Читать интересную книгу Шесть великих идей - Мортимер Адлер

Конфликт существует не между самими идеями свободы и равенства, а между их крайними проявлениями. Тем не менее его невозможно разрешить без исправления ошибок, которые допускают в своих взглядах и либертарианцы, и эгалитаристы. Чтобы исправить эти ошибки, необходимо осознавать, что ни свобода, ни равенство не являются высшей ценностью или неограниченным благом и что наиболее полное и гармоничное их проявление допустимо только в рамках справедливости.

Должен ли человек обладать неограниченной свободой действия или предпринимательства или быть свободным только в той степени, в которой это не наносит вреда другим людям, не ограничивает их и не заставляет страдать от неравенства условий? Иными словами, должен ли человек иметь больше свободы, чем он может справедливо реализовать?

Отрицательные ответы на эти вопросы приводят нас к следующему выводу: человек должен распоряжаться свободой в таком объеме, который устанавливается справедливостью, и не превышать его.

Должно ли общество стремиться к равенству условий существования для всех своих членов без исключения, даже если это ведет к существенному ограничению личной свободы? Может ли общество закрывать глаза на тот факт, что люди одновременно являются равными и различаются в своих возможностях и качествах и что каждый вносит индивидуальный вклад в благосостояние общества?

Отрицательные ответы на эти вопросы позволяют нам понять, что общество должно стремиться к равенству условий лишь в той степени, в которой оно продиктовано справедливостью, но не более того. Излишнее равенство в обществе будет таким же нарушением справедливости, как и превышение допустимых свобод.

Как вы можете заметить, справедливость занимает по отношению к свободе и равенству особую позицию. Она накладывает ограничения на допустимый объем личной свободы, так чтобы любые ее проявления были исключительно справедливыми. Она также ограничивает виды и степени равенства и неравенства, которые необходимы для существования справедливого общества.

В рамках ограничений, накладываемых справедливостью, и свобода, и равенство могут проявить себя наиболее полно и гармонично. Неразрешимый конфликт между внутренним экстремизмом либертарианцев и эгалитаристов исчезает. Именно верховенство справедливости помогает нам исправить существующие ошибки и устранить конфликты.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Свобода действовать по своему желанию

Как и большинство великих идей, понятие свободы имеет определенный уровень внутренней сложности. Мы уже знаем о существовании нескольких типов истины, разных видов благ или восприятий красоты. То же самое верно и для идеи свободы, которая существует в трех основных формах.

Первая — это свобода, присущая человеку от природы. Мы все обладаем ею с самого рождения. Она так же характерна для человеческого существа, как рациональное и образное мышление или связная речь. Соответственно, в данном случае мы можем говорить о естественной свободе, характеризуя таким образом способ ее приобретения.

Второй основной вид свободы ассоциируется у нас с мудростью и добродетелью. Только те люди, которые в течение своей жизни развили в себе определенные добродетели и мудрость, обладают такой свободой. Ее мы можем охарактеризовать как приобретенную свободу.

Третья основная форма свободы полностью зависит от благоприятных внешних обстоятельств. Степень обладания человека такой свободой может изменяться время от времени и от места к месту в зависимости от того, присутствуют ли в его жизни благоприятные или неблагоприятные обстоятельства. Ни одна из предыдущих форм свободы (естественная или приобретенная) не имеет разных градаций обладания. Третий вид мы будем называть относительной свободой.

Итак, мы описали все три формы с точки зрения разных способов обладания ими. Но в чем же заключается каждая из них?

Естественная представляет собой свободу воли и выбора, то есть возможность делать его по собственному желанию. Раз человек обладает подобной свободой, это означает, что его действия не в полной мере обусловлены инстинктами или влиянием внешних обстоятельств, как поведение других живых существ. Обладая врожденной свободой выбора, каждый человек может по своему усмотрению изменять и формировать собственный характер. Иными словами, мы свободны делать себя такими, какими мы хотим быть.

Приобретенная, или, как ее еще называют, моральная, свобода заключается в обладании волей, направляемой добродетелью к желательным и необходимым для человека благам. Мы уже знаем, что добродетель заключается в правильных желаниях, то есть в выборе того, что действительно необходимо человеку, в стремлении к реальным благам, которых человек должен желать. Правильным желаниям препятствуют страсти, вступающие в конфликт с нашими потребностями и соблазняющие нас на принятие неверных решений.

По мнению Спинозы, человек становится рабом своей «низменной природы», то есть страстей и желаний. Человеческая моральная свобода заключается в контроле разума над такими страстями, основанном на твердой морали и добродетели, которые приобретаются человеком в течение жизни и помогают ему делать правильный выбор.

Свобода желать или выбирать то, что должно, не может быть приобретена человеком, если тот не обладает присущим каждому человеческому существу свойством — свободной волей и правом выбора. Если человек не мог бы совершать осознанный выбор, он не нес бы моральной ответственности за собственные добродетельные поступки или, наоборот, за подчинение страстям, похоти или соблазнам. А если мы не отвечаем за свои действия, то каким образом можно оправдать то, что какие-то поступки мы осуждаем, а какие-то — оправдываем?

Наша относительная свобода заключается в возможности действовать по своему желанию, то есть поступать по своему усмотрению и на основе принятых решений для достижения собственного блага (вне зависимости от того, является ли наше суждение верным).

Такой свободой могут обладать люди разных моральных качеств. Свобода выбора собственной линии поведения или принятия решений о последовательности действий может быть как основанной на морали, так и полностью противоречащей любым добродетелям. В любом случае внешние обстоятельства будут либо допускать подобные действия, либо препятствовать им. Соответственно, человек будет или свободен, или зависим от внешних условий.

Наша внутренняя свобода дает нам право принимать решения и при необходимости изменять сделанный выбор. Относительная свобода действий в крайней степени своего проявления позволяет корректировать свою линию поведения. Благоприятные обстоятельства дают нам возможность не только реализовать собственный выбор, но и изменить его.

Человек в тюремной камере обладает относительной свободой оставаться в заключении, если в этом состоит его выбор, но решетки и кандалы препятствуют его передвижениям или другим действиям по его желанию. Тюремное заключение ограничивает свободу его действий, но не моральную свободу, то есть право делать то, что должно.

Этот невероятный на первый взгляд факт подтверждают два очень мудрых и добродетельных человека. Один из них, римский философ-стоик Эпиктет[46], говорил о себе как о свободном человеке, то есть о существе, обладающем моральной свободой, несмотря на то что он был рабом, закованным в цепи. А христианский философ Боэций воспевал личную моральную свободу[47], находясь в тюрьме в ожидании казни.

Животных можно лишить относительной свободы, а права выбора или моральной свободы они не имеют в принципе. Если заключить животное в клетку, то его действия будут ограничены и оно не сможет следовать своим инстинктам. Таким образом, свобода выбирать и поступать как должно не является обязательной предпосылкой для свободы действий.

Из трех основных форм лишь относительная свобода действовать по своему желанию может регулироваться справедливостью. Поступок, который человек хочет совершить, может нанести вред кому-то другому, нарушить справедливый закон или повредить интересам сообщества, в котором живет человек.

В том случае, если человек по собственному желанию реализует свою относительную свободу незаконным или несправедливым образом, вместо лексемы «свобода» мы используем понятие «вольность». Рассуждать иным образом или требовать неограниченной относительной свободы для каждого человека означает ратовать за анархию, а не за свободу, позволяющую человеку существовать в согласии с другими членами общества.

Для обозначения такой анархической свободы, характерной скорее для условий дикой природы, а не для общества, используется понятие автономии. Как следует из внутренней формы слова, автономия обозначает состояние, в котором желания человека составляют для него закон.