Читать интересную книгу Дело очаровательного призрака - Эрл Гарднер

– Возражение отклоняется, – постановил судья Моран. – Мисс Белан, отвечайте на вопрос.

Свидетельница с сомнением посмотрела на окружного прокурора и после некоторых колебаний заявила:

– Да, сэр. Думаю, что так. Да, сэр.

– Когда вы использовали слова «тридцать восьмой калибр», вы имели в виду только вес пули?

– Да, сэр.

– Вы хотели сказать, что пуля весит тридцать восемь гран?[1]

– Наверное. Да, сэр.

– Вы не знаете, какого калибра был тот револьвер – тридцать восьмого, тридцать второго или сорок четвертого?

– Его описали мне как револьвер тридцать восьмого калибра, – ответила сбитая с толку свидетельница.

– Значит, вы просто повторили сказанные вам слова, не так ли?

– Да, сэр.

– И когда вы заявляли, что это револьвер тридцать восьмого калибра, вы не представляли, тридцать восьмой это калибр, тридцать второй или сорок четвертый?

– Окружной прокурор сказал мне…

– Мы говорим не о том, кто вам что сказал, а о том, что вам самой известно, – перебил Мейсон. – Вы лично это знаете?

– Ну, наверное, у меня весьма смутное представление о том, что такое калибр, – призналась Этель Белан.

– В таком случае вы лично не знаете, был ли у обвиняемой револьвер тридцать восьмого калибра, тридцать второго или сорок четвертого?

– Ну, если вы это таким образом сформулировали… Нет, не знаю, – резким тоном ответила Этель Белан.

– Да, я сформулировал это именно так, мисс Белан. А теперь я хотел бы проверить вашу память и выяснить, не лучше ли она у вас, чем у Уэбли Ричи. Вы помните, как мистер Ричи позвонил вам по телефону и сообщил, что мистер Перри Мейсон, адвокат, находится в здании, задает вопросы и интересуется Сьюзен Грейнджер, и не исключено, что у него возникли кое-какие подозрения, но он, Ричи, избавился от Мейсона, так что Мейсон не станет вас беспокоить? Возможно, мистер Ричи использовал другие слова и выражения, но смысл в них был вложен именно тот, что я только что описал. Я пытаюсь идентифицировать разговор. Вы помните его?

Этель Белан откинула голову назад, подняла подбородок и с вызовом посмотрела на Мейсона, затем, увидев, что адвокат прямо смотрит ей в глаза и не отводит взгляд, что его лицо сурово как гранит и что весь его вид не предвещает ничего хорошего, свидетельница заколебалась, опустила глаза и ответила:

– Да, помню.

– Вы помните день и час, когда он состоялся?

– Семнадцатого августа во второй половине дня. Точное время я назвать не в состоянии.

– Но вы в состоянии соотнести время разговора с моим посещением? Разговор состоялся прямо перед тем, как я зашел к вам, не так ли?

– Все зависит от того, что вы имеете в виду под выражением «прямо перед тем».

– Если вы хотите играть словами или уклониться от ответа, я изменю вопрос: разговор состоялся за десять или пятнадцать минут до того, как я зашел к вам?

– Ну… хорошо, пусть будет по-вашему.

– Это не по-моему, не по-вашему и не по Ричи, – заметил Мейсон. – Нас интересует правда. Суд и присяжные хотят знать правду.

– Да, он позвонил мне и сказал примерно то, что вы произнесли. Да.

– Какая связь между вами и Ричи?

– О, ваша честь, – поднялся со своего места Гамильтон Бергер. – Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

Судья Моран колебался несколько секунд, а потом постановил:

– Возражение принимается.

На лице Мейсона появились удивление и обида. Адвокат удостоверился, что присяжные заметили это выражение. Он сел, повернулся к Делле Стрит и сказал вполголоса:

– Я хочу закончить перекрестный допрос тогда, когда присяжные подумают, что мои руки связаны возражениями Гамильтона Бергера и постановлениями суда. Они должны считать, что в деле есть что-то, что от них пытаются скрыть, что-то зловещее. Наверное, сейчас самое лучшее время, чтобы остановиться. Я специально разговариваю с тобой, чтобы они решили, что мы совещаемся по чрезвычайно важному аспекту, когда слишком многое поставлено на кон.

Делла Стрит кивнула.

– А теперь, пожалуйста, покачай головой с серьезным выражением лица, – попросил Мейсон.

Делла Стрит выполнила его просьбу.

Мейсон вздохнул, слегка развел руками и обратился к суду:

– Ваша честь, это аспект, который защита считает исключительно важным.

– Возражение принимается.

Мейсон снова посмотрел на Деллу Стрит, пожал плечами и сказал:

– Ну, если суд принял такое постановление, у меня больше нет вопросов.

– Суд не намерен закрывать никаких дверей, – ответил судья Моран, внезапно заподозрив, что Мейсон подстроил все таким образом, что в протоколе появится какая-то ошибка. – Вы имеете полное право перефразировать вопрос.

– Вы рассказали Уэбли Ричи о договоренности с обвиняемой?

– Я возражаю! – закричал Гамильтон Бергер. – Это показания с чужих слов. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.

– Я разрешаю вопрос на основании того, что он может являться предварительным при определении пристрастности свидетельницы, – постановил судья Моран.

– Отвечайте, – велел Мейсон.

– Ну, в некотором роде да.

– И он вам что-то посоветовал?

– У меня то же самое возражение, – сказал Гамильтон Бергер.

Судья Моран почесал подбородок.

– Вы можете односложно ответить на этот вопрос «да» или «нет», – постановил судья Моран. – Советовал он вам что-нибудь или нет?

– Да.

– Что он вам сказал?

– Я возражаю, ваша честь. Это, бесспорно, показания с чужих слов, несущественно…

– Я тоже так считаю. Возражение принимается.

– Спрашивали ли вы и получали ли вы какой-либо совет до того момента, как обвиняемую взяли под стражу?

– Я возражаю на основании того, что это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Задан нечеткий и неопределенный вопрос. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

Судья Моран думал несколько секунд, а потом обратился к адвокату защиты:

– Мистер Мейсон, вы можете перефразировать вопрос?

– Нет, ваша честь.

Судья Моран с сомнением посмотрел на окружного прокурора.

– Я считаю, что мое возражение обоснованно, ваша честь, – заявил Гамильтон Бергер. – Вполне очевидно, что адвокат защиты просто пытается получить какую-то информацию. Он должен четко указать, есть ли здесь какая-то связь с фактами слушаемого дела и имеющимися доказательствами.

– Мой вопрос охватывает достаточно широкий круг аспектов, включая все перечисленные вами, – ответил Мейсон.

– Даже слишком широкий, – возразил Гамильтон Бергер. – Он охватывает все. Ваша честь, перекрестный допрос ведется не должным образом.

– Хорошо. Возражение принимается, – постановил судья Моран.

– У меня все, – объявил Мейсон.

– У меня тоже все, – сказал Гамильтон Бергер.

Свидетельница уже собралась покинуть место дачи показаний, когда Бергер с видом человека, который только что что-то вспомнил, заявил:

– Подождите минутку. Ваша честь, мне следовало поднять еще один вопрос во время первоначального допроса этой свидетельницы. Прошу прощения у суда и адвоката защиты. Я пропустил один аспект, но мои помощники обратили на это мое внимание.

– Задавайте ваш вопрос, – разрешил судья Моран.

– Вам когда-нибудь приходилось видеть у обвиняемой что-либо, кроме револьвера, – я имею в виду предметы дорогостоящие?

– Да.

– Что именно?

– У нее было огромное количество драгоценных камней.

Гамильтон Бергер казался чрезвычайно возбужденным.

– Вы сказали – драгоценных камней? – уточнил он.

– Да.

Присяжные склонились вперед, пытаясь не пропустить ни слова.

– Где вы находились, когда их видели?

– Я собиралась зайти в ее спальню. Она оставила дверь слегка приоткрытой, к тому же петли хорошо смазаны, и она не слышала, как я ее распахнула.

– Чем занималась обвиняемая?

– У нее на кровати была выложена груда драгоценных камней – на какой-то оберточной бумаге. Она стояла на коленях перед кроватью, повернувшись спиной ко мне, и считала камни.

– Сколько их там было?

– Много.

– Она знала, что вы ее видели?

– Нет, сэр. Я попятилась сразу же, как поняла, что зашла не вовремя. Я осторожно прикрыла за собой дверь, и она даже не догадалась…

– Вы не имеете права давать показания о чужих мыслях, – перебил Гамильтон Бергер. – Вы не телепат. Итак, вы видели эти камни?

– Да, сэр.

– Вы не представляете, что с ними случилось?

– Нет, сэр.

– Но вы видели их у обвиняемой?

– Да, сэр.

– И, насколько вам известно, эти камни могли быть переданы Перри Мейсону вместе с багажом обвиняемой?

– Я возражаю, – встал со своего места адвокат. – Задан спорный вопрос, он предполагает факт, не представленный как доказательство. Это наводящий вопрос, несущественный, недопустимый в качестве доказательства и не имеющий отношения к делу.