— И тетя Ага! — подскочил позади меня Чибис. — Она будет таять от радости двое суток…
— Хорошая идея… — согласился Ян Яныч и тормознул на обочине. — Только у меня к вам просьба, люди: не зовите меня больше по имени-отчеству. И обращайтесь на ты. Мы сегодня вместе запустили самолет, это своего рода общее дело… Как-то объединяет души. Значит, уже не чужие люди. А?
— Ладно! — сразу и охотно отозвался Чибис. А я смутился, но тоже бормотнул:
— Да. Ладно…
Соня рассудительно решила:
— Мы тоже будем говорить «ты», но не «Ян», а «дядя Ян», как раньше. Мы же еще не такие большие, как Чибис и Клим…
— Годится, — сказал Ян Яныч. То есть Ян…
Мы с Чибисом наломали два букета. Я положил пахучую охапку себе на колени. Тяжелые гроздья прохладно защекотали кожу. Большинство цветков были еще бутончиками, но некоторые уже распустились. И я увидел цветок с пятью лепестками. Если не четыре, как обычно, а пять, это, говорят, к счастью. Надо сорвать и съесть.
Цветки сирени похожи на рупоры старинных граммофонов, только малюсенькие. Стебельки у них трубчатые. Возьмешь такой губами, втянешь воздух — и язык защекочет холодная тонюсенькая струйка. Я долго всасывал эту струйку, прежде чем проглотил счастье с пятью лепестками…
Чибис озабоченно сказал, что ему пора домой. Он жил в обшарпанной хрущевке в проулке за Тургеневской улицей. И Ян доставил его к самому подъезду. Потом он отвез на край лога Саньчика и Соню (Бумсель поскулил им вслед, но не сильно). И мы поехали на улицу Красина. Меня не оставляла мысль об улетевшей модели. Казалось, что Ян чересчур беспечен.
— Ян, ты точно знаешь, что «Эвклид»?
Он быстро глянул на меня:
— Ты чересчур тревожная личность, Клим… Я не знаю точно. Однако надеюсь. Говорят, в крепкой надежде залог успеха… Раньше он всегда прилетал.
— А почему он не стал слушаться пульта?
— Наверно, управление перехватил Футурум. Это мой главный компьютер, подарок ребят из лаборатории «Прорва»…
— Какая прорва? — удивился я.
Ян хихикнул:
— Это шутливое название. Означает «Пространство и Разум Вселенского Антивакуума». Люди там занимаются проблемами искусственного интеллекта, который способен проникать в любую точку Вселенной, не считаясь со временем… Слышал про теорию Козырева?
— В книжке Накамуры про нее кое-что написано. Только Накамура сомневается…
— Зря. Вот ребята из «Прорвы» не сомневаются. А прорва она еще и потому, что для проведения опытов жрет массу денег. Я один раз, в критический момент, подкинул им кое-какую сумму, и они возлюбили меня всем сердцем. И подарили одно свое детище — первую модель «Футурума»…
— «Футурум» означает «Будущее», да?
— Примерно так… У меня подозрение, что это «Будущее» они мне сплавили не столько в знак благодарности, сколько из желания избавиться от такой капризной штуки. Она, конечно, мудра, как тысяча Сократов до принятия цикуты, но порой выкидывает непредсказуемые вещи. И своенравна… Шарнирчик по сравнению с этим «символом будущего» — образец дисциплины…
Шарнирчик сказал, что он всегда образец.
— Вот почему Ли-Пун предупреждал, чтобы не совались компьютерную! — догадался я.
— А! Предупреждал уже!.. А вы правда не совались?
— Мы не видели дверь. А то, наверно, не удержались бы…
— А хочешь, я покажу эту штуку сейчас?
Я хотел. Но…
— Ян, как-то нехорошо, если я один. Ребятам обидно будет. Особенно Чибису…
— Клим, не усложняй жизнь. Я покажу тебе, ты потом покажешь ребятам…
— Тогда ладно!
Мы пошли вдвоем. Узкая дверь хитро пряталась между штабелями фанерных ящиков. На ней — жестяная табличка с черепом и надписью: «Не влезай — убьет!» (Я сразу вспомнил рассказ про лодку трех друзей.)
— Никого Футурум, конечно, не убьет, — снисходительно разъяснил Ян. — Он понимает, что создан для человеческой пользы. Но выкинуть шуточку, от которой волосы дыбом, — это он способен…
Ян толкнул дверь, и она отъехала.
— А почему не заперто? — спросил я.
— Бесполезно. Шарнирчик повадился сюда, они с Футурумом любят философские беседы. А отпирать замки этот ржавый философ не умеет, постоянно ломает их. Ну, я и плюнул…
Мы шагнули в низкую комнатку без окон, с неярким плафоном на потолке. Футурум оказался сундуком старинного вида, с горбатой крышкой, окованной жестяными полосками. Впрочем, возможно, это был настоящий сундук, который приспособили под компьютерный кожух. Рядом блестел матовый стеклянный шар на высокой треноге. Диаметром чуть меньше метра. От сундука к шару тянулся кабель толщиной в мою руку. В серебристой оплетке. Я сразу понял, что шар — это дисплей, хотя на обычный экран он был вовсе не похож. В нем, даже в невключенном, ощущалось внутреннее пространство.
Я заробел. Спросил шепотом:
— А как включается?
— Без всяких кнопок. Голосом… — ответил Ян. Тоже шепотом. — Надо сказать: «Футурум-Футурум-Альфа»…
— А что такое «Альфа»?
— Да ничего. Просто часть пароля… Попробуй. Только не шепчи, говори отчетливо.
Я откашлялся, вздохнул. Застеснялся, но выговорил:
— Футурум-Футурум-Альфа…
В шаре засветился огонек. Вроде солнечного зайчика. Матовость исчезла, внутренность шара стала зеленовато-прозрачной. Зайчик погас, но в зелени вдруг… не то, чтобы выступили отчетливо, но как-то ощутились два глаза (и я вспомнил большую рыбу в аквариуме). Над сундуком качнулся воздух, это «качание» сказало недовольным голосом проснувшегося сторожа:
— Ну, чего…
— Привет… Это Клим, — сообщил Ян почтительным тоном.
— Знаю, что Клим… — проворчал Футурум.
— Откуда? — не удержался я.
— Шарнир рассказывал. Говорил: белобрысый и тощий, как торшер на бамбуковых ножках.
«Ну, я ему, обормоту…»
— Футурум, старина, ты бы поделикатнее в сравнениях… — осторожно заметил Ян.
Голос Футурума стал чище, тоньше, в нем прорезалась усмешка:
— Точность — лучшая деликатность…
— Это ты увел «Эвклида»? — спросил Ян.
— А чего… Пусть полетает. А то болтается под потолком в табачном дыму…
— Не сочиняй, там не курят, — сказал Ян. — Для курильщиков есть специальная комната.
— Я в переносном смысле… А зачем пожаловали? Есть новости?
— Все новости ты знаешь лучше меня. И здешние, и во Вселенной… Кстати, как там, в «эм-девяносто один»? По-прежнему разбегаются?
— А чего им… — сказал Футурум.
— А «того», что растет дисбаланс. Боюсь, это связано со всеобщим потеплением…
— Да ни фига… — сказал Футурум.
У Яна в нагрудном кармане засигналил мобильник.
— Да, — морщась, произнес Ян. — Что?.. О, Великие Миры! Вы что, не можете решить это дело без меня?.. Ну и что же, что старший инспектор! Ладно, сейчас…
Он повернулся ко мне:
— Пожарников опять принесло… Погости у Футурума, я скоро вернусь… Футурум, поиграй как-нибудь с Климом…
И Ян исчез. Я решил, было, что Футурум заартачится: с какой стати он должен развлекать свалившегося на его голову мальчишку? Но тот сказал вполне приветливо:
— Ладно, давай. Какую игрушку тебе запустить?
Я растерялся. В компьютерных играх я был не силен, всегда застревал на самых нижних уровнях. Да и терпения хватало не надолго. А выглядеть полным балбесом перед многомудрым детищем «Прорвы» я не хотел. Отказаться?
Но Футурум вдруг предложил:
— Давай в «Репку»! Помнишь, была такая игра в «Андромеде»?
Он что, всё знал про меня? Или читал мысли? Но я не успел ни удивиться, ни испугаться по-настоящему. Стеклянный шар вырос, его границы размылись в воздухе, внутри открылось пространство, посреди которого отчетливо виднелась заросшая грядка. В зелени желтела макушка великанской репки с метровыми листьями ботвы. Перед листьями топтался Дедка — вроде бы и бумажный, и в то же время настоящий…
Я обмер. То ли от радости, то ли от непонятной печали. Показалось даже, что сейчас появится Рина…
В комнатке стояли несколько фанерных стульев. Я быстро положил на одно сиденье сирень, на другое сел верхом — подбородком на спинку, лицом к Футуруму. Вернее, к Дедке. Рина не появилась, но все равно чудилось, что она рядом. И пацанята из младшего отряда, которые держат в ладошках бумажных Бабку-Внучку-Жучку…
— Ну, давай… — снисходительно сказал Футурум.
Я понятия не имел, что «давать». Но спрашивать не стал, меня будто подтолкнули.
— Посадил Дед репку… — сипловато выговорил я (Дедка обрадовано закивал). — Выросла репка большая-пребольшая… Стал Дед тянуть репку…