Обида, всколыхнувшаяся в груди знахарки, оказалась настолько сильна, что она не желала продолжать разговора. Столько дней она ждала, когда Истар вернётся, представляла, как они будут радоваться каждой минуте, проведённой вместе. А в итоге получила хмурый взгляд и осуждение, которых уж точно не заслужила.
Чувствуя, как неотвратимо меняется настроение Иньярры, Истар попытался достучаться до её разума:
— Это Приграничье, Ярра. В любой момент может начаться Прорыв и нам понадобится сила Рэйлифов, чтобы справиться с ним. — Замолчав, он надеялся, что до неё дойдёт вся серьёзность положения. Но она упрямо сжала губы в тонкую линию и скрестила руки на груди. Видя это, он решил прибегнуть к куда более серьёзным доводам. — Я видел Лорда-Оборотня чуть больше суток назад, — весомо произнёс он, — и он понятия не имеет о том, что произошло с его братом. Эрдлиг ни о чём не рассказал семье, дабы они не обратили на тебя свой гнев. А они разгневаются. Можешь быть уверена.
— Если бы Эрдлиг не приехал сюда, ничего бы не случилось, — вспылила Ярра. — Лорд-Оборотень мог бы проследить за этим. Он прекрасно видел, что его брат не в себе.
Истар мог бы многое ей сказать, что вместо этого невесело усмехнулся и неопределённо отозвался:
— Значит, так было нужно. — И тут же примирительно попросил: — сними с него амулет. Ни один пограничник не заслуживает такого. Лишиться своего волка хуже смерти.
Ярра понимала, что в чём-то Истар прав. Понимала, что калечить Эрдлига, забирая у него половину его самого — это слишком. Но ей стало не по себе от того, что все здесь стояли друг за друга, а она оказывалась сама по себе. Истар, Рэйлиф, Эрдлиг и Радуш — у всех них были волки, которые их объединяли. А она как была чужачкой, так ею и осталась.
Горечь, скопившаяся внутри неё, вырвалась ядовитыми, колкими словами, бившими наотмашь:
— Откуда тебе знать каково это? Ты ведь его не терял.
Резко поднявшись из-за стола, она уже у выхода из кухни сухо обронила:
— У меня испортился аппетит.
А некоторым временем позднее, ступая по хвойной подстилке меж высоких сосен, она с печалью думала о том, что Истар не догнал её и не остановил. Даже не попытался примириться, став на сторону мужчины, который ещё недавно желал ему смерти. Ей было не понять этого.
Смахивая злые слёзы с щёк, она приблизилась к высокому скалистому берегу, но когда до него осталось чуть больше двадцати шагов, заметила, что её излюбленное место уже занято. И не кем бы то ни было, а младшим Рэйлифом, из-за которого и случился разлад между ними с Истаром. Усмехнувшись злой иронии судьбы, она поняла, что развернуться и уйти уже слишком поздно, поэтому тихо подошла к мужчине, сидящему на валуне у обрыва, и устроилась рядом с ним.
— Не думала, что кто-то из местных любит бывать здесь, — попыталась улыбнуться она, надеясь, что глаза не успели покраснеть от слёз. Ей хотелось скрыть душевный раздрай, отнимающий слишком много сил. И, казалось, повернувшись к ней, Эрдлиг ничего не заметил, когда вопросительно вынул бровь, глядя ей в глаза. А Ярра пояснила: — раньше, кроме меня, сюда никто не приходил.
— Прошу прощения, что омрачил это место своим присутствием, — истолковав её слова по-своему, мрачно ухмыльнулся он и отвёл взгляд.
А ей в какой-то момент показалось, что привычную пронзительную синь взора затянуло серостью. Будто бархатное кобальтовое небо скрылось за тучами. И уже позднее пришло осознание, что без своего волка он медленно чах, пусть даже старался казаться таким же, как раньше.
Какое-то время они сидели плечо к плечу и смотрели в чёрные воды Шерла. С приходом весны быстрая река разрослась, забурлила, ожила, сбросив с себя путы зимнего сна. Таящие снега Клыков Бога преобразили её.
Глядя на излучину реки, Иньярра вдруг решила озвучить то, что давно копилось внутри:
— Эрдлиг, мне жаль, что всё так вышло. Я никому не хотела этих проблем.
Наверное, ему стоило что-нибудь сказать, чтобы поддержать её смелость, но он нашёл в себе силы только на то, чтобы кивнуть, принимая её слова, давая понять, что она услышана. И в этот момент она вдруг поняла, что нужно делать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Повернувшись к младшему Лорду и протянув руки, нашла спрятанную под дублетом цепочку с амулетом и без раздумий потянула вверх, снимая. Искры в кристалле ярко сверкнули и погасли, будто бы обидевшись за то, что в их магии больше не нуждались. Крепко сжимая в руке аметист, Ярра пыталась увидеть, как оживится его взгляд, и даже не думала о том, сколь долго они смотрят вдруг другу в глаза. А Эрдлиг пытался понять, почему она вдруг передумала и освободила его. Ему хотелось верить, что дело здесь не в Истаре, решившим вдруг стать гласом разума для других, что она сама поняла, насколько резко и жестко поступила с ним. Он знал насколько призрачны эти надежды, но всё равно цеплялся за них, отчаянно желая верить в её небезразличие.
Поэтому, когда Иньярра вдруг поднялась и собралась уйти, в отчаянном жесте он поймал её руку и поспешно прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. И тут же уловил её волнение, выданное тем, как она едва заметно дёрнулась. И прежде чем она успела возмутиться, Эрдлиг позволил себе, возможно в последний раз, тихие признания, которым было невыносимо тесно внутри него:
— Я всегда буду жалеть, что не встретил тебя первым. — Прикрыв глаза, он жадно вдохнул её аромат, а после отпустил и, резко подняв на неё горящий взгляд, произнёс с отчаянием: — и что не я стал тем, кто избавил тебя от Далорской ищейки. — Яростно сверкнув глазами, при упоминании того, кто желал Ярре зла, он ожесточённо усмехнулся. — Хотя, видят боги, я приехал на Дальнюю Заставу только ради этого.
Не сразу поняв, что зацепило её в словах Эрдлига, Иньярра несколько секунд пыталась поймать ускользающую мысль за хвост. А потом, широко распахнув глаза, шокировано выдохнула:
— Что ты сказал? — в карих глазах полыхнуло недоброе пламя. — О какой ищейке ты говоришь?
Эрдлиг понял, что сказал что-то лишне сразу же. Однако он считал, что Ярра должна была знать о случившемся.
— Истар не рассказал тебе о том, что случилось с Мартишом? — спросил он, удержав её взгляд, и увидев в нём отрицание, едко усмехнулся. — Какое-то время назад, к брату заявился главный ищейка короля Далории. Требовал выдать тебя. — Неприятная ухмылка искривила уголок его губ. — Уж откуда они узнали о том, что ты на наших землях, одному небу ясно. Рэйлиф послал его куда подальше, а ребята проводили незваного гостя до границы, откуда проследили, чтобы он уехал в сторону людского города, из которого после должен был направиться в столицу. — Глубоко вздохнув, он словно собрался с силами, прежде чем продолжить: — вот только он вернулся обратно. Затаился. Обустроил себе нору в лесу. — Нервно передёрнув плечами, Эрдлиг выпрямился и через силу выдохнул: — Мартиш попался ему случайно, когда ехал в замок Рэйлифа с докладом. Эта далорская мразь пытался выжать из него информацию. Но надо знать Мартиша, — печальная усмешка, выдала горечь младшего Лорда, — он так ничего и не сказал до самого конца.
Осознав, что смелого, резкого и не раздумывающего над словами Мартиша больше нет, Ярра в ужасе прижала ладонь к лицу. Чувство вины затопило её целиком, стало в горле комом, не давало ни вздохнуть полной грудью, ни прийти в себя после ошеломляющей новости. Знахарка понимала, что если бы не она, то полный сил пограничник был бы жив. И эта мысль разъедала её изнутри.
Истолковав её состояние по своему, Эрдлиг осторожно опустил ладонь на её плечо и успокаивающе произнёс:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не тревожься, он больше ни для кого не опасен.
От его слов ей захотелось смеяться.
— Опасен? — нервно усмехнулась она. — Больше всего я жалею, что он не попался мне. Тогда Мартиш был бы жив.
В состоянии среднем между глубокой задумчивостью и шоком, она сделала несколько шагов назад, отдаляясь от Эрдлига, и хотела уже развернуться и уйти, как вдруг младший Рэйлиф стремительно качнулся к ней и собирался взять за руку, но в последний момент через силу удержался и не коснулся её. Взволнованный тем, как она всё восприняла, он внимательно всмотрелся в её глаза.