Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воронов снова прилег на диван и попытался успокоиться. Ему вдруг вспомнилось детство…
С маленьким Савушкой они подружились как-то случайно. Савушка воспитывался в детском доме, который находился недалеко от деревни, где Андрей жил со своей теткой. Он был на несколько лет старше своего приятеля и считал себя вполне самостоятельным мужчиной.
Деревня была малонаселенной, да и то одними старушками и стариками. Андрею не хватало общения со своими сверстниками и потому постоянно тянуло к ограде дома, за которой слышались веселые детские голоса. В тот день он остановился у потайного места, укрытого в густой зелени, и в небольшую щелку наблюдал, что происходит во дворе. Ему нравилось смотреть, как старших мальчиков учили ходить «по-военному», как они играли в пятнашки, в прятки, и он часто представлял себе, как он присоединяется к ним и поражает их своей ловкостью и сообразительностью.
Замечтавшись, он не заметил, как трое мальчишек подошли к его «наблюдательному пункту». Сначала он думал, что пацаны уединились от посторонних глаз, чтобы покурить, но вдруг заметил, что они крепко держат щупленького паренька, щелкая его то по носу, то по ушам, то отпуская ему подзатыльники. Андрея поразило, что этот паренек, чуть не на голову ниже своих мучителей, стоически переносил издевательства, не издавая ни стона, не прося пощады.
— Ну, что, сосунок, попросишь у своей Томочки денег? — осклабился один из мальчишек, весь усеянный конопушками.
— Не дождешься, Рыжий! — выпалил неожиданно паренек.
— А это тебе за «рыжего»! — Тот вдруг предательски дал пареньку под дых, и он глухо ойкнул. — Зря ты не хочешь дружить с нами. Прав тот, кто сильней! — совсем по-взрослому добавил Рыжий.
— Я никогда не буду такими, как вы! Никогда! — пересиливая боль, выкрикнул паренек. — И знайте, вы трусы! И я вас всех отловлю поодиночке! — Не успел он договорить, как вновь получил сильный удар, на этот раз по лицу. Из носа потекла кровь.
Этого Воронов уже не смог вынести: он быстро перемахнул через забор и выхватил из штанишек отцовский ремень, которым всегда гордился. Ремень был единственной памятью об отце, умершем от старых фронтовых ран. Через два года после его смерти мать, не сумевшая справиться с горем и постепенно спивающаяся, повесилась, и ее сестра забрала Андрюшу к себе.
Он много читал и особенно любил приключенческие романы, где говорилось о долге, чести и дружбе. Эти книги пробудили в нем обостренное уважение к справедливости, честности, своему слову, которое он никогда не смог бы нарушить.
Сейчас перед ним были враги, которые держали в руках его друга и всячески издевались над ним. Их больше, и они сильнее его, но он должен освободить приятеля во что бы то ни стало. Андрюша бросился на них и стал лупить ремнем по чему попало. Ошеломленные неожиданным нападением, пацаны выпустили своего маленького пленника, попытались сопротивляться, но действовали настолько неумело и неслаженно, что вскоре решительно бросились наутек. А Рыжий, отбежав на безопасное, с его точки зрения, расстояние, остановился и, всхлипывая от боли, крикнул:
— Ты еще попомнишь нас! Мы еще встретимся! В горячке Андрюша метнулся к нему, и тот моментально бросился за угол. Андрюша остановился, постоял немного, все еще ощущая желание кому-нибудь наподдать, потом повернулся к пацаненку. Тот уже оправился от боли и стоял, широко расставив ноги и держа в руках какую-то суковатую палку. У него был настолько воинственный вид, а рост был настолько маленьким, что Андрюша не выдержал и громко расхохотался.
Сначала пацаненок насупился и хотел обидеться, но его защитник так заразительно смеялся, что и он не выдержал. Насмеявшись до икоты, они повалились в траву, утонув в ней, и устремили свои взоры в синее небо, по которому медленно плыли редкие белые облака, похожие на причудливые деревья, на фантастических зверюшек.
— Кто такая Томочка? — неожиданно спросил Андрюша,
— Тетя Тома — наша истопница, — немного помолчав, ответил мальчик. Сначала он не хотел отвечать, но потом ему вдруг захотелось поделиться со своим спасителем самым сокровенным. — Она очень жалеет меня… то конфетку даст, то печенье. — Он вздохнул. — Холостая она… — ни с того ни с сего проговорил он. — А то, может быть, и взяла бы меня в сыновья.
— У тебя что, никого нет: ни папы ни мамы? — нахмурился Андрей. — Никого, — вздохнул пацаненок. — А я тоже… — Он вдруг замолчал и добавил: — С теткой живу. Вон там, в белом доме.
— Знаю, — сказал пацаненок. — На нем еще ставни с петушками.
— Откуда ты знаешь? — удивился Андрей. — Я видел там тебя один раз.
— А, когда вы на речку шли? — подмигнул он. — Тебя как зовут? — Савушка.
— Савка? — Он вдруг встал и протянул ему руку. — А меня Андреем! — Савушка быстро вскочил и пожал протянутую руку. Ему вдруг стало удивительно хорошо и тепло, он улыбнулся.
— Если что, ко мне прибегай, мы им покажем! Будут знать, как маленьких обижать! — Андрей погрозил кулаком в сторону скрывшихся Савушкиных мучителей.
— Значит, ты хочешь со мной дружить? — Мальчик никак не мог поверить в свалившееся на него счастье.
— Конечно! Есть хочешь?
— Я всегда хочу есть… — виновато ответил Савушка. — Тогда дуй за мной! — весело бросил Андрюша и устремился к забору, где давно раскачал и вытащил из доски нижний гвоздь. Отодвинув доску в сторону, он повернулся к Савушке, который все еще никак не мог решиться без спросу выйти за ограду, но голод и любопытство победили: он махнул рукой и быстро юркнул в щель в заборе.
Маленький Савушка с трудом поспевал за Андрюшей, но ни разу не попросил его остановиться. Наконец они добежали до полосы зеленых насаждении, и Андрюша, дождавшись Савушку, приставил к губам палец, поводил головой по сторонам, затем кивнул — следуй за мной! — и юркнул в густую зелень. Савушка последовал за ним и едва не ткнулся ему в спину. Они оказались у проволочного заграждения, и Андрюша осторожно выглянул из кустов.
— Это огуречное поле, — шепотом проговорил он. — Урожай на них в этом голу очень уж хорош: так и прет! — с восхищением проговорил он, явно повторяя то, что слышал от взрослых. — Наедимся сейчас от пуза!
— А если поймают? — чуть испуганно выдавил из себя Савушка. — Это же колхозное поле…
— Не бойсь, в это время сторож завсегда спит в своем шалаше. Я ж не раз ходил сюда! — прихвастнул Андрей, однако было заметно, что и его что-то беспокоит. — Ты что же, боишься? — спросил он и уставился на Савушку.
— Нет, не боюсь, только страшновато чуть: а вдруг стрельнет из ружья солью или еще чем… Знаешь, как больно? — прошептал тот.
— В тебя что, уже попадали? — удивился Андрюша. — Не… пацаны рассказывали, дней пять садиться больно.
Андрюша немного помолчал. Он и сам уже готов был вернуться, но очень уж не хотелось ударить в грязь лицом перед своим новым другом.
— Вот что, ты будь здесь, посматривай, — совсем повзрослому предложил он. — Свистеть умеешь?
— Умею двумя пальцами, — доложил Савушка, довольный, что может хоть чем-то помочь Андрюше.
— Увидишь кого, свисти. Понял? — Ага.
— Так я пошел. — Андрей еще раз выглянул из кустов, осмотрелся и, не заметив опасности, ринулся на поле, быстро складывая за пазуху зелененьких толстячков. Чисто интуитивно он двигался не к середине поля, а по краю, отходя в сторону от того места, где его ожидал Савушка.
А тот, увлеченный наблюдением за полем, не заметил, как сзади него появился щупленький сморщенный дед в заплатанном ватнике. В руках он сжимал древнюю берданку. Он напоминал шолоховского деда Щукаря. Сторож только что сытно перекусил и решил прогуляться перед тем, как подремать на солнышке. На Савушку он наткнулся совершенно случайно: зашел в кустики по нужде, и вдруг его глаза наткнулись на вихрастую детскую головку. Он неожиданности дед даже забыл о своих потребностях. Если бы паренек был постарше, то он, возможно, и рявкнул бы на него, а этот шпингалет еще заикаться начнет… Нет, такой грех он не может взять на себя.
И вот Трофимыч, как величали его в деревне, стоял и не знал, как ему поступить. Наконец, он решил осторожно уйти восвояси. Сделав пару шагов, он уже хотел повернуться, но в этот момент под ногой предательски хрустнула сухая ветка. От неожиданности старик замер, а маленький Савушка испуганно повернулся на звук и тоже замер с открытым ртом, увидев перед собой сторожа с ружьем. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и оба, правда по разным причинам, с испугом.
Первым нарушил молчание старик. Как можно более дружелюбно он произнес: — Что, тоже до ветру зашел в кустики? — Я? — Савушка настолько испугался, что даже не слышал вопроса.
— Ты чей, постреленок? — с улыбкой спросил старик. — Что-то я тебя не знаю. Из городских, что ли? В гости приехал к кому или как? — Он вдруг заметил испуганный взгляд мальчонки, устремленный на его берданку. — Да не боись ты ее! — Старик чертыхнулся про себя: «Черт бы побрал эту оружию!» — Она и не стреляет вовсе! Вот смотри! — он снял ее с плеча, опустил прикладом вниз и даже стукнул о землю, чтобы убедить пацана в правдивости своих слов. Но тут случилось нечто неожиданное: неизвестно по какой причине, возможно оправдывая пословицу «Раз в год и кочерга стреляет», берданка, словно обидевшись на своего обладателя, выстрелила. Звук выстрела был настолько громким, что мальчик упал в траву и не шевелился, а старик побледнел как мертвец, не в силах сдвинуться с места. Как же так, стреляло же вверх? Неужели парнишку убил?
- Тень Бешеного - Виктор Доценко - Боевик
- Любовь Бешеного - Виктор Доценко - Боевик
- Терминатор из глубинки - Виктор Степанычев - Боевик