Читать интересную книгу Химеры просыпаются ночью - Райво Штулберг

Жизнь в программе текла стройно и понятно. Если что-то не работало, можно всегда найти ошибку и исправить. Ничего не было такого, чего невозможно вернуть назад. За заранее продуманной командой следовало строго определенное действие. Жизнь с той стороны монитора была уютной, интересной. Погасший экран компьютера — это пустота, которая требует, чтобы в нее вдохнули жизнь. Одно нажатие кнопки — и вот уж экран засветился изнутри, весело побежали строчки загрузки. Пусть и черно-белые экраны, а не такие яркие и красочные, как на фотографиях в учебнике, но все равно — жутко интересно.

Вот бы себе в комнату такой компьютер. Я бы сутками напролет придумывал и пробовал всякие программы, не обращая внимания ни на что вокруг. Я даже представлял, куда у себя поставлю монитор, а куда клавиатуру, где будет мое рабочее место.

Только все это мечты. Никогда не будет у меня своего компьютера, и программы никогда я придумывать не буду. Просить родителей купить даже самый дешевый компьютер — и пытаться не стоит. Как-то однажды заикнулся про покупку «видака». Вот скандалу-то было. Причем, как ни странно, самым решительным аргументом была не нехватка денег, а: «И так телевизор старый, а ты еще всякую ерунду к нему подключать будешь». Оставалось опять же — мечтать. А еще иногда ходить к грохочущим ритмами «Ace of Base» видеоларькам и вчитываться в торцы кассет, шеренгами выставленными за стеклом. «Двойной удар», «Терминатор», «Рэмбо», «Снайпер»… Одни только названия звучали загадочно и манили в свой новый, интересный и недоступный мир — мир видео.

Изредка владельцы ларьков включали телевизоры в верхнем углу витрины и демонстрировали прохожим кадры из какого-нибудь боевика. Так я хоть немного прикасался к самим фильмам — будто к настоящему таинству. Странный гнусавый перевод и размытое качество только усугубляло атмосферу таинственности. Это не были фильмы по телевизору, старательно переведенные многоголосыми актерами. С кассет невозмутимый монотонный голос передавал всегда одинаково; и крики о помощи, и бешеную перебранку персонажей.

Но все же компьютеры были важнее. Фильмы снимались заранее, а в программах можно было выдумать что-нибудь свое. У меня уже имелось много задумок, некоторые я даже переносил в тетрадь. Но как воплотить хотя бы часть того, что задумано в голове и записано на бумаге, в по-настоящему рабочую программу? К Сан Санычу подойти то ли стеснялся, то ли боялся; почему-то казалось, что он обязательно высмеет все мои труды и отправит за дверь с каким-нибудь занудным напутствием вслед.

Часто я забегал в книжные магазины и рассматривал там компьютерные журналы и книги. Они стояли на страницах, эти компьютеры, такие большие и красивые, готовые дарить всем купившим их праздник и радость от общения с ними. И все люди, изображенные на их фоне, весело улыбались, а на мониторах красочно рисовались графики, окошки, эмблемы, цветы, космос или автомобили. Увы, я не мог позволить себе купить даже журнал, в котором пишут о компьютерах, чего говорить о самих…

А однажды в торговый центр привезли настоящие ПК-машины. Я увидел их случайно и — остановился, пораженный в самое сердце. В жизни они оказались меньше по размерам, чем представлялись, но все равно — грандиозными и настоящими. Цена меня тогда не смутила — я все равно знал, что никогда не куплю ни один из них. Мне хватало одного только взгляда на белоснежные корпуса, переключатели, загадочные кнопки и лампочки. И клавиатуры были у них совсем не такие, как в школе. Тоже белые, кнопок гораздо больше, ровные и чистые, выстроились они, руки так и тянулись понажимать. Когда же для демонстрации некоторые машины стали включать, я окончательно потерял покой. Такое прежде было лишь в журналах. Тигр на экране или цветок — я видел это сам, на самом деле, не на картинке. У меня даже в горле пересохло от волнения. Уходил я из торгового центра и горько клял судьбу, которая не дала мне ни богатых родителей, ни даже шанса заработать деньги самому.

Тогда я всерьез начал вынашивать план добычи денег. Заработать нереально — это я понял сразу. Даже самым упорным мытьем машин не наскрести и на монитор. А прогуливать школу, чтоб устроиться в какой-нибудь ларек, — родители сравняют с землей, рано или поздно прознав об этом. Оставалось одно — грабеж. Нет, мне и полгода назад, когда задумывался над видеомагнитофоном, не казалась эта идея глупой. А что? Подстеречь какого-нибудь лоха (а еще лучше, женщину, пожилую) — бросить в лицо пакетик перца и удрать, да так, чтоб пятки сверкали. Несколько таких заходов в разных районах города — и дело в шляпе.

Разгоряченный вполне реальным исходом предприятия, в конце которого стояла белоснежная машина с гудящим системным блоком и красочно мерцающим монитором, я не мог уснуть две ночи. В перерывах между мечтаниями даже сделал «пробу» — вышел в город и репетировал поиск жертвы, продумывал пути отхода.

А в середине третьей ночи вдруг ясно понял, что все это ерунда. И дело даже не в том, что трудно будет объяснить дома происхождение компьютера, который стоил едва ли не годовую зарплату всей семьи. И уж точно не в том, что я опасался быть пойманным (почему-то был уверен, что меня не поймают, даже по приметам). Я и сам не мог ясно сказать даже самому себе, почему вся эта затея с грабежом ерунда. Просто ерунда и все. Не получится ничего. Потому что я не смогу подойти к человеку, замахнуться, бросить в глаза перцем, вырывать сумку или кошелек, слушать вопли и призывы о помощи. А потом бежать и чувствовать на себе подозрительные взгляды. А вдруг кто-нибудь закричит «Держи его!» и погонится следом. Нет, положительно, я такого не мог себе представить. Даже стыдно стало за свои планы. Нервные мечты схлынули, снова надвинулась отчетливая реальность, в которой утром надо было идти в школу и смотреть дома телевизор. (Родители в то время еще не ругались каждый день, хотя отец уже начал подозрительно долго задерживаться на работе.) Я ощутил пустоту внутри и совершенное безволие жить дальше. Перевернулся на живот и почти моментально уснул.

День в школе прошел обыденно. Учителя ни разу не вызвали к доске и, кажется, замечали меня не больше, чем каждого из гомонящей разношерстной толпы учеников. Сегодня даже Света не посмотрела ни разу. Показалось или на самом деле она несколько раз улыбнулась Куконину? Ну а что ж ему не улыбнуться? Он в «варенках» и куртке в заклепках, и на переменах может «Херши» угостить. А я даже ни одного боевика не посмотрел, чтоб можно было рассказать.

После школы пошли покурить со Славкой. Он тырил сигареты «Bursa» у отца, который курил очень много и покупал их целыми блоками. Так что пропажу одной пачки вряд ли заметил бы. Славка курил по-взрослому, затягиваясь внутрь, я же просто вбирал дым в рот и выплевывая узкой струйкой.

Потом распрощались на остановке, он поехал к себе, а мне возвращаться домой ужас как не хотелось. Но и повторять вчерашнее приключение не было желания, поэтому решил побродить по торговому центру до наступления сумерек, а уж потом быстренько бежать домой.

Яркие зеркальные торговые ряды можно было обходить часами. Красиво и празднично вокруг, гомон стоит, музыка сверху играет. Я на несколько минут остановился у видеомагнитофонов. На блестящих черных прямоугольниках лежали вытянутые пульты дистанционного управления с массой разноцветных кнопочек, назначение большей части которых мне было не известно, но тем притягательнее была загадочность. И ведь есть люди, которые нажимают на эти кнопочки каждый день и воспринимают это как нечто само собой разумеющееся, как самое обыкновенное занятие. Я завидовал им? Пожалуй, что да. А пожалуй, что и нет. Скорее, я всегда завидовал самому себе, который мог бы владеть всем этим богатством, будто некто я, существующий в параллельной реальности, на самом деле имел много прекрасных вещей. Только вот попасть в ту реальность было невозможно.

В торговом центре видеоплейеры никогда не включали, не то, что в ларьках у входа в сам центр. Но и без этого мне нравилось представлять, что какой-нибудь из этих ужасно дорогих и страшно симпатичных аппаратиков встанет когда-нибудь у телевизора в нашей квартире. Пусть и не включать часто, а просто любоваться и знать, что у тебя есть — видеомагнитофон…

А затем, конечно, же — к компьютерам. Уже издали они видны — объемные белоснежные кубы, мониторы… Я подошел ближе. За стеклом витрины загадочные микросхемы, яркие коробки.

— А для какой звуковой карты ориентируетесь? — подслушал начатый еще до меня разговор покупателя с продавцом.

— Sound Blaster… (далее пошли неразборчивые слова).

Но одно это сочетание — Sound Blaster — действовало сродни заклинанию. Мне оно было знакомо по рекламам из журналов.

Зачарованный, я побродил вдоль рядов витрин. И опять завидовал себе, проживавшему в параллельной реальности, каждый день имеющему доступ в замониторный мир с графиками, фотографиями тигров, космоса, цветов, кнопкам программ, о назначении которых я мог только догадываться (впрочем, часто и не мог).