— Вот это поворот! — изумляется шеф, Он до сих пор не может прийти в себя, а уж этого человека удивить трудно. — Помнишь, наш самый первый разговор, после того как ты вернулся из поездки? Ты тогда сказал, что мы чего-то не учли с самого начала. Вот и ответ!
Допустим, я не говорил, а только подумал, но и это не важно. Главное, мы оба думали об одном и том же. Как уж тут промахнуться?
— Мы и не могли учесть, — говорю я. — Уж слишком неправдоподобно…
— Факты — вещь точная, как бы неправдоподобно они ни выглядели, — вздыхает Белопольский. — Никитин и Морозова знакомы. Значит, тебе на дороге Морозова встретилась не случайно. Никитин хотел знать, что ты будешь делать, а ты не понял…
В этом, месте следует небольшая заминка, ибо шеф понимает, что перегнул палку.
— И я бы не понял, — поспешно добавляет он. — Попробуй догадаться… Идем дальше. Появляется человек, который шестнадцатого сентября вечером на переговорном пункте представляется капитаном Лукшиным. Это мог быть только Никитин! Возникает естественное предположение, что все эти дни он был где-то рядом.
Образцовый гражданин, «случайно» нашедший у себя в машине целое состояние и без промедления сообщивший об этом властям. Его «случайное» появление в самом центре событий в тот момент, когда он, по нашей договоренности, должен был находиться совсем в другом месте, и совершенно непонятное небрежение к опасности быть обнаруженным или вычисленным. Его знакомая, «случайно» оказавшаяся участницей затеянной нами игры… От всего этого голова кругом идет. Получается, что: все это время нашим хорошо слаженным оркестром управлял совсем другой дирижер…
— В толк не возьму, зачем ему понадобилось называться моим именем? — бормочу я. — Он мог назвать любое другое…
— Есть такая категория людей, любящих риск, решительных, самонадеянных, дерзких, — раздумчиво произносит шеф. — Сознание собственного превосходства в них сильнее элементарной осторожности: вот он я, здесь, кручу вами, как хочу, а попробуй возьми! Между прочим при всей внешней уязвимости его действий, рисковал он немногим. Его не было в нашей схеме. Не бы-ло! И он это знал. Если бы ты не обратил внимания на некоторые странности в поведении Морозовой, — ловлю адресованный мне испытующий взгляд и отчаянно стараюсь не покраснеть, — не было бы и сегодняшнего разговора. К сожалению, брать Никитина пока нельзя: знакомство с Морозовой и странная манера выдавать себя за другого — это еще не улики. Спросить бы Морозову…
— Дня через два-три, — говорю я, делая вид, что рассматриваю фотографии.
— Надо спешить, чует мое сердце. Хотелось бы знать, для чего ему понадобился весь этот маскарад с контейнером?
Ответ на этот вопрос из разряда тех, которые одним махом ставят все точки над всеми «ï».
— Он искал Зазроева, — предполагаю я.
Мы уклонились в сторону от опасной темы, и теперь я могу наконец отвлечься от фотографии.
— Допустим. А зачем? Как думаешь, где Никитин может быть сейчас?
Где может — этого я не знаю. Говорю, где должен.
— Ты проверял?
— Я послал запрос.
Наш разговор окончен. Шеф встает и направляется к выходу из кинозала. Его походка лишена обычной живости, ступает он с усилием, тяжело, как человек, который прошагал многие десятки километров по бездорожью и обнаружил, что искомый дядюшка совершенно неожиданно съехал в неизвестном направлении, а на месте родимого села стоит большой металлургический завод. Я хорошо понимаю его состояние, ибо шагали мы вместе. У двери он останавливается и, повернувшись ко мне, произносит отеческим тоном:
— Будь осторожен. Это опасный противник, Виктор!
26
Место действия — поросшие лесом отроги гор. Слева внизу — село в несколько десятков изб. Справа на вершине пригорка — стоящая особняком добротно срубленная пятистенка. На пригорок с усилием взбирается толстый человек средних лет, в милицейской форме с погонами лейтенанта. Это — здешний участковый. Ходьба по сильно пересеченной местности явно не соответствует его комплекции и наклонностям, потому теплый погожий день не радует лейтенанта.
Достигнув забора, окружающего пятистенку, участковый останавливается и, с удовольствием привалившись к калитке, в течение нескольких минут приводит свое дыхание в норму.
За забором могучего сложения мужик, как перышком, ворочает вилами, нанизывая за раз огромные, величиной со средних размеров стог, охапки сена. Он не видит, а скорее, подчеркнуто не замечает гостя. Это — хозяин пятистенки, бобыль-охотник и по некоторым неподтвержденным сведениям — браконьер.
— Здорово, Николай Филимонович! — собрав достаточные для разговора вилы, приветствует его лейтенант.
Мужик прерывает свое занятие.
— А, участковый. Здорово, — степенно отвечает он.
Участковый достает носовой платок и обтирает побагровевшее от движения в гору лицо.
— Как живешь-можешь? — любопытствует он.
— Да уж могу, не сомневайся, — размашисто произносит хозяин. — Ты что, с делом каким аль мимо шел?
Вопрос задан так, по инерции, или про участкового известно, что он никогда не появляется просто так.
— Давненько я тебя не видел, — уклончиво отвечает лейтенант. — В дом пригласишь, может? Печет нынче, спасу нет!
— Печет, — сочувственно соглашается хозяин. — Заходи — гостем будешь.
Участковый проникает за забор, а потом следом за хозяином — в дом. В просторной горнице гость не без любопытства оглядывается.
— Ты бы, Николай Филимонович, чаю предложил, — говорит он. — А то в горле с самого утра сохнет.
— Это можно, — с охотой соглашается хозяин. — А ты, Петр Никитич, садись. Садись! Ноги небось гудят?
— Гудят. Гудят, родимые…
Лейтенант садится за массивный дубовый стол. Умиротворенно следит за тем, как хозяин хлопочет у самовара. В следующую минуту некий тревожащий запах заставляет участкового помрачнеть.
— Жареным пахнет, — констатирует он. — Медвежатинкой пробавляешься?
— Какое там… — машет рукой хозяин.
Он остался спокоен.
— А ты от ответа не отвлекайся. Не отвлекайся! — настаивает лейтенант. — Есть сведения!
— Нет у тебя никаких сведений, — добродушно отвечает хозяин. — Нетути! Потому, как были бы, давно б ты меня в кутузку упек.
Чай участковый пьет вприкуску, с наслаждением прихлебывая из блюдца.
— Люди сказывают, неизвестный человек в тайге появился, — между вторым и третьим стаканами заявляет он.
— Тайга большая — кого только не встретишь, — резонно замечает хозяин.