что государь очень доволен смотром и завтра последует указ о моем производстве.
— Поздравляю, — искренне обрадовался за опекуна Март. — Так вы теперь станете «превосходительством»?
— Боюсь, что так, — кивнул тот.
— А почему боитесь?
— Потому что адмиральских вакансий вокруг не наблюдается. Так что будь уверен, как только на моих эполетах усядется орел, он тут же утащит меня куда-нибудь подальше от Петербурга.
— Это было бы крайне несвоевременно, — помрачнел юный гросс.
— Ты уже объявил, что я буду твоим представителем в ОЗК?
— Официально нет, но дело решенное… черт, так вот что они задумали!
— Что ты имеешь в виду?
— Да Поляков в последнее время с такой загадочной физией ходит, как будто миллион нашел на улице…
— Логично. Представитель где-то у черта на рогах, а значит, опекунский комитет некому контролировать, — немного поразмыслив, заметил Зимин. — В таком случае, одним миллионом точно не ограничится.
— Вот су… прости, Танечка.
Впрочем, проведшая большую часть своей сознательной жизни в мужских коллективах Калашникова не обратила на его слова ни малейшего внимания. Тем более, что к ним в этот момент подошел цесаревич. Рассеянно кивнув вытянувшемуся Зимину, он с извиняющимся видом посмотрел на присутствующих.
— Март, нам нужно поговорить.
— Конечно, — невозмутимо ответил юный гросс и отошел с наследником престола в сторону.
— Я не знаю, что мне делать! — выпалил Николай. — Меня хотят женить, и это… полная катастрофа!
— Действительно, — хмыкнул Март. — Просто Хиросима какая-то!
— Да, понимаю, что это звучит странно, — не слушая его, продолжал царевич. — Мы с вами едва знакомы… И я очень рассчитываю на вашу щепетильность…
— Помилуйте, Николай, я ведь в недавнем прошлом — приватир, наемник. Рейдерство и деликатность — это прямо противоположные понятия…
— Вы все шутите… А мне вот не до смеха.
— А что не так? Я так понимаю, вам сватают ту роскошную блондинку с золотистой аурой?
— Да, принцессу из заштатного Мекленбурга. Елена Августа…, и вы верно заметили, она обладает Даром.
— Допустим, Сила у принцессы так себе. Скромненько, на троечку. Это вам для справки, mon Prince, — с неожиданно прорезавшимся идеальным французским прононсом выдал Март. — От женитьбы все равно никуда не деться. Но вас ведь не потянут под венец немедленно. Сначала помолвка, еще несколько лет переписки и редких встреч, а уж затем… можно и отказаться, в конце концов…
— Вы думаете? Это как-то…
— Нечестно? А вы ничего не обещайте. От вас будут требовать, а вы просто молчите. И даже не кивайте. Или торгуйтесь. Требуйте своего.
— Да поймите же, Март, меня уже списали. Я ощущаю себя Павлом Первым, меня все предали! Матушка хочет одаренных внуков. И стабильности престола. А как же я? Обо мне кто-то вообще хочет подумать? Да к черту. Пусть никто. Но хотя бы могли предоставить возможность мне самому о себе озаботиться.
— Да, Коля, крепко тебя прижало… — сменив легкий, игривый тон и став совершенно серьезным, сочувственно произнес Колычев. — Что сказать… Все верно. В большой политике нет места человеческому. Там только выгоды и соображения целесообразности. Но иногда за стратегическими резонами теряется сам смысл всего происходящего…
— Ты меня понимаешь, Март! Так что же мне делать?
— Чему быть, того не миновать… Никакой трагедии не будет, если ты потанцуешь с ней немного и перекинешься парой слов. Отцу и матери то, что мне изложил — не говори ни в коем случае. Держи откровения при себе. И повторюсь, торгуйся. Пусть государь за твою послушность сделает шаг навстречу…
— Хорошо, попробую… — с явно читаемым сомнением в голосе ответил цесаревич.
— Нет, так не пойдет. С таким настроем не получится. Соберись и покажи твердость и сдержанную силу. Тогда шансы заметно вырастут. Коля, народ уже шушукается, а царица смотрит на меня недобро. Пора завершать наше экспресс-обсуждение…
— Да, ты прав. И спасибо…
Март в ответ хотел было пошутить, но не стал, поскольку заметил, что к ним направляется его суженая.
— Так вот вы где, ваше императорское высочество! — укоризненно посмотрела на наследника престола Зимина.
— Сдаюсь, — развел руками тот. — Вы меня выследили.
— Вот уж не собиралась, — фыркнула в ответ Саша. — Государыня позволила мне увидеться с женихом и даже потанцевать. Никаких поручений на ваш счет у меня нет, так что если вы собираетесь продолжать скрываться, то на здоровье!
— В таком случае не буду вам мешать, — собрался улизнуть Николай, но не тут-то было.
— Куда это вы собрались, мой принц? Сами посудите, если мы с Мартом будем танцевать, Таня останется без кавалера. Согласитесь, это будет по отношению к ней форменным свинством!
— И что же делать? — растерялся никак не ожидавший подобного поворота наследник престола.
— Мон дье, да пригласите же ее! — посмотрела на него как на недотепу фрейлина.
Стоит ли говорить, что сделанный цесаревичем выбор произвел фурор. К счастью, танцевать Калашникова умела, так что все прошло почти гладко. Разве что несколько позже Николаю пришлось выдержать целую бурю.
Несмотря на то, что Евгения Федоровна никогда не обладала Даром, ее взгляд едва не прожег дыру на белом кителе сына. Сидящая рядом с ней мекленбургская принцесса с трудом сдерживала слезы.
— Ты не представишь нам свою партнершу? — холодно поинтересовался отец.
— Если вам будет это угодно.
— Нам угодно!
— Я сейчас…
— Нет уж, стой. Найдутся и без тебя провожатые…
Через минуту ни в чем, в сущности, не виновная Таня предстала перед августейшим семейством. К счастью, рядом с ней были друзья, и девушка нашла в себе силы держать себя с достоинством.
— Ну конечно, — хмыкнул Александр III при виде Колычева. — Так и знал, что без тебя не обошлось.
— Счастлив служить вашему величеству, — дипломатично ответил ему Март.
— Как ваше имя, сударыня?
— Прапорщик Калашникова! — четко отрапортовала Татьяна.
— За что медаль?
— За оборону Сокчо.
— Погоди-ка, — вспомнил обладавший хорошей памятью царь. — Это ты диспетчерскую от японцев обороняла?
— Так точно. И М… сенатор Колычев тоже!
— Что-то не припомню, — нахмурился государь.
— В то время я жил с фамилией Вахрамеев, — пояснил Март. — Мы с Кимом тогда еще совсем мальчишками были.
— Можно подумать, сейчас сильно постарели,