его присутствия, что Амир пораженно осознал, что девушка до невозможности невинна не только телом, но и душой. Еще в Петербурге он знавал пару замужних дам, которые, не стесняясь, посещали их казармы для интимных встреч с его сослуживцами по полку, порой устраивая оргии с несколькими гвардейцами сразу. Да и некоторые девицы при дворе императора, где Амир был вынужден в принудительном порядке бывать, не особо отличались скромностью и даже до замужества имели за плечами не по одному роману со всеми интимными подробностями.
Амир знал, что большинство девиц-дворянок в столице порядочные девушки, но за ними постоянно бдели их отцы и братья, выпуская их на балы и в свет только в сопровождении родственников. К одной из таких девиц Асатиани даже сватался в восемнадцать лет, по настоянию императора. Русский государь Александр Павлович прямо жаждал породнить грузинских дворян с русской знатью, но сватовство Амира ничем не кончилось. Ибо в первый же раз, увидев эту скромную, благопристойную девицу, Амир решил, что такая бледная испуганная девушка, слишком молчаливая и обычная, с иссиня-бледным лицом и потухшими глазами, его вряд ли осчастливит.
Софико же хоть и спорила с ним, но все же потом как-то мягко уступала, и за первоначальным возмущением открывались ее покладистость и желание подчиниться. Ее яркий огненный и в то же самое время стыдливый, немного пуританский нрав притягивал его и завораживал.
Чуть позже он невольно оказался свидетелем ее купания в реке. И поначалу Амир не хотел, чтобы она куда-либо шла, но все же уступил. Но в тот миг, когда отошел к деревьям и начал следить за ней, он понял, что совершил ошибку. Едва девушка, не видя его, сняла полностью все покровы, он потерял ощущение реальности. Ее тело, юное, изящное, с невероятно тонкой талией, округлыми бедрами, стройными ногами и округлыми высокими полноватыми грудями, показалась ему высеченным из мрамора. Изгибы ее стройного стана были совершенны и невероятно соблазнительны.
Словно окаменев, Амир две четверти часа стоял неподвижно, не в состоянии оторвать темного взора от сладостной картины ее омовения в реке. Завороженный, он с упоением следил за нею, и каждое плавное движение ее тела и рук отдавалось глухими ударами крови в его висках. Лишь когда Софико начала одеваться, Асатиани пришел в себя. Поняв, как забылся, он тут же властно начал внушать себе, что она обычная девица и ничего соблазнительного в ней нет. Однако его непокорное страстное сердце твердило, что подобную девушку он еще никогда не встречал и вряд ли встретит.
Сейчас он тихо лежал рядом с ней и смотрел на догорающий костер, и его существо наполняли противоречивые чувства. Желание, упоение, очарование, трепет, умиление, восхищение, нетерпение и воодушевление слились в его сердце в единый клубок чувствительности и радости. И виной тому была именно она, эта юная девица, которая лежала теперь в его объятиях. Навязчивое желание поцеловать ее, пока она спит, завладело его сознанием, и Амир, тяжко вздохнув, прикрыл глаза, думая о том, что зря предложил ей спать вместе. Рядом с ней уснуть было невозможно. В его голову лезли разные сладострастные образы, героиней которых была именно она. И Асатиани, напрягая руки, боялся даже пошевельнуться. Борясь со своим мучительным жгучим вожделением, он не заметил, как его тоже сморил сон.
Проснулся Амир внезапно. Он лежал все так же на боку. И сразу же ощутил, что девушка отчего-то перевернулась лицом к нему, а ее ручки обвивают его торс. Ее лицо было притиснуто к его шее, а горячее спокойное дыхание обжигало кожу. Она лежала головой на его вытянутой руке, а его вторая рука, обнимала ее за талию. Видимо, замерзнув, Софико невольно свои обнаженные ноги засунула между его ног, и оттого его верхняя нога коленом лежала на ее бедре.
Опешив от такой невозможно интимной позы, Амир чуть пошевелился, ощущая, что, как и поздно ночью, начал возбуждаться. Девушка тут же заворочалась и, сладко причмокнув губами во сне, прижалась своим ртом к его шее, сильнее стиснув его торс тонкими руками. Ощущая, как кровь ударила ему в голову, Амир стиснул зубы. Он увидел, что уже светает. Осторожно высвободившись из ее объятий, он проворно встал, вновь накрыв девушку плащами.
Глава II. Тернали
Имеретия, Тернали, 1815 год, Май, 8
В седле они были уже второй день. Два выносливых черкесских жеребца стремительно и с легкостью перемещались по благоухающей травами горной долине, неся на своих спинах Амира и Софью и преодолевая версту за верстой.
Оставалось совсем немного до поместья князя Левана Асатиани.
Вчера к обеду, как и предполагал Амир, они вышли на земли своих западных соседей, в область Лечхуми. В первом же селении, едва мужчина назвал свое имя, усталых путников немедленно отвели к старейшине аула, который гостеприимно принял Георгия и девушку в своем доме. Накормив молодых людей отменными кушаньями: горячим харчо, свежими хачапури и шашлыком, старейшина любезно предоставил им на время двух великолепных скакунов, чтобы они могли добраться до Имеретии. Асатиани поблагодарил хозяина дома и заявил, что он его должник. На это лечхумский дворянин ответил, что для него честь помочь бесстрашному и знаменитому Амиру Асатиани, про которого он так много наслышан и которому он теперь может оказать услугу.
Около трех часов пополудни молодые люди выехали верхом из приграничной деревни и устремились на восток. Не останавливаясь, они достигли окраин Имеретии уже к вечеру. Так же в ближайшем ауле, остановившись на ночь у одного из самых зажиточных дворян, они были радушно встречены. Хозяин дома предложил им своих лошадей, а прежних пообещал отправить обратно в Лечхуми.
И вот теперь их недельное тревожное и опасное странствие по Грузии подходило к концу.
Амир то и дело оглядывался на скачущую девушку, которая всего на корпус отставала от его жеребца, желая удостовериться, что с ней все в порядке. Ее волосы цвета спелого меда, собранные в толстую косу, чуть растрепались, а лицо уже не выражало испуга и тревоги, как три дня назад, когда они сбежали от сванов. Она выглядела весьма мило и с интересом рассматривала густые хвойные зеленеющие леса, которые покрывали горы и окружающую долину. Теперь они, перемещаясь по землям, подвластным князю Асатиани, были в