лишь столкнуться с ним лицом к лицу и понять, на что он способен. И по зубам ли мне. Хотя, полагаю, стоит сразу готовиться к худшему, чтобы внезапная растерянность не стала роковой ошибкой.
Качка прекратилась. Я уставилась на дверцу, слушая шуршание приближающихся шагов.
Что ж, Хранитель ядов, если вам нужен мой брат, то сначала придется переступить через меня.
Дверца отворилась. Я прикрыла лицо ладонью, спасая глаза от света — тусклого, но после мертвенной темноты все же болезненного для восприятия.
— Приехали, бестия. — Мужчина отвел руку со стеклянным фонарем, наполовину заполненным светоч-камнями, позволяя мне адаптироваться к обстановке. — Вылезай.
Все еще щурясь, я выбралась наружу навстречу непроглядной темноте. Похоже, путешествие длилось полдня, а то и больше — ночь успела завладеть миром.
Впереди в свете фонаря проступили контуры врат в два человеческих роста. От основания змеились кованые прутья, загибаясь в гипнотизирующие спирали, оканчивающиеся головами змей с блестящими глазами. И такие декоративные элементы располагались на всем протяжении врат — дюжина змей будто приветствовала нежданных гостей, разом высунувшись из холодного нутра своего гнезда. От врат в обе стороны уходили серые каменные стены.
Взгляд начал блуждать вдоль стены. На секунду свет фонаря, поднятого чуть выше, выхватил из темноты край дороги. Прямо за экипажем ровная поверхность резко обрывалась, и дорога сворачивала в сторону, соседствуя с чернеющей темнотой. Пропасть? Но судя по тому, как стоял экипаж, нам не пришлось преодолевать этот опасный путь.
— Тебе туда. — Мужчина качнул фонарем в сторону врат.
— Непозволительно столь неуважительно обращаться с леди, — прошипела я, мучительно раздумывая, как могу напоследок нагадить этому варварскому отребью.
— Ты не леди. — Главарь осклабился. В тусклом свете царапины, оставленные Эстером, делили лицо мужчины на неровные куски торта, изготовленного не совсем трезвым кондитером.
Конечно, я не леди. Но, как и раньше, признаваться в этом буду только Эстеру и Дакоту.
— А вы, сэр, не мужчина.
— Доказать? — В его глазах мелькнуло раздражение. Рука, будто невзначай, потянулась к брюкам.
— Хозяин будет злиться, — быстро напомнила я.
Фонарь закачался, прочувствовав на себе общую тряску тела, — свободной рукой мужчина от души врезал по дверце экипажа.
— Пошла! — Он замахнулся на меня, и я отступила к вратам. Не глядя, вцепилась в одну из змеиных голов, потянула, но, не дождавшись результата, толкнула от себя. Врата тяжело, но достаточно беззвучно открылись. — Вперед.
Значит, меня будут караулить, пока не доберусь до определенной точки.
Периодически оглядываясь, я ступила в синеватую мглу, оставляя позади единственный источник света. По обе стороны тянулась полоса высокого кустарника сочной зелени — возможно, ягодный тис. Каменная дорожка под ногами издавала еле слышное шуршание, словно звук моих шагов заставлял перебегать с места на место стайку малюсеньких пугливых созданий. Удивляясь, что могу различать в темноте отдельные ветви, а потому успешно избегать столкновения с ними, я добралась до конца дорожки, проигнорировав целых три развилки, предлагавшие мне альтернативные способы заблудиться в этом странноватом тисовом лабиринте.
— Я буду стоять здесь и ждать, пока не услышу звон колокольчика, — донесся до меня голос главаря.
Мне все равно незачем было убегать. Но стоило ли терять время, объясняя мучителю ход своих мыслей?
— Колокольчик? — Я сделала еще один осторожный шаг вперед и вздрогнула, когда внезапно различила контуры двери. Ее окружала деформированная тень, — по моим предположениям, плющ или еще какое-нибудь растение, густо покрывающее стены строения.
Размер врат да узкая тропка, ведущая к двери, указывали на то, что мою персону доставили отнюдь не к главному входу. Словно ящики с фруктами или бочки с игристыми винами. Экое пренебрежение.
Нащупывая мыском туфель ступени, я поднялась по лестнице. Откуда-то сверху на поверхность, покрытую нитевидными трещинами, падал неверный свет. Обхватив себя руками, — только сейчас я по-настоящему ощутила холод ночи — я выгнула шею, всматриваясь в светящийся источник. Огромная змеиная голова из белого камня свисала из ниши слева от двери, грозя мне распахнутой пастью. Сквозь змеиные зубы струился мягкий свет, и, приглядевшись, я заметила в глотке статуи серебристый колокольчик.
— Хотите, чтобы я сунула руку в змеиное нутро? А тут, похоже, любят шутить.
Ничего иного не оставалось. Дверной колокольчик ждал меня, как ждала меня и призывно распахнутая пасть.
Злобно усмехнувшись, я протянула руку и, коснувшись кончиков каменных зубов, шумно выдохнула. Рука проникла в змеиную глотку до самого запястья.
Холодная тонкая цепочка скользнула по ладони. Одновременно что-то кольнуло указательный палец — резко и болезненно, взбудоражив сразу всю нервную систему.
Я не успела издать ни единого звука, хотя, казалось бы, за то время, пока мое тело оседало на площадку перед дверью, могла хотя бы пискнуть. Чернота подступила прежде, чем я, завалившись назад, ощутила прикосновение острых краев ступеней.
* * *
Сознание вернулось болезненным толчком, заставив тело выгнуться. Словно соломенная фигурка, оплетенная крепкой веревочкой, за которую беспрестанно дергали, я прогибалась в позвоночнике, ощущая, как скрипит под нагрузкой шея и как сминается под бедрами платье. Кожа живота горела так, будто на нее безостановочно лилась кипящая драконья слюна.
Судороги прекратились столь же внезапно, как и начались. Позволив себе лишь один тихий всхлип, я приоткрыла глаза, заранее зная, что в нынешнем состоянии не сумею дать отпор даже шершню.
Взгляд уперся в каменную стену. Ее поверхность украшали фигурные канделябры, вместо свечей удерживающие искусно выточенные в форму капель светоч-камни. Мягкое медовое сияние проникало в каждую трещинку, превращая стену в неровную кладку из кусков затвердевшей смолы, оттесняло тени к самому низу, разрешая сгущаться лишь по углам, и дарило иллюзию тепла и уюта.
Однако на самом деле эта комната была наполнена лишь холодом подземелий — пронизывающим и атакующим неспешно, как присматривающийся к будущей жертве хищник.
Кончики пальцев на ногах ныли от укусов холода, но благодаря этому я узнала, что с меня сняли туфли. Поспешив проверить, не лишилось ли тело еще каких-нибудь жизненно необходимых предметов одежды, я обнаружила, что лежу на огромной кровати, заправленной темно-бордовым шелковым покрывалом. От каждого движения ткань сминалась, а перина под ней прогибалась. Резные столбики из блестящего черного материала по углам