– Смотрите!
На расстоянии одного метра от разрушенной Стерном стены Каролина увидела еще одну стену. Именно из-за нее доносился шум; и теперь это были не одиночные удары, а царапанье и гулкий стук; очевидно, человеку по ту сторону пришла в голову та же идея – проломить стену. Один из кирпичей во второй стене качнулся. Каролина едва справилась с желанием спрятаться за спину Стерна. Во рту у нее пересохло. Ее глаза словно приклеились к стене. Только теперь она поняла, что свет, проникающий в узкое отверстие между стенами, – это сияние луны. Итак, на улице ночь. Значит, они уже много часов находятся в застенке – а ей-то казалось, что время пролетело как один миг.
Сильный удар с той стороны преграды вывел ее из задумчивости. Камень в стене зашатался сильнее и упал на землю. В отверстии появилась рука с кинжалом, смуглая, костлявая. На среднем пальце блеснуло широкое золотое кольцо. Каролина вопросительно взглянула на Стерна:
– Измаил? Его дом граничит с дворцом.
Стерн, похоже, не слышал ее вопроса. Не в силах отвести взгляд, смотрел он на перстень, сделанный в виде двух сплетенных к змей с огромным рубином посередине.
– Только один человек вправе носить такое кольцо, – прошептал он. – Глава рода Ауклиммидов, шейх Томан ибн Моханна.
Стерн больше не мог сдерживаться. Он тоже бросил свои инструменты и протиснулся сквозь отверстие.
У шейха Томана ибн Моханны появилась надежда на спасение, когда он принялся с помощью кинжала ковырять сырой раствор между кирпичами. Он начал делать это, не в силах больше прислушиваться к тишине и тупо смотреть на свет масляной лампады. Замурованный живьем, шейх сначала радовался этому свету. Но когда последний камень был вделан в стену, навеки отделяющую его от мира, он понял, что лампа только ускорит его смерть, сжигая кислород в этом каменном гробу. И все же он не потушил ее. Он был близок к тому, чтобы вонзить себе в грудь кинжал, оставленный ему... Он долго стоял с бессильно опущенными руками, прислонившись к стене в камере двух христиан, куда привел его Стерн. Его кожа приобрела восковой, желтоватый оттенок. В этот момент он вовсе не выглядел молодым, тридцатипятилетним мужчиной. Он был так же стар, как страх человека перед смертью. Шейх тяжело дышал. Ему все еще казалось, что стены, за которыми он был заживо погребен, давят на него. Что-то подсказывало ему, что, сколько бы он ни прожил, это жуткое ощущение никогда больше не покинет его. Всегда будет сжимать его грудь этот невыносимый груз. Он распахнул халат, потянул ворот рубахи. Ему не хватало воздуха.
Стерн торопливо подошел к нему:
– Что с вами? Вы как будто не рады своему освобождению.
Шейх Томан ибн Моханна склонил голову. Да, он дышит, он живет, но разве они не понимают, что эта жизнь не имеет для него никакой цены? Он, Томан ибн Моханна, глава рода Ауклиммидов, наместник Тимбукту, отпрыск рода, ведущегося от Александра Великого, был побежден сыном пирата и разбойника. Только он виновен в том, что Калаф так вознесся. Уверенный в незыблемости собственной власти, он не обращал внимания на набирающего силу Калафа. Тот вызывал у него всего лишь любопытство. Он со злорадством наблюдал, как гордые и упрямые пустынные племена один за одним покорялись этому человеку. Склонный решать проблемы мирным путем, шейх зашел даже так далеко, что предложил Калафу должность своего военачальника. В ответ Калаф напал на одну из его летних резиденций на Нигере. Это было около трех лет назад. С тех пор борьба между ними не прекращалась, замирая только на короткое время.
– Вы освободили меня, – сказал шейх Томан, – но шейх, живым попавший в руки врага, не имеет права на жизнь. – Бессильным жестом, словно защищаясь от унизительных воспоминаний, он поднял руки. – Не раз во время войны Калаф желал мне смерти. В этот раз я умолял его убить меня... – Шейх издал протяжный мучительный стон, опустил голову, зябко закутался в плащ.
Потом сполз по стене вниз, положил голову на согнутые колени и так замер. Было в его позе величие скорби, что не позволяло обратиться к нему с утешениями.
Вид этого человека напомнил Каролине о ее собственной судьбе. Она снова с ужасом подумала о том, что ее ждет. Она увидела перед собой караван-сарай. Сдержал ли Измаил слово, приготовил ли все необходимое? Но она очень сомневалась, стал ли он делать это после их осуждения, при котором сам присутствовал.
Всего пара кварталов от дворца шейха, в подземелье которого они сейчас находятся, всего две сотни метров отсюда до караван-сарая – и надежда обрести свободу может стать реальной. Для этого она должна уметь проходить сквозь стены. Минута за минутой тонули в молчании.
Придет утро. Дверь откроется, и их отведут на казнь. При мысли об этом все в Каролине переворачивалось. Ее взгляд перебегал от шейха к Стерну, от стен к двери. Она сама не знала, где бродят, чего ищут ее мысли. Она была слепцом, блуждающим в темноте. Спонтанно, не раздумывая, зачем им это, она вдруг сказала:
– Как вы думаете, шейх Томан, удастся ли нам вызвать сюда Калафа?
Когда шейх поднял голову, его глаза все еще были пусты, а в лице не было ни кровинки. Каролина даже подумала, что он не расслышал ее. Но он вдруг сказал:
– Кто вы и как смогли прочитать мои мысли? – Он вскочил и зашагал по камере. – Быть может, Аллах посылает мне это испытание? – Его взгляд обратился к Стерну. – Какой приговор вам вынесен?
– Смерть, – ответил Стерн.
Рот шейха растянулся в гримасе. Но это не была улыбка.
– Не вы – Калаф умрет. Я клянусь вам в этом. Прежде чем солнце взойдет... – Он замолчал и вновь продолжил свое хождение вдоль стен камеры.
Потом остановился рядом с Каролиной. Только в этот момент он вдруг осознал, что перед ним женщина, молодая и очень красивая. – Вы надеетесь, что вам удастся привлечь Калафа своей красотой? – Он покачал головой. – Он пошлет евнухов, чтобы привести вас.
С горечью она уставилась на обоих мужчин. Нет, не было ничего, чем она могла бы завлечь Калафа в ловушку. Караван покинет Тимбукту без нее. Никогда больше она не увидит песков Сахары, не опустит руки в холодный источник... Колодцы пустыни! Словно озарение снизошло на нее.
– Калаф придет, – сказала она. Мужчины недоуменно уставились на нее.
– Говорю вам, он придет! Зовите стражников. Пошлите Калафу известие, что у нас есть план всех колодцев Сахары.
– У вас есть план колодцев? – Словно молния озарила лицо шейха. – Покажите. Я должен видеть его, должен держать в руках, чтобы поверить!
Стерн снял через голову кожаный мешочек Разима и достал оттуда сложенную бумагу. Шейх Томан взял ее в руки. Он не развернул ее, лишь любовно коснулся пальцами.