— Может, дух соперничества? Мы хотим знать, что делалось до нас, чтобы наверняка сделать лучше.
— Это скорее здравый смысл, чем соперничество. Или способ выживания цивилизации.
— Звучит логично, но почему мы в этом одиноки? Почему другие известные нам цивилизации этого способа не знают?
Мы зашли уже глубоко. Далеко-далеко позади висела сияющая монетка вход в туннель.
— Значит, у них просто другие способы выживания. Возьмем вомперийцев. По сравнению с нами они невероятно сильны. Их спокойствие духа уже граничит с апатией. И умирают они разве что от старости. Ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь вомпериец умер не своей смертью. Так зачем им наши способы выживания?
— Верно, — согласилась Кейт, отфутболив камешек.
Наконец впереди замаячили гроздья прожекторов — конец туннеля. Дальше мы шли молча: я пытался вообразить, что там, за стеной, да и у Кейт, вероятно, тоже разыгралось любопытство.
Прожектора давали яркий, почти не уступающий дневному свет. Туннель упирался в стену — сразу было видно, что не в каменную и не в земляную, а в самую настоящую. Можно даже было бы сказать, «обыкновенную», но в обыкновенных стенах не бывает таких огромных дверей.
То, что перед нами именно дверь, не вызывало никаких сомнений. Дверь занимала примерно восемьдесят процентов площади расчищенного участка. Она чуть-чуть выдавалась над поверхностью. Слева виднелись петли. Время не оставило на ее плоскости ни малейших следов. Дверь была тусклочерная, без единой надписи. И без малейшего подобия дверной ручки.
Прожектора загорелись еще ярче, кучка людей у двери расступилась началась видеосъемка для истории.
Я долго смотрел на черную дверь:
— Как, по-твоему, следует понимать этот цвет «Добро пожаловать» или «Просителям вход воспрещен»?
— Пока не могу сказать, — ответила Кейт. — Но для «Добро пожаловать» как-то слишком уныло.
— Может, это черный ход?
Видимо, наш разговор привлек внимание профессора Фентона.
Отделившись от группы видеооператоров, он направился к нам. Его рот прикрывало что-то темное ага, респиратор.
— Наденьте респираторы, — распорядился он, указывая на контейнер. Скоро будем бурить пробное отверстие.
Сквозь защитную ткань его голос звучал гнусаво. Кейт показала мне, где лежат респираторы. Пока мы с ними возились, громкий голос прокатился по туннелю, повторяя это распоряжение для всех присутствующих.
Рабочие подвезли к двери мощный бур на тяжелой подставке. Один пощелкал регуляторами — вероятно, задал глубину и мощность бурения.
— А почему нельзя просто открыть дверь? — спросил я у Кейт.
— Рискованно. Одна экспедиция потеряла несколько человек. Они отворили дверь склепа, который, как оказалось, был доверху наполнен водой.
Мне живо представился аквариум ростом с Вандиктов Холм. И что останется от туннеля, когда вода вытечет.
Бур заработал. Сверло было установлено в центре двери. Рабочие действовали куда медленнее, чем я ожидал, — вероятно, из осторожности. Со стороны даже было незаметно, входит ли сверло внутрь.
Спустя десять минут тайна раскрылась. Бур не смог проникнуть в дверь. Когда его отодвинули, на гладкой поверхности виднелось лишь несколько линий. Кто-то дунул — и линии исчезли, улетели вместе с пылью. Обшивка так и осталась гладкой, как зеркало телескопа.
Как и следовало ожидать, это вызвало настоящий фурор. Вскоре к двери подкатили громадный лазерный резак и, нацелив его под углом к дверной поверхности, приказали всем временно удалиться. Вернувшись, мы обнаружили в середине двери красное пятнышко, которое медленно тускнело, пока не растворилось в окружающей черноте. Кейт показала мне солидную дырку в стене туннеля, которую проделал отраженный луч. Ну а двери хоть бы хны.
В этот момент профессор Фентон решил, что пора объявить перерыв на размышление.
V. Мертв по прибытии
На следующий день были приняты решительные меры. К тому времени я уже ясно понимал все сложности этого нестандартного для археологии случая. Обычно архитектурные памятники освобождают из-под земли с помощью компрессоров-пылесосов. На сей раз к двери подкатили уродливую пушку, стреляющую тяжелыми частицами, а туннель забили земляной пробкой, создав надежный барьер между входом и орудием.
Выстрел до нас с Кейт не донесся — мы находились в нескольких километрах от пушки, что меня вполне устраивало. После долгих вычислений и замеров инженеры уверили профессора Фентона, что пушка сама собой отключится при условиях, знаменующих успех начинания. Я доверял им не больше, чем трехлетнему шалуну с ружьем в руках. А скорее еще меньше.
Когда мы вернулись к туннелю, рабочие уже заканчивали расчистку. Нервно переминаясь с ноги на ногу, мы ждали, пока из-под земли доложат, что путь безопасен.
На сей раз мы не стали возиться с респираторами. Приборы показали отсутствие вредных газов. Но респиратор все равно не помешал бы — в воздухе висело столько пыли, что просто при дыхании я проглотил не меньше килограмма.
Профессор Фентон возглавлял процессию. За ним шли мы с Кейт, а также Сэм Лунд и полдюжины археологов.
Ближе к концу туннеля нам пришлось одолеть высокий завал. Отсюда пол туннеля был завален щебнем, облепленным хлопьями пены, — проходчикам пришлось заново обработать поврежденные стенки цементирующей эмульсией.
При первом взгляде на дверь мне показалось, что она опять осталась невредимой. Но, подойдя поближе, я понял, что вместо ровной черной поверхности передо мной несколько рваных черных плоскостей, расположенных на некотором расстоянии друг от друга. В двери зияла неровная дыра, за которой виднелась стена, очевидно, изготовленная из того же материала, что и дверь. Внутренние стены тоже были повреждены.
Профессор шагнул в дыру первым. Спустя несколько секунд Кейт, Сэм и я стояли внутри рядом с ним. Руммель Хурдт и несколько археологов в нерешительности остановились перед дырой. Только теперь до меня дошло, как здесь ценится Кейт.
Я почувствовал себя изгоем — у всех, кроме меня были поясные сумки.
— Невероятно, — произнес профессор благоговейным шепотом.
Я разделял его мнение. Внутренние перегородки оказались не такими прочными, как дверь, хоть с виду и не отличались от нее по материалу. Взрыв разметал и исковеркал их. В одном из проломов виднелся коридор, уходящий вдаль. Такой длинный, что конца и края не видно.
Но что самое удивительное — коридор был освещен. У меня нежданно засвербило в копчике.
Переглянувшись, мы с Кейт осмотрелись по сторонам. Сэм Лунд устремился в соседнее помещение. Тут же мы услышали его голос:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});