальных смысл своих открытий. Он решил попробовать зайти с другого конца:
— Метод Евклида — очень интересный. Он берет пять аксиом — очевидных истин — и из них логически выводит все остальные.
— Дан мне хоть один пример аксиомы, — сказал Рашид.
— Линия может быть продолжена до бесконечности.
— А вот и нет, — сказала Айша, которая раздавала гостям чашечки со свежим инжиром.
Гости были сильно удивлены тем, что девочка вдруг вмешалась в спор мужчин, но Рашид снисходительно рассмеялся. Айша была его любимицей.
— А почему нет? — спросил он.
— Просто когда-то она должна закончиться, — ответила дочь.
— Но в твоем воображении она может продолжаться бесконечно, — возразил Джек.
— В моем воображении вода может течь в гору, а собака — говорить по-латыни, — упрямилась Айша.
В этот момент в комнату вошла ее мать и, услышав слова дочери, коротко и сердито сказала:
— Айша, прочь отсюда!
Мужчины рассмеялись. Айша скорчила недовольную гримаску и вышла.
— Да, тот, кому она достанется в жены, будет богатым человеком, —