до сих пор помню… Зачем-то.
Дима отзывается сразу.
— Дим… Это Аня, привет. Можешь говорить?
Дима что-то бормочет, затем, судя по звуку, выходит из помещения и говорит уже свободно:
— Да, слушаю.
— Дим, давай встретимся сегодня, у меня разговор к тебе есть…
— Хорошо, — после паузы отвечает он, — откуда тебя забрать?
Я радуюсь, быстро говорю адрес и отключаюсь.
Потом смотрю на дующегося Ваньку:
— Вань, он может помочь… У него друзья есть в полиции, он может узнать, кому мы там дорогу перешли…
— Да не поможет он! — срывается Ванька, — потому что дурак и кобель! Это Иваныч говорил! И вообще! Куда ты с ним? А я?
— А ты подождешь меня здесь, еда есть, туалет есть. Не маленький. — Отвечаю я, стараясь быть спокойней и не реагировать на тон и слова. В конце концов, после вчерашнего заявления, сложно ожидать от Ваньки нормального отношения к Диме…
Надо же, оказывается про мою личную жизнь вся больница судачит! Нет, я, конечно, в курсе, что у нас самое любимое занятие кости перемыть кому попало, но как-то не думала, что моя скромная персона не дает покоя коллегам… Причем, настолько, что даже десятилетний пацан, без году неделя в больнице, уже в курсе всех подробностей… Хотя, очень надеюсь, что не всех… Все же, мы с Димой отжигали, когда в отношениях были… И в ординаторской тоже. Конечно, этого никто из его пассий не избежал, и до меня, и после, но в любом случае как-то не очень правильно… И особенно неправильно, что про это знает ребенок. Нет, ну кем надо быть, чтоб такое с ним обсуждать? Я еще этот вопрос Зойке задам…
— Не буду ждать! — своевольно поджимает губу Ванька, — у меня свои дела есть!
— Какие еще дела? — изумляюсь я, — ты уже все, что мог, сделал! Потому и сидим тут!
— Вот сам сделал, сам и исправлю!
Ох…
Я сажусь на крыльцо, какое-то время смотрю на хлипкий забор участка Иваныча, собираясь с мыслями и привлекая на помощь всю свою выдержку и волю. Боже… Как с такими упертыми десятилетками родители справляются? Это же финиш… Не привязывать же его? Хотя…
Окидываю напряженного Ваньку прищуренным взглядом, на долю секунды помечтав, как было бы круто просто его запереть где-нибудь и все… Никаких проблем, никаких волнений… Очень заманчиво. Но совершенно не педагогично… Нет, правильно сделала, что в свое время не поступила на педагогический. Я бы, с моей выдержкой, точно бы мелких поубивала уже…
В итоге, призвав на помощь все свое спокойствие и силы, начинаю ровным тоном, который обычно использую для беседы с начальством, убеждать Ваньку, что я только по делу, только на час и потом вернусь…
Ванька дуется, не веря, но аргументов, кроме “Да он тупарь и дурак, нихрена не поможет, а только к тебе в трусы залезет”, у него нет, и торжество моей педагогической мысли побеждает.
Дима заруливает прямо к воротам домика Иваныча, весь шикарный и ослепительный, удивленно вскидывает бровь на обстановку, но не комментирует, улыбаясь и пытаясь посадить меня в машину.
Я понимаю, что информация о причинах встречи была воспринята им неправильно, и вздыхаю про себя.
Выяснять отношения прямо здесь, на глазах бешено сузившего глаза Ваньки, явно не лучший вариант, а потому позволяю поухаживать, посадить себя в машину, лишь бы быстрее этот цирк завершился.
— Ну что, малыш, пообедаем где-нибудь? — предлагает Дима, — а лучше, ко мне сразу. У меня есть офигенное вино, недавно пациент принес, и рыбка твоя любимая…
Если бы у меня было чуть меньше мозгов и инстинкта самосохранения и чуть больше романтичности, то уже наверняка растеклась бы по сиденью от одной только информации, что Дима помнит, какую рыбку я люблю.
И он, похоже, на мое растечение рассчитывает. Но зря, зря…
— Дим, я поговорить хотела, — рулю я сразу на нужные рельсы, — можно не отъезжать далеко, я не могу надолго…
Дима скучнеет, мгновенно просекая, что я не для веселого секса его вызвонила, но лицо держит.
— Давай хотя бы кофе, не в машине же…
Меня бы и вариант машины устроил, но наглеть тоже не стоит… Я его о помощи просить намереваюсь, надо чуть-чуть прогнуться…
В ближайшей кофейне Дима заказывает кофе и пирожные, откладывает в сторону авиаторы и устраивает на столик локти, чуть наклоняясь ко мне.
— Я так понял, Ань, ты не о нас поговорить хочешь, да?
— Верно, Дим. Ты уж прости, если расстроила, но тут моя позиция неизменна… “Мы” кончились еще несколько лет назад.
— Чего ж ты такая… непримиримая? — усмехается он печально, — нам же было хорошо вместе… Я вспоминаю до сих пор… И ты тоже ведь?
— Ага… — неопределенно отвечаю я, крутя ложкой в чашке и прикидывая, как его с этих рельсов сдвинуть, чтоб не обидеть окончательно. И без того секс обломала, мужик в печали… — но, Дим, давай в другой раз… У меня проблемы… Небольшие… Ты же был на работе?
— Нет, — помедлив, отвечает он, — насчет другого раза я запомню, Ань… Вернемся еще к разговору. А пока выкладывай, что за проблемы. Я уезжал в Питер же, забыла?
Я реально забыла, что он отсутствовал эти дни, какой-то симпозиум молодых врачей был в Питере, его начальство любит и гоняет на такие мероприятия… Ну, тем лучше, пожалуй.
Я начинаю рассказывать все с самого начала, упуская ненужную информацию о лишней кровожадности Ваньки и его отце. Говорю про его захват, флешку, мужиков, нас преследующих, про Иваныча тоже упоминаю.
Димка слушает внимательно, крутит в пальцах ключи от машины.
Когда говорю про Иваныча, кривится, они не в особо хороших отношениях, но Иваныч свой, и то, что он пострадал, явно не нравится…
Заканчиваю говорить, ощущаю, как в горле пересыхает, и отпиваю кофе.
Димка смотрит в окно, откладывает ключи, вскидывает взгляд на меня:
— И чего ты от меня хочешь, малыш?
— У тебя же есть друзья в полиции? Помнишь, ты говорил, одноклассник там работает? Может, узнаешь, ищут нас? И кто? Аккуратненько… И вообще… Что нам делать? Может, имеет смысл пойти в то ведомство, которое над полицией? Ну, я не знаю… Есть же