— Когда ты расскажешь твоей матери правду — о том, что вышла замуж и ждешь ребенка? — спросил Стивен, впервые обратившись к Шелли с того момента, как они вышли из ее квартиры.
— Как только обустроюсь на новом месте. Надеюсь, мама поймет и простит меня, — ответила она и тяжело вздохнула. Быть законной женой человека, которого боготворишь, носить под сердцем его дитя — не об этом ли мечтает каждая женщина? И лишь одно «но» — отсутствие любви и верности со стороны мужа ставило все с ног на голову и делало ситуацию невыносимо тягостной.
— Ты ведь тоже не сказал никому из своих друзей о том, что женился, да? — в свою очередь спросила Шелли.
Стивен отрицательно покачал головой.
Шелли украдкой посмотрела на него. Он сидел, уставившись в одну точку. Глаза его смотрели равнодушно, губы были плотно сомкнуты. Она вспомнила, как служащий мэрии окончил церемонию бракосочетания словами: «Теперь жених может поцеловать невесту», — и после минутного замешательства Стивен осторожно взял ее за плечи и притянул к себе. То, что последовало, совсем не походило на те жадные и горячие поцелуи, которыми они одаривали друг друга, занимаясь любовью. Так, простое касание губ — но сколько эмоций оно вдруг пробудило в сердце Шелли!
Однако она знала, что за ним ничего не последует. Не будет брачной ночи, полной ласк и нежности, и ей нечем будет утолить жажду любви, которая разгорелась в ее душе от одного поцелуя, пусть и вынужденного. Поэтому она подавила в себе желание обнять Стивена и отпрянула от него, чем привела в замешательство регистратора брака…
Они прибыли в загородный дом поздно вечером. Шелли медленно шла позади мужа, пытаясь не поддаваться воспоминаниям, которые нахлынули на нее. Подойдя к двери, она остановилась, ожидая, когда Стивен откроет ее. И тут картины той единственной ночи, когда они были по-настоящему близки, настойчиво всплывали в памяти. Как она была счастлива здесь! Какую ночь, полную любви и страсти, подарил ей Стивен!
Внезапно он обернулся, шагнул к ней, обнял и поднял на руки. Их взгляды встретились, и блеск его глаз согрел душу Шелли.
— Ч-что ты делаешь? — задыхаясь от волнения, прошептала она.
— Соблюдаю традиции, — ответил Стивен и в подтверждение своих слов распахнул дверь ногой и перенес Шелли через порог. Затем бережно опустил ее на пол и отошел в сторону, оставив молодую жену терзаться воспоминаниями о тепле его объятий.
— Почему ты сделал это?
— Скоро все и так узнают, что мы с тобой поженились. Я намерен соблюдать хотя бы видимость того, что у нас нормальный брак. И последний мой поступок тому свидетельство.
Шелли в ужасе застыла, представив, что за жизнь ей предстоит. Ежесекундно сгорать от страсти к человеку, который едва на тебя смотрит, хотя и является законным мужем, — к этому она была готова. Но притворяться перед целым светом, что она счастливая жена, на людях обмениваться со Стивеном поцелуями и ласковыми словами — нет, это ей не по силам!
— Посуди сама, — говорил меж тем ее муж, — если поползут слухи, то сюда слетятся стаи твоих собратьев-журналистов, которые начнут рыскать вокруг дома с фотоаппаратами и кинокамерами. Как тебе понравится, если правду о нашем нелепом браке узнают все, включая твою мать и знакомых?
Шелли подняла на него полные отчаяния глаза. Она так устала, так нуждалась в сочувствии и поддержке, но знала — этого от Стивена ей не дождаться. Его доводы верны, как всегда. И она вынуждена смириться еще и с этим, поскольку назад дороги нет.
Чтобы отвлечься от мучительных мыслей, Шелли осмотрелась вокруг, пытаясь определить, изменилось ли что-нибудь в доме с тех пор, как она была здесь. Но поняла, что сделала это совершенно напрасно, потому что все сразу же напомнило ей о том, как жарко они любили друг друга той далекой сентябрьской ночью. Великолепный ковер перед камином, подушки и плед, лежащие на диване, — все эти немые свидетели их любви находились на тех же самых местах, что и раньше. Но только никогда уже они не будут служить импровизированным ложем для их сплетенных в едином порыве тел.
Шелли устало опустилась на диван. Стивен тихо подошел к ней и сказал, доставая какую-то коробку из пакета, который вез от самого Брайтона:
— Это тебе.
Она недоуменно открыла коробку и со вздохом восхищения вытащила оттуда превосходный фотоаппарат — последнюю модель «Пентакса», очень дорогую и престижную. Только самые высокооплачиваемые фотографы могли позволить себе такую роскошь. Но Шелли и мечтать не смела о фотоаппарате, стоящем три ее зарплаты.
— Что это? — изумленно спросила она.
— Свадебный подарок. Я видел твои фотографии, они мне очень понравились. И я подумал, что здесь, в таком уединенном месте, тебе будет менее скучно, если ты сможешь посвятить какое-то время любимому делу. Места вокруг красивые, да и среди местных жителей встречаются интересные типажи. Так что фотографировать есть что.
— Но я привезла свой фотоаппарат, — упрямо произнесла Шелли.
— Я предполагал это. Но надеюсь, что моя модель все же лучше и новее, поэтому тебе будет удобнее пользоваться именно ею.
Шелли внезапно ощутила приступ дикой злости — видимо, боль, обида и отчаяние, накопившиеся в ее сердце, вырвались наружу. Она вскочила и гневно воскликнула:
— Пойми, этот подарок слишком дорогой! Так что, Стивен, не нужно меня покупать!
Он оторопело посмотрел на нее.
— Ты что, с ума сошла? Никто и не собирается покупать твое расположение таким образом. Да это к тому же совершенно нелогично, ведь если бы я в свое время не наделал глупостей, то ноги твоей…
— Не нужно повторять еще раз то, что и так понятно, — прервала его Шелли. — И совсем уж ни к чему разыгрывать передо мной роль мученика!
— Я ничего не разыгрываю, — огрызнулся Стивен. — Просто в твоем положении…
— Хватит все время ссылаться на мое положение! — взорвалась Шелли. — Я не больная, а просто женщина, ожидающая ребенка. Скажи мне, что может быть естественнее? И потом, я прекрасно себя чувствую и без твоих подношений. — Тут вдруг она не выдержала и совершенно ни к месту разрыдалась. Стивен бросился к ней, но она оттолкнула его протянутые руки и кинулась к лестнице. На верхней площадке она остановилась и, истерически всхлипывая, крикнула: — А наш ребенок будет счастлив даже без кучи дорогих игрушек! Уж я-то позабочусь, чтобы он не нуждался в том, что действительно необходимо каждому живом существу. Я дам ему столько любви, сколько возможно!
Шелли тяжело перевела дыхание, окончив свою сумбурную и нелогичную речь, и неожиданно тихим и нетвердым голосом произнесла:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});