За свою жизнь я перебывал во множестве дерьмовых приемных семей. Сталкивался со всем: от полного игнора, до тумаков, а однажды меня даже заперли в шкафу на несколько дней, но, должен сказать, этот приют находится на пути к тому, чтобы стать одним из худших, а я здесь всего неделю.
Скоты, которые заправляют этим местом, тоже это знают, вот почему установили на всех окнах сигнализацию, чтобы никто не смог сбежать. Если бы это было так просто, я бы уже свалил отсюда.
Джастис, Нокс и я прибыли с разницей в один день, нас троих поселили в одной комнате, и мы быстро сдружились. Этим двоим я доверяю, что говорит о многом, потому что я никому не доверяю.
Внизу раздается хлопок, врывающийся в мои беспокойные мысли. Он такой громкий, что сотрясается пол. Гадая, что, черт возьми, происходит, сбрасываю с себя кусок ткани, который здесь называют одеялом, и поднимаюсь с кровати.
Тихо ступая, подхожу к двери. Поворачиваю ручку, высовываю голову в коридор и смотрю в чернильную пустоту. Именно тогда слышу бормотание, за которым следует резкий крик.
В растерянности выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице. Проходит совсем немного времени, прежде чем я понимаю, что шум доносится из подвала.
Как только тянусь к двери, звук шагов в тяжелых ботинках эхом поднимается по лестнице. Двигаясь быстро, прокрадываюсь за угол как раз в тот момент, когда появляется Хоббс.
Сигарета свисает у него изо рта, он застегивает ремень и направляется на кухню.
— Что-нибудь оставил для меня? — доносится вопрос Джонса. Он второй в команде и может быть таким же суперзасранцем, как и Хоббс.
— Не сегодня. Пойдем в сарай, нужно обсудить другие дела.
Как только они выходят через заднюю дверь, я выскальзываю из-за угла, за которым прятался, и спускаюсь по холодным бетонным ступеням, прислушиваясь к любому другому движению. То, что я в конечном итоге обнаруживаю, заставляет желудок скрутиться в узлы, а желчь медленно подступать к горлу.
Один из мальчиков, которые живут здесь, ползает по грязной земле, голый и истекающий кровью, его спина чем-то сильно исполосована.
Иисусе.
Осторожно подхожу к нему.
— Эй, чувак. Ты в порядке?
Его пристальный взгляд устремляется на меня, глаза дикие от паники.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
— Пришел помочь. Я...
— Не нужна мне твоя помощь, — резко бросает он. — Вали отсюда, пока он тебя не нашел!
Я остаюсь на месте, слишком потрясенный, чтобы пошевелиться.
— Двигай! — его рев вибрирует по всему дому.
Не желая попадаться на глаза, особенно, когда в моей помощи не нуждаются, я ухожу. Бегу вверх по двум лестничным пролетам в свою комнату, закрывая за собой дверь. Джастис и Нокс сидят в кроватях, суматоха наконец-то разбудила их.
— Парни, нам нужно убираться отсюда к чертовой матери, — говорю я им.
— Что происходит? — спрашивает Джастис. — Кто так кричал?
Я рассказываю им обо всем, что произошло, и о зрелище, свидетелем которого только что стал. На их мрачных лицах поселяется ужас, тот самый, который глубоко засел у меня в животе, когда мы осознаем, что это место еще хуже, чем мы думали.
Вот тогда-то мы и решаем разработать план побега. Тот, который приведем в действие, но только тогда, когда настанет время. Иначе живыми нам отсюда не выбраться.
Глава 15
Алиса
— Сожми губы, — мягко инструктирует Райан, держа в руке тюбик розового блеска для губ.
Я делаю, как она говорит, позволяя липкой влаге распределиться по губам.
Большую часть утра мы провели в ее комнате, готовясь к городскому пикнику, который мы сегодня посетим, отчего я невероятно нервничаю. Не только из-за угрозы, которая может скрываться на каждом шагу, но и потому, что это чужая территория. Помимо похода по магазинам, я не покидала уединенной фермы. Она стала для меня таким же надежным убежищем, как и мужчина, который привел меня сюда.
Мужчина, в которого я с каждым днем влюбляюсь все сильнее, особенно после прошлого вечера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
От воспоминаний о прикосновениях Брэкстена учащается сердцебиение. Они были такими, как я себе и представляла, и даже лучше. Он не только доставил удовольствие моему телу, но и исцелил душу, и это безвозвратно изменило наши отношения.
Это должно было случиться. Эта связь, притяжение — как ни назови — могло продолжаться очень долго, прежде чем мы бы ему сдались.
Это было столь же неизбежно, сколь и неудержимо.
Столь же прекрасно, сколь и освобождающе.
Чувства, которые я испытываю к нему, должны были бы привести в ужас, но по какой-то причине этого не происходит. Может, потому, что, когда я с ним, кажется, что все неправильное в моем мире, само собой становится правильным.
Это прекрасное место, и я хочу жить в нем вечно…
— Идеально, — заключает Райан с сияющей улыбкой, возвращая меня в настоящее. — Теперь немного румян, и мы закончили.
Она достает из сумочки еще несколько предметов, меняя блеск для губ на черную баночку с румянами и кисточку для макияжа.
— Еще раз спасибо за всю твою помощь, — бормочу я, стараясь оставаться неподвижной, пока она наносит немного розовых румянца на мои скулы. — Я бы потерялась во всем этом, если бы не ты.
Я справляюсь все лучше с повседневными делами, но у меня нет косметики, а даже если бы и была, я бы не знала, с чего начать.
— Мне это только в радость, — тепло говорит она. — Кроме того, мне нравится, что рядом есть другая женщина, с которой я могу это делать. Мало того, что моя дочь слишком юна, но она предпочла бы тусоваться со своими дядями и отцом, чем заниматься девчачьими делами со мной.
Судя по нежности в ее голосе, ее это явно не беспокоит.
— Должна признать, она довольно хорошо вписывается в их троицу.
— Да, — соглашается Райан, и на ее лице появляется улыбка. — Клянусь, каждым из них она вертит как хочет, о возможности чего я даже не подозревала до ее появления.
У меня такое чувство, что эта малышка могла бы осветить даже самую темную душу. Ее отношения с тремя мужчинами только доказывают это.
Это одна из причин, почему я согласилась участвовать с ней сегодня в забеге на трех ногах, так как Райан не может. Когда девочка с широко раскрытыми и полными надежд глазами попросила меня быть ее напарницей, я не могла отказать. Не тогда, когда с момента моего приезда сюда, она не проявляла ко мне ничего, кроме доброты и внимания.
— Ладно, думаю, мы закончили. — Райан отступает назад, окидывая меня взглядом. — Ну-ка, посмотри.
Она указывает на зеркало в полный рост в другом конце комнаты.
— Скажи, если захочешь, чтобы я что-нибудь подправила.
Спустившись с табурета, подхожу к зеркалу и быстро останавливаюсь, потрясенная отражением, смотрящим на меня в ответ.
Все следы от синяков теперь скрыты макияжем, умело нанесенным Райан, будто их вообще никогда не было. Тени для век цвета шампанского подчеркивают голубизну глаз, придавая им еще большую выразительность, чем обычно. Губы естественного розового оттенка — полные и блестящие. Добавьте к этому длинные светлые волосы, уложенные волнами, и сарафан персикового цвета до щиколоток, и я совсем не похожа на девушку, выписавшуюся из больницы пару недель назад.
В этот момент я выгляжу уверенной, счастливой... даже красивой.
— Вау, — тихо выдыхаю я. — Я выгляжу так... по-другому.
— Ты выглядишь прекрасно.
Оборачиваюсь и вижу, что Райан наблюдает за мной с доброй улыбкой, на которую я отвечаю тем же.
— Спасибо. Думаешь, я не буду выделяться из толпы и выглядеть такой потерянной, какой себя чувствую? — шучу я, но мне не скрыть неуверенности.
— Извини, что огорчу, но появившись с Кридами, ты определенно выделишься из толпы. — В ее голосе слышится нотка сарказма, она садится за туалетный столик и наносит несколько завершающих штрихов своему макияжу. — Они всегда умудряются выделяться, где бы ни появлялись, притягивая к себе внимание, как больной палец.