Ну зачем я позволила ему себя поцеловать! А впрочем… он мой будущий муж. Даже если брак не совсем настоящий…
— Я знаю, что ты тоже не спишь, — неожиданно произносит он.
— Спала, пока ты не разбудил, — отвечаю слишком уж поспешно, для человека, который "только что проснулся".
— Кровать здесь дико неудобная.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Нормально.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— То есть тебе от жизни не нужно самое лучшее?
— Как и всем, — дергаю плечом.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Я не вижу, что он делает, но слышу, как меняет положение тела. Он определенно подвинулся ближе. Специально или нет, но факт остается фактом.
Я по-прежнему не боюсь, что он сделает мне что-то плохое, не знаю, откуда такая железная уверенность, но она есть. Но просто осознавать, что он так близко, да еще этот чертов поцелуй!
Хотя какой же он чертов… это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Конечно, опыта у меня кот наплакал, но я уверена, что даже будь у меня сотня парней в прошлом, Юнусов был бы вне конкуренции.
Я злюсь на себя. Злюсь на него. На ситуацию.
Почему к такой практически безупречной внешности приложен такой несносный характер?
Для баланса?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Не нужно мне было с ним никуда ехать. Заселяться в этот номер. Ложиться в одну постель. Все это неизбежно, шаг за шагом, толкает меня в пропасть.
— Ты любила его? — снова спрашивает он, и этот вопрос застает врасплох.
Оборачиваюсь: Юнусов лежит на боку, подперев голову согутой в локте рукой и смотрит прямо на меня.
— Ты это о ком?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ну, этот твой… — брезгливо кивает куда-то в сторону. — Сахарок.
— Ты о Роме? — не могу сдержать улыбку. — Почему сахарок?
— Потому что слащавый придурок. Как ты вообще могла выбрать этого идиота? Там же на лице все написано.
— Ну, справедливости ради, на твоем тоже много нелестного можно прочитать.
— Ну так что там с высокими чувствами?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Нет, — решаю не врать. Не хочу. Да и не не имеет смысла. — А ты? Зачем тебе Милана, если как ты сам сказал, она тебе не очень-то дорога. Ты же попросту тратишь свое время.
— Ну, раньше мне все равно больше не на кого было его тратить.
— Раньше? — цепляюсь. Мне кажется это важным.
— Да, раньше, — не сводя с меня глаз отвечает он. Слишком темно, но я вижу как они блестят и хочется верить, что причиной этого являюсь именно я. — Раньше вообще многое было иначе.
— Например?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Например я думал, что на дух тебя не выношу.
— И что же изменилось?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Оказалось, что это не так. Выношу. Не совсем, конечно, но бывало и хуже.
— Юнусов, ты идиот, — достаю ладонь из-под одеяла и пихаю его в плечо. Он валится на спину и, взмахнув по инерции рукой, сбивает с тумбочки настольную лампу.
В ночной тишине грохот кажется просто оглушающим.
— Ну вот опять. С тобой постоянно происходят какие-то катастрофы.
— Я же не виновата, что у тебя грация мамонта!
— У вас там все хорошо? — раздается стук в дверь.
Я сажусь и, сдерживая смех, закрываю рот рукой. Юнусов сползает на пол и поднимет несчастный светильник.
— А у вас принято бродить ночами по коридорам и подслушивать?
— Я слежу за порядком.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Тогда мойте лучше полы. У вас пыль под кроватью.
Я показываю ему жестом "замолчи" и просто не могу не расхохотаться. Это нервное, не иначе.
Когда она уходит, я продолжаю хихикать, настроения спать и так не было, а теперь тем более испарилось.
— И что смешного? — водрузив несчастную лампу на место, спрашивает Юнусов.
— Не ожидала, что ты умеешь шутить.
— Я не шутил.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Но получилось смешно.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— То есть я клоун, по-твоему? — толкает меня на кровать и нависает сверху.
Все это происходит в игривой форме — кажется, кто-то тоже окончательно разгулялся — но все равно ужасно волнительно.
Его руки находятся по обе стороны от моей головы, и лицо непозволительно близко от моего…
— По-моему, ты меня сейчас раздавишь. Это будет худшая смена бедной админши.
Я стараюсь неловко шутить, но его улыбка наоборот сходит на нет. Он серьезен. Он сосредоточен.
И он слишком горяч, чтобы быть правдой.
— Ратмир, не надо… — вяло протестую скорее для порядка. А на самом деле мысленно подгоняю момент, когда его губы снова коснуться моих.
И они касаются, бессовестно жадно. И я в очередной раз за эту длинную ночь нарушаю все данные себе обещания.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Часть 40
Утро выдалось волшебным. Радовало все — прекрасная погода, птичьи трели за окном, настроение.
От вчерашней непогоды не осталось и следа, лишь почти подсохшие лужи напоминали о том, какой был ливень.
Впрочем, ну как утро… уже день, потому что проспала я все, что можно. Проснулась почти в обед — немыслимо!
Быстро натянув на себя выстиранные и высохшие за ночь вещи, и затолкав завтрак, который уже обед, в крошечном придорожном кафе при мотеле, я села в уже починенную машину. Ее пригнали утром из ближайшего сервиса, разумеется, за дополнительную плату. Парень той девушки, которой ночью Юнусов дал свой номер.
Он не обманул.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
С Ратмиром мы практически не виделись вплоть до этого момента: сначала я отсыпалась, потом бегала на завтрак, а он в это время крутился на улице с парнем из автомастерской. И когда настал момент остаться наедине, я испытала ужасную неловкость. Было стыдно смотреть ему в глаза, ведь теперь нас связывало нечто такое, о чем я даже не могла помыслить еще вчера.
Отец узнает — точно убьет.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Ну ты и спишь, — произнес Ратмир, выруливая со стоянки.
Солнечные лучи уже нагрели салон. Стоит такая жара, что я снимаю кофту и остаюсь в одной футболке.
— Потому что всю ночь не спала.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
После этих слов ощущаю, как стремительно краснеют щеки.
Высунув руку из открытого окна, пытаюсь поймать нагретый ветер. Что угодно, лишь бы не смотреть на него. И теперь совсем не потому, что он мне не приятен.
— А мне показалось, что ты спала лишь бы подольше меня избегать.
— С чего ты взял, что я тебя избегаю?
— Ну, наверное, ты думаешь, что после того, что между нами произошло этой ночью, я обязан на тебе жениться.
— Ты и так женишься на мне, — все-таки оборачиваюсь на него и не могу скрыть улыбку. — И этой ночью ничего такого не произошло.
Это правда, до главного дело не дошло. Юнусов оказался на удивление корректен и ни на чем не настаивал. Но целовались мы столько, что губы распухли и болят. Мама точно все поймет, когда увидит меня через несколько часов. Еще и едем по такому поводу…
Мне стыдно, что совершенно не думаю об умершем дедушке, не скорблю. Наверное, должна, но я видела его так редко, мы совершенно не были близки. К тому же мне всегда казалось, что он не слишком любит меня. Наверное, потому что был против брака отца с моей мамой.
Я слышала что-то такое еще в детстве, правда, никогда не вдавалась в подробности. И теперь понимаю, что зря.
В этот раз я узнаю все. Расспрошу, что было. Что произошло в прошлом между мамой, отцом и дядей Нодаром. Что это за слухи такие нелепые про попытку мамы разрушить чужую семью.
Эта ночь, полная объятий и поцелуев была прекрасной, но я стараюсь оставлять рассудок трезвым — не исключено, что для него это все абсолютно ничего не значило.
Нет ничего хуже, чем очароваться, а потом рухнуть с небес на землю.
— Не волнуйся, я не расскажу ничего Милане, — первая завожу невеселую тему. — Ну, о том, что было.