— А мне доверяешь, значит? — прищуривается.
И я принимаю окончательное решение. Мне больше не к кому обратиться. Я в западне, внутри которой у меня появился СВОЙ человек.
— Есть кое-что еще, за чем я прошу тебя следить, — шепчу заговорщически. — Днем я в компании, с собой носить не могу, а здесь… боюсь оставлять…
Убегаю в свою комнату — и возвращаюсь с пакетом, плотно заклеенным скотчем. Так я замечу, если в него кто-то влезет за время моего отсутствия. Разрезаю, достаю баночки с витаминами и коробочки с таблетками. Передаю Эду.
Он крутит в руках их, читает названия — и вдруг бледнеет.
— Ты… — собирается спросить самое важное, но я шикаю на него.
— Тихо, вдруг услышат, — шиплю я. — Никто не знает! Никто, кроме Пашкевича! И не узнает! Просто я не могу без лекарств, у меня проблемы со здоровьем после отравления, — одними губами произношу.
— Мика! — рявкает Эд и берет меня за плечи. — Какого черта ты все еще здесь? Убирайся из этого проклятого дома. Из страны на хрен! — ругает меня, а в глазах беспокойство читается. — Если Левицкие узнают, они повторят свой трюк… с соком. Только на этот раз…
— Хватит! — вскрикиваю я. — Знаю! Поэтому я и умоляю тебя помочь! Обещаю, я уеду до того, как «это», — намеренно не называю, — станет заметно. Но прежде… мы обязаны выяснить, кто настоящий преступник! Я должна быть уверена, что Дан и Адам в безопасности, понимаешь?
— Нет, теперь ты должна думать не о них, а о… — спотыкается о мой предупреждающий взгляд, — об «этом», — кивает на живот. — Мика? От кого? — интересуется вдруг.
Пячусь назад, увеличивая расстояние между нами, опускаю голову. Нет уж! Эта тайна улетит со мной в Россию.
— Мика, ты вернулась уже? Не слышал, как ты вошла, — доносится снизу голос деда. — У тебя получилось?
— Да, Адам! — выкрикиваю я.
Вместе с Эдом мы наспех прячем лекарства, покидаем комнату, закрыв ее на ключ. И спускаемся к деду.
— Все прошло идеально, — хихикаю я и Адама обнимаю — А ты отпускать меня не хотел одну!
Авантюру с освобождением Эда я бы без деда не провернула. Пришлось сказать ему, что док пострадал за мошенничество. Наиболее безобидный вариант. Адам быстро узнал, где именно находится Эд, и дал денег на залог и… взятки.
Вызволять Айболита я лично поехала, потому что лишние звенья в этой цепочке могли все испортить.
— Переживал же, — кашляет Адам, обнимает меня, а потом пожимает руку доку. — Рад видеть.
На шум и голоса из комнаты выбегает Дан. Топает по ступенькам своими маленькими ножками, летит ко мне. Пока Эд и Адам скрываются в кабинете, я посвящаю все свое внимание малышу. Соскучилась жутко. Как я выживу вдали от него?
Почему судьба заставляет меня выбирать. Между двумя детьми? МОИМИ детьми, которых я люблю одинаково.
Скрип входной двери, радостное «па-а» из уст Даниэля, теплый взгляд Яна и новость о том, что усыновление состоялось, — все это выбивает почву из-под ног. Заставляет на доли секунды поверить, что у нас есть будущее. Совместное.
Ян разведется, как обещал, устранит все нюансы, узнает… о будущем малыше. Мы поговорим. Вместе решим, кому доверять и как защитить свою семью.
А что если?..
Шаткое «если» разбивается о взгляд Анны, которая появляется вдруг за спиной Яна. И всем своим идеальным образом вопит: «Мика, ты наивная идиотка!».
Эд был прав. Ян все еще играет. Нами обеими.
Что же, я принимаю партию, но правила буду ставить свои!
Глава 19
Несколько дней спустя
Доминика
— Ян, меня не будет после обеда, — небрежно бросаю я, ворвавшись в кабинет без стука.
Левицкий вскидывает голову, впивается в меня взглядом. Откладывает бумаги, что держал в руках, и выпрямляется. Сидящий за столом Петр расплывается в улыбке и с места подскакивает. Игнорируя недовольное покашливание Яна, приветствует меня тепло, суетится вокруг, стул отодвигает.
Признаться, Петр душит меня одним своим присутствием. Каждый божий день в компании. Липнет, обволакивает вниманием. Не сказала бы, что от него исходит реальная опасность, но он вызывает какое-то отторжение. И тошноту. Хотя в последнее время меня мутит постоянно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Несмотря на то, что я по-прежнему не переношу мужчин, кроме Яна, я изгибаю губы в неестественной улыбке. Но Петру и ее достаточно, чтобы засиять, а Левицкому — чтобы почернеть от злости и с хрустом сломать ручку, которую он прокручивал между пальцами.
Присаживаюсь напротив пылающего «братца», упираюсь локтями в поверхность стола и подпираю подбородок сцепленными в замок руками.
— Справитесь тут без меня? — спрашиваю язвительно.
— Хорошо, — вдруг соглашается Ян, и я прищуриваюсь с подозрением. После возвращения Эда и Анны в особняк наше общение больше похоже на боевые действия. Но сейчас он навстречу мне пошел? Бред. — Я как раз тоже собирался заехать домой. Подвезу тебя.
Вот и подвох: слежка с его стороны не прекращается.
— Я не домой, — выпаливаю прежде, чем успеваю просчитать, к чему это приведет.
— А куда? — стреляет в меня Ян взглядом исподлобья. — Не скажешь? — ртуть вспыхивает в его зрачках.
Настойчивость Левицкого обезоруживает. Он словно заподозрил что-то. И не зря. Ведь сегодня я спешу на плановый прием к Пашкевичу. И внезапное желание Яна подбросить меня весьма некстати.
Я и так все эти дни хожу по краю, рискуя быть рассекреченной. Почти ничего не ем из-за токсикоза, но делаю вид, что не спускаюсь к столу, потому что не хочу видеть Анну. Хотя от нее меня тоже тошнит, так что я почти не лгу. Я не переношу многие запахи, а однажды чуть в обморок не упала, но, благо, рядом оказался Эд.
Никогда не думала, что беременность приносит столько хлопот. Мой малыш «играет» против меня, словно спешит сам рассказать о себе папе.
— Я не обязана отчитываться перед тобой, мой заботливый старший братишка, — привожу Яна в бешенство. Еще одно слово — и его даже присутствие Петра не остановит. — У меня могут быть свои дела и встречи, — добавляю без тени ехидства.
Жалею, что вообще зашла к нему. Но выбора не было. Я бы не предупреждала Яна, если бы была возможность улизнуть незамеченной. Но мой кабинет находится через стенку: Левицкий специально выделил для меня помещение рядом. Просторное, светлое, безумно комфортное, но… Теперь я под постоянным присмотром.
— Ян, у нас после обеда две встречи с партнерами. По поводу контрактов… — влезает в наш разговор Петр, и я не могу сдержать благодарной улыбки, которую Ян, безусловно, трактует по-своему. Чуть ли не пламя извергает, как огнедышащий дракон.
— Ах, контракты, — вспоминаю, ради чего Ян втирался в мое доверие, и вспыхиваю. — Я подпишу все, кроме договора с канадцами.
— Мы его отозвали, — выдает Ян.
— Да? — растерянно ресницами хлопаю, потому что готовилась кусаться, отстаивать свою точку зрения, ругаться, как обычно. Но Левицкий внезапно сдался без боя. — Почему?
— Потому что ты против, — заявляет он, и я теряю дар речи. — В работе остались два проекта. До того, как ты вошла, мы с Петром обсуждали их финальные варианты. С твоими правками. Каждая будет принята, — четко проговаривает.
— Но там один момент… — подается Петр ближе к столу.
— Каждая, — рявкает Ян, и я совершенно его не понимаю. Злится на меня, но принимает наши с Враговым правки. — Однако… — откидывается на спинку кресла, — Петр прав, Мика, сегодня мы планировали встретиться с будущими партнерами. Я предупреждал тебя об этом.
— Хм, — мысленно прокручиваю в голове наши с ним разговоры. Среди бесконечных ссор я могла упустить важную информацию. Впрочем, Яну нужна лишь моя закорючка в нескольких графах. — Где подписать? — встаю и опираюсь руками о стол. — Я поставлю свою подпись сейчас. И могу быть свободна? — ухмыляюсь я, скрывая под сарказмом обиду. — В конце концов, я ведь исключительно для этого здесь, в Польше, — выпаливаю, срываясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тянусь рукой к бумагам, но Ян выхватывает их у меня. Подрывается на ноги и…