Читать интересную книгу Любовные секреты Дон Жуана - Тим Лотт

Кэрол – идеальная женщина. Я не влюблен в нее, она не влюблена в меня, искра сексуального влечения между нами никогда не вспыхивала. Она просто друг – и друг замечательный.

Я не хочу принижать достоинства своих собратьев. Мужчины уже на моих глазах достигли большого прогресса в расширении границ дружбы. Когда я был подростком, дружба состояла из футбола, розыгрышей, россказней о сексе и музыки. Ничего личного в общении не допускалось. Дружба была забавой, но при этом друзья боролись за власть, старались добиться превосходства, сбить спесь друг с друга. И уж совсем последнее, что вы могли сделать, – это поговорить с приятелем о своих проблемах. Вас просто сочли бы голубым.

Сейчас все не так. Двадцать лет мужчин плющило – они прошли через потерю работы, семьи, статуса, цели. Они зачастую сами себя уничтожают. Они несчастны. И эта несчастливость на многое их сподвигла. Она заставила их задуматься над тем, что значит быть мужчиной, и заставила потянуться к другим мужчинам.

И все-таки им предстоит пройти долгий путь, прежде чем они достигнут в дружбе уровня женщин. Во-первых: женщины умеют слушать. Во-вторых: женщины восприимчивы к символам, а жизнь почти вся состоит из символов. В-третьих: женщин не пугают близость и уязвимость, мужчины же по-прежнему этого боятся. (Я однажды совершил ошибку, позвонив своему хорошему другу и сказав, что мне одиноко. Он повесил трубку секунд через пятнадцать – будто испугался, что у меня рак.) В-четвертых: женщина всегда поймет женщину, про большинство мужчин этого не скажешь. Они или полагаются на расхожее мнение (уже устаревшее), или верят тому, что прочитали в газетах (т. е. идеологии). Женщины поделятся такими истинами о других женщинах, каких вы не найдете ни в одной газете.

С Кэрол я встречаюсь сегодня вечером. Мы, как всегда, собираемся поболтать – о моем затянувшемся разводе, обо мне, о Мартине и Элис. И о ней тоже – ей не везет с мужчинами. Разбитое сердце, которое я приколол к ее платью много лет назад, оказалось пророческим. Моя одногодка, она уже дважды разведена, детей нет, и сейчас ей тоже очень одиноко. Она управляет консалтинговой фирмой, и это заполняет ее время, отвлекает. Но она не счастлива.

Что было не так? Не знаю. Я не знаю, какова Кэрол в интимных отношениях, и она понятия не имеет, каков в этом плане Спайк. Возможно, мы оба совершенно преображаемся и показываем партнерам иную свою ипостась.

Мы с Кэрол относимся к противоположному полу совершенно идентично – как к кошмару. Но, возможно, каждый сам творит свои кошмары.

Я не представляю, какие претензии мужчины предъявляют Кэрол, но мне ясно одно: они ее боятся, потому что она слишком умная. И это понятно. Умные люди вызывают опасения. Люди, которые видят тебя насквозь, которые могут сказать, что ты сделаешь, еще до того, как ты об этом подумаешь. Это как вор в доме, который пришел не украсть, а переставить мебель, протереть зеркала, помочь тебе поразумнее обустроиться и получше во всем разобраться. Этакий вор-филантроп. Но все равно он нарушает твое Частное пространство. Неприятно, когда кто-то ковыряется у тебя в голове.

Кэрол в восторге от моей затеи с самоанализом, от этих запинающихся попыток выволочь весь внутренний хлам на свет, сделать то, что обычно она делает за меня. Можно подумать, это она сформулировала мне задачу, а я теперь рассказываю, как справляюсь. Единственная проблема: рассказывать особо нечего. Пожалуй, пора подвести итог тому, что я за это время узнал. Вот что я записал в блокнот.

Проблема: Мать – сдержанные проявления любви. Результат: слишком быстро влюбляюсь. Постоянные разочарования. Накопленное раздражение. Решение: быть более спокойным и, как следствие, независимым. Отказаться от поисков абсолютной любви.

Проблема: Секс = власть (Правило Шерон Смит). Результат: беспомощное, детское раздражение. Решение: селитра, выколоть себе глаза, кастрация. По-другому никак.

Проблема: Женщины полны неразрешимых парадоксов. Результат: недоразумения, путаница, раздражение (Н, П, Р). Решение: не найдено. Осложняется собственными противоречиями. Решение: также не найдено.

Проблема: Множество сторон отношений. Теория теней/doppelgängers. Женщины символичны, мужчины буквальны. Результат: Н, П, Р. Решение: научиться общаться. Не только слушать, но и наблюдать. Распознавать тени. Кроме того: слова нельзя воспринимать буквально. Пытаться разгадать, что за ними стоит.

Проблема: Женщин привлекает равнодушие (Закон Мартина). Результат: я женщин не особенно привлекаю. Решение: притвориться равнодушным.

Проблема: Мужчины стремятся разрушить то, что слабее них. Результат: сплошная разруха. Решение: так не делать. Избегать слабых женщин.

ПРОБЛЕМА Х: Не могу вспомнить, о чем это. Нечто, связанное с Хелен Палмер. Очень важно.

Проблема: Женщины проверяют любовь мужчины путем жестоких испытаний (Парадокс Джилфезера). Результат: мужчины страдают. Решение: смириться с этим – но только если ж. стоящая.

Так что же это за проблема – Проблема X? Была ведь. Никак не могу вспомнить. Кажется, что-то важное. Надо вспомнить. Может, если я вернусь назад, снова откопаю ее. Вернусь к Хелен, в 70-е, в поисках утерянного Любовного секрета.

Мы с Хелен стали жить вместе, когда любовь наша пошла на убыль. Точнее, когда моя любовь к Хелен пошла на убыль, а у нее, стоило ей это осознать, любовь вытеснили отчаянный страх быть брошенной и мольба о подаянии – эти бедные родственники любви. Да и мою любовь убила ее жалкая родственница по боковой линии: жалость. Это страшная потребность замучить, но не до смерти, беспомощную жертву.

Мы с Хелен пребывали в преддверии того ада, которым становится распадающаяся, за все цепляющаяся связь. Мы еще занимались сексом, в памяти жили воспоминания о любви. Мы шли на поводу всегдашней человеческой склонности к самообману. Мы уговаривали себя, словно любая чувственная связь рано или поздно приводит в это чахлое, зыбкое место. Двигаться дальше бессмысленно. Такое обоснование сложившейся ситуации затянуло нас в трясину. Да еще моя неспособность произнести наконец тяжкие, неподъемные слова, которые могли бы все изменить как по мановению волшебной палочки.

Я тебя больше не люблю.

Годами я отводил глаза, не в силах сказать правду. Жить с человеком, с которым больше не хочешь жить, – все равно что спать каждую ночь с соседом. Это обман, предательство. Ты оказываешься в половинчатом мире, где правда становится зыбкой, расплывчатой, потому что столкновение с правдой означает столкновение с собственной несостоятельностью и одиночеством.

Но она расплывается не все время. Иногда ты четко различаешь границы окружающего, зрение снова становится острым и сфокусированным, и тебе ясно, как божий день, что надо сделать, чтобы вернуть себя к жизни. Ярко высвечиваются и иллюзии, и фальшь, и спасительная ложь. Ты видишь все без преломления. Это длится недолго, но в эти мгновения как будто открывается дверь, а за ней… что именно, ты не знаешь, однако понимаешь – твой путь к свободе. И вот тут надо мчаться опрометью, иначе дверь захлопнется и ты с тупой неизбежностью вернешься в свой призрачный мир.

За годы жизни с Хелен я неоднократно видел, как дверь к спасению открывалась, и каждый раз отворачивался и позволял ей закрыться, не в состоянии порвать с проросшей во мне гнетущей защищенностью. Но в конце концов однажды я выбежал. Очень хорошо помню тот момент.

Мы в квартире. Только что встали. Я теперь практикант-копирайтер, хотя начинал с должности корректора в маленьком рекламном агентстве в Холборне. Хелен по-прежнему учится на социального работника; в те времена эта профессия казалась осмысленной и стоящей. Нам обоим надо успеть на электричку. Восемь утра. Хелен вышла из душа, села за стол и пьет чай. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Воображаемая дверь распахнулась. Я прокрутил слова в голове, задержав их на уровне горла.

– Дэнни, хочешь чаю?

– Нет, спасибо.

Она поняла: что-то не так. Хелен нервничала и часто моргала. На ней была старая рубашка, светлые волосы не расчесаны. Со времени колледжа смущения на ее лице прибавилось, а на высоком лбу образовалось больше морщин, чем можно было бы ожидать. Она потянулась к «Мальборо»: в последнее время Хелен много курила, и запах сигарет почти вытеснил аромат сырого сена, который я так любил. Теперь от нее неприятно пахло. Одно к одному.

– Что-то не так?

– Нет. Все в порядке.

А потом я заплакал, почувствовав вдруг, что затаившиеся слова уже не так невыносимо тяжелы, что я произнесу их, что я уже начал отсчет времени, приближающий меня к моменту после их произнесения, к мигу, когда все, что у нас есть – а именно наше прошлое, – будет утеряно. Я вспоминал, как бежал в кино тем теплым вечером, вспоминал об огне в груди в первую мою ночь с этой женщиной… но за последние годы совместная жизнь скукожила и съежила нас обоих. Я горевал о том, что давно прошло. В первый раз я познал потерю.