Развитие производительных сил в недрах феодального общества обусловливало возникновение и развитие положительных, конкретных наук, постепенно отпочковывавшихся от не расчлененной в прошлом единой науки, в которую входила и философия. Поэтому мыслители должны были определить место и роль философии среди других наук. Не прошел мимо этого вопроса и Милеску Спафарий. Для него философия является не только одной из наук, но и той областью знания, которая объединяет и направляет развитие всех наук.
Семь «свободных художеств» (наук): грамматика, риторика, диалектика, арифметика, музыка, геометрия и астрономия — по мнению мыслителя, являются «орудиями и частями философии» (26, 26). А «едина философия, метафисика[41], вся науки управляет» (24, 127). Особое внимание он уделяет выяснению взаимоотношений между философией и диалектикой, а также характеристике диалектики. Диалектика, считает он, — это «орудие орудиев и рука философии». Она «царица человеческого разума», «пила мыслей», «правило помышлений, приятелище истины». Милеску Спафарий определяет ее как «художество любопрения», которое учит как «ложь от истины разделяти». Практическое значение диалектики состоит в том, что она «употребляется вместо орудия, еже благоразделити слово и довод учинити и памяти зело помогати», ее необходимо изучать также «ради истинства, понеже правила предлагает, чрез них же исправляются помышления наши» (26, 33, 34). Диалектика «потребная есть философом, богословом и доктором или хотящим учитися, или победити, или толковати, или доводити во всех делех» (26, 34). В данном случае Милеску Спафарий, так же как и многие древние философы и философы Нового времени, в том числе Юрий Крижанич (см. 65, 459) и Феофан Прокопович (см. 78, 97–98), рассматривает диалектику как «мастерицу орудий» исследования для всех наук. Что же касается философии, то она, по его мнению, не схоластическая наука, оторванная от жизни, а основа знаний и представлений, определяющих строй жизни народа, наука о причинах явлений.
В грамматике он видит «художество зрителное и делателное, благоглаголати и писати учащее». Ее необходимо изучать потому, что она «есть иным художествам самое основание», имеет огромное значение для изучения и вообще для «совершенствования» человека (см. 26, 29).
Мыслитель указывает также на большую роль точных наук — арифметики, геометрии, астрономии — в жизни общества. Он считает, что знание арифметики крайне необходимо для строительства, мореплавания, торговли, медицины и что вообще «житие человеческое не может исправитися без сего учения» (там же, 36). Определяя место и роль геометрии как науки, Милеску Спафарий подчеркивает, что ее положения являются истинными и что она приносит огромную пользу людям. Геометрия, говорит он, имеет большое значение для «землемерия», географии и других наук; она дает возможность «о круге земном разумети» и «по стопам солнца и луны круг земли измерити» (там же, 43).
Астрономию он характеризует как учение «о движении звезд» и отличает ее от астрологии. «Разнствуются убо астрологиа от астрономии, — пишет он, — яко астрологиа учит о совершенстве звезд и о их ползе, астрономия же учит о движении звезды» (там же, 45). Мыслитель скептически относился к попыткам средневековых астрологов гадать по звездам и предсказывать судьбу. Наряду с этим он подчеркивает большое практическое значение астрономии в земледелии, военном деле и пр.
Кроме указанных в рассматриваемой книге семи так называемых «свободных наук» Милеску Спафарий придавал большое значение для практической деятельности людей также и другим наукам, например истории, географии, наукам, изучающим животный и растительный мир, и т. д., но, как уже отмечалось выше, весьма высоко ценил математику. В этом плане он предпринял серьезную попытку преодолеть средневековую классификацию наук, предвосхитил аналогичное мнение Феофана Прокоповича (см. 78, 89).
Таким образом, мыслитель исключительно высоко оценивает науки как исторические и философские, так и естественные, подчеркивает их громадную роль в практической деятельности и совершенствовании людей, в просвещении разума. Просветительские трактаты Милеску Спафария, а также его географические сочинения и «Книга глаголемая естествословная» свидетельствуют как о стремлении автора популяризовать естественнонаучные знания, так и о его материалистических тенденциях.
Во взглядах Милеску Спафария на мораль, воспитание и обучение также отражены прогрессивные для его времени тенденции. Вопреки идеалистической теории «врожденных идей» или «врожденных принципов практического поведения», отстаиваемых Р. Декартом и некоторыми другими философами XVII в., Милеску Спафарий, так же как и Юрий Крижанич (65, 452), выступает сторонником сенсуалистской теории «чистой доски» (fabula rasa). Мыслитель уподобляет «умы отрок юных» «скрижали ненаписанной», на которой можно начертить все что угодно. Моральные принципы, нормы практического поведения людей, по его мнению, формируются средой, воспитанием, т. е. имеют своим источником опыт, практическую деятельность человека (18, 29). Подобные идеи высказывал в своих произведениях и Симеон Полоцкий (55, 262). Как было отмечено выше, Милеску Спафарий был знаком с сочинениями Симеона Полоцкого и использовал некоторые из них. Милеску Спафарий пытался дать естественнонаучное обоснование необходимости воспитания и обучения в детские и юношеские годы. Он считал, что наиболее прочно и глубоко усваиваются и прививаются человеку те знания, навыки, моральные нормы, с которыми он познакомился в детстве, когда заполнялась его «чистая доска». «…Юных сердца, — пишет Милеску Спафарий, — суть скрижали не каменные, но плотяные», т. е. живые, телесные, и то, что там уже написано, стереть нелегко (18, 29). Он считает, что воспитание и обучение требуется подчинить интересам общества, государства.
По мнению Милеску Спафария, образование должно быть всесторонним, что обусловлено взаимосвязью и единством всех известных в то время наук. Проводя мысль о необходимости изучения основ всех наук и используя для доказательства этой мысли аллегорические образы муз и Аполлона, он писал: «Философи древни хотяще показати, яко всякое учение подобает во память быти и содержатися единому от другаго, понеже аще не во память пребывает учение, всуе труждаемся, аще и бесчисленныя книги прочитаем и аще едино учение познаваем, другого же не свемы; хромое таковое учение явится. Сего ради сице изобразиша девять мус во образе девяти дев, яже друг от друга рукою содержатся и на различная учения относятся и лик составляют. Между же их сликовствует Аполлон, сиречь солнце, знаменуя, яко учение свет есть и ум просвещает, подобно и солнце свет есть и миру сияет» (26, 27).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});