Бран надеялся, что она не собиралась выгнать их. Или рубить им головы. Айслинг затеяла опасную игру, хотя он сам собирался поступить схоже.
Фейри любили истории. Им нравилось рассказывать их снова и снова, пока слова не сплетались в нечто новое. Ее история была странной.
Он шагнул вперед.
— Я предложу свою историю. Как Неблагой принц оказался привязан к простой ведьме.
— Это неинтересно. Такое случалось тысячу раз, и я знаю каждую историю на языке оригинала, — герцогиня отмахнулась, и пара пошла прочь.
Бран был потрясен. Как она могла так легко отказать? Как еще ему привлечь ее внимание? Она просто прогнала их?
— Постойте, — зазвенел сильный голос Айслинг.
Герцогиня замерла, но не обернулась.
— Я предлагаю свою историю.
— Какую часть?
— Всю. Слово в слово, взамен на то, чтобы мы остались в твоем замке на несколько ночей, и что ты будешь хранить мою историю в тайне.
— Что хорошего знать историю, которую никто больше не может услышать? — фыркнула герцогиня.
— Потому что тогда только ты будешь ее знать, кроме меня.
И Бран знал, что Айслинг так поймала герцогиню в паутину. Фейри любили хорошую историю. Но хранить нечто важное, быть единственным, кто знал это?
Такое искушение никто из них не мог побороть.
Герцогиня чуть обернулась, темная ткань завитком собралась вокруг ее ног.
— Мое внимание у тебя, ведьма. Я принимаю твое предложение, — она указала на Брана. — И твое. Начнем с тебя, Неблагой принц. Иди с нами.
Зловеще.
Бран шагнул вперед, провел по пути ладонью по руке Айслинг, надеясь, что приободрил ее. Герцогиня обещала безопасность, и ее слово в этом замке было законом.
Он надеялся, что Айслинг не натворит глупостей, но это было глупым желанием.
7
ГЕРЦОГИНЯ СУМРАКА
Бран прошел за герцогом и герцогиней к их покоям. Коридоры и тусклый свет были такими же, как он помнил. Было странно, как мало изменилось в замке за столько лет.
Когда она впервые притащила его сюда, он был юношей, обвиняющим других в его бедах. Он был юн для фейри, но Брану нравилось думать, что с тех пор он вырос.
Теперь он шел по коридорам с новыми глазами. Резьба украшала древний камень, каждое потрясающее творение было знаком, что кто-то хотел оставить след на этом месте. Хотя герцогиня и ее народ были странными, они любили друг друга.
Герцог прижал ладонь к талии герцогини, он направлял ее по пути. Он носил ладонь в себе так, как герцогиня описывала Айслинг. Герцог не сводил взгляда с жены.
— Маска? — спросил Бран, шагая за ними. — Это что-то новое.
— Да.
— В прошлый раз у тебя было шесть пар рук.
— Надоело столько конечностей. Все ждали, что я буду делать в шесть раз больше работы.
— Звучит логично.
Герцог фыркнул.
— Мне это не нравилось.
Они замерли перед красной дверью, отпечатки ладоней украшали края, где сотни маленьких гоблинов открывали ее для герцога и герцогини. Бран замер, давая им первыми войти в их покои. Он не удивился бы, если бы они спрятали убийцу, чтобы посмотреть на реакцию Брана.
Внутри огонь трещал в позолоченном камине. Потертая мягкая мебель ждала их в комнате с золотыми украшениями и красными обоями. Комната подходила королевичам, и Бран не ожидал увидеть такое в доме герцогини. Ей нравилось все умирающее.
— Странная у тебя комната, — отметил он. — Я думал, тебе не нравились яркие цвета.
Герцогиня указала ему присесть.
— Мы все меняемся, Неблагой. Даже ты.
Тут она его поймала. Он не мог сказать, что ее замок изменился, не признавшись, что был другим, когда ходил по этим коридорам годы назад. Жаль, потому что ему нравилось критиковать Герцогиню сумрака.
Качая головой, он опустился на широкое кресло и вытянул руку на спинке.
— История за безопасную ночь, таким был уговор?
Они сели напротив него, герцог не убирал от нее руку. Герцогиня улыбнулась и спросила:
— Чаю?
— Там может оказаться яд.
— Глупый. Я не собираюсь отравлять тебя перед историей, — она склонилась и зацепила пальцем ручку чайника на столике перед ними. — Я отравлю тебя после этого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тогда наливай.
Пока она играла хозяйку, герцог смотрел на него в прорези маски. Бран узнал взгляд. Его оценивали, медленно лишали щитов. Он сожалел мужчине, забывшему, как хорошо Бран умел скрывать эмоции и тайны.
Герцогиня протянула маленькую чашку, фарфор потрескался, но удерживал горячий чай. Он взял ее, хмурясь.
— Теперь у тебя вошло в привычку принимать гостей с удобствами? — спросил он.
— Только тех, от которых я что-то хочу, — она передала чашку мужу. — Или, может, тех, кто хочет что-то от меня.
— Я ничего от тебя не хочу. Мы просто проходили мимо, когда твой страж поймал нас. Нужно быть добрее к путникам, — с сарказмом сказал он.
Она смерила его взглядом, не впечатленная.
— Мы все знаем, почему ты тут, Бран.
Он надеялся, что она не знала, или все будет сложнее, чем он думал. Сохраняя лицо спокойным, как полночный пруд, он опустил палец в горячую воду и тихо выругался. Когда он стал темным, показывая, что чай не навредит ему, он сделал глоток.
— Просвети меня, герцогиня. Боюсь, ты что-то не поняла, — он сохранял тон сдержанным.
— Ты хочешь мое сердце.
Бран подавился и вылил чай в кружку.
— Что, прости?
— Не все такие глупые, как ты думаешь, — она улыбнулась. — Я не буду упрощать для тебя кражу моего сердца.
Он уже не мог искажать слова. Она знала, что он не соврет, не станет убеждать ее в другом. Бран облизнул губы и остановил подпрыгивающее колено.
Он кашлянул и сказал:
— Я был бы разочарован, если бы все было просто.
— Хорошо. Теперь, раз мы разобрались с этим безумием… — она склонилась и опустила чашку на стол со стуком. — Что за женщину ты привел в мое королевство, и почему я не вижу ее лицо?
— Я сам не знаю ответов, — честно сказал он. — Она загадочная. Я пролетал мимо деревни людей и замер, увидев, что они сжигали ведьму. Она как-то увидела меня сквозь мой морок и бросила в меня проклятие связи так, что оставила шрам.
Он потер грудь, хотя метка уже не болела. Воспоминание уже не злило его. Оно наполняло его легкие другим огнем.
Герцогиня рассмеялась.
— Она прокляла тебя?
— И угрожала сделать куда больше.
— А она пугающая. Проклясть принца фейри — смертный приговор для многих.
— Она не знала, что я принц.
— Но увидела тебя сквозь морок? — герцогиня постучала пальцем по подбородку. — Странно. Я не слышала, чтобы ведьмы так могли.
— Как и я, — это все еще беспокоило его. Лоркан намекал, что она не была человеком, но она не могла быть фейри. Он знал бы. Она бы не могла так хорошо врать.
Герцог поймал взгляд жены и хмыкнул под нос.
— Мы встречали кое-что похожее, хотя встреча была странной, и я не знаю, что за существо то было.
— Да? Расскажите.
— Он был человек, но не просто. Мой кузен встретил его ребенком, увидел талант мальчика в искусстве и привел его в Другой мир. Они пытались научить его магии, но к этому у него таланта не было. И они отрезали его ладони и заменили его ладонями фейри, чтобы он мог создавать работу, которую они так желали.
Мысль была жуткой, но Бран слышал о похожем раньше.
— Как долго он оставался в Другом мире?
— Достаточно долго, чтобы устроить проблемы в семье, где оставался. Глупые смертные не должны влюбляться в фейри.
— Думаете, она — человек? Чуть больше, чем человек, тронутая Другим миром, но рожденная в мире людей?
— Чем еще она может быть? — герцог опустил чашку. — Она не фейри. Тут мы все согласны.
Бран был согласен. Айслинг была загадкой, но она умела врать. Все в ней кричало о человеке, от ее ног до макушки проклятой головы. Он хотел, чтобы она была фейри. Странная часть него желала знать, что она могла существовать так же долго, как он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})