катастрофичны будут его реальные последствия. Несмотря на все вышесказанное, я понимаю политическую логику рассказа о «прорывных решениях». Нужно показать сторонникам/потенциальным избирателям, что у тебя есть план быстрых изменений жизни к лучшему ради реализации которого они должны тебя поддержать. И в этом, исключительно политически-пиаровском, смысле большие «прорывные» идеи более эффективны, нежели множество мелких и сложных деталей. 7. В логике «критикуешь – предлагай» не могу не сказать пары слов о том, как бы я видел необходимые институциональные изменения, если бы каким-то магическим образом оказался в правительстве реформаторов, столь же магическим образом захвативших власть. На мой взгляд, на первые 2-3 года программу максимум можно было бы сформулировать всего в двух пунктах: (i) Возврат к законодательству, действовавшему на конец 2003 года в области выборов, СМИ, работы общественных организаций, и других общественно-политических вопросов. Чтобы не тратить время и политический капитал на споры по второстепенным вопросам, сначала можно просто утвердить список отменяемых и считающихся действующими в редакции 2003 актов. Не трогая лишь те зоны, где подобный возврат потребует существенной ресурснозатратной перестройки работы бюрократического аппарата. (Решение об откате законодательства на момент до советской оккупации, в частности, неплохо зарекомендовало себя в некоторых странах Восточной Европы). (ii) Завершение реализации «программы Грефа», предложенной ЦСР в 2000 году. Напомню, что когда в 2010 году оценивались результаты реализации данной программы, то выяснилось, что она реализована на 36%. Эти 36% были наиболее успешным набором реформ в стране за последние 150 лет. Программа качественно написана, и требует лишь небольшой корректировки с поправкой на время. По многим направлениям в свое время были разработаны соответствующие проекты нормативных актов и планы действий (под программой я в целом понимаю не только текст ЦСР, но и набор материалов, когда-то готовившийся для его реализации). Рассуждая здраво, никакая программа лучшего качества и уровня детализации просто физически не может появиться к моменту маловероятного прихода к власти реформаторов. Оппозиция банально не обладает ресурсами для написания чего-то детального, текущая власть точно не будет готовить ничего «правильного». Не надо изобретать велосипед и думать о масштабных и рискованных экспериментах. Особенно в духе «прорывных решений», не учитывающих реальной сложности существующих проблем. Есть множество достаточно очевидных и когда-то неплохо проработанных изменений, пусть и не столь выигрышных с пиар точки зрения. Экономический блок путинского правительства – это самая эффективная и компетентная часть режима. Здесь в принципе мало что нужно менять, достаточно поставить существующую систему на службу более адекватным целям. Если нет шансов завезти достаточного числа датчан для управления страной, то ничто разумное просто физически не может быть сделано без опоры на кадровый потенциал и содержательное наследие путинских «системных либералов». По крайней мере на первом этапе. Впоследствии, конечно, можно и нужно разработать долгосрочные стратегии развития различных секторов, но реализация подобных стратегий неизбежно находится за пределами возможностей первых лет власти любой новой политической силы. P.S. Считаю ли я воспроизводство Ходорковским многих из описанных выше иллюзий недостатком рассматриваемой книги? Нет, ибо полагаю, что книга преследует другие задачи. Сформулирую иначе: не может не учитывать политических целей автора. Наиболее разумной стратегией для приобретения дополнительных сторонников и избирателей, является не противоречить общепринятым убеждениям целевой аудитории и говорить людям плюс минус то же самое, что они и так думают. Самый верный путь кому-то не понравится – говорить ему, что он сам во всем виноват. Как делаю я. В политической логике проще всего сплотить сторонников, рассказывая о виноватых «они». В логике актуального ныне К. Шмитта тезис о том, что «мы» мало отличаемся от «них» самое анти-политическое высказывание из возможных. Поэтому для широкой аудитории и убеждения сомневающихся книга Ходорковского подходит гораздо лучше, нежели мои измышления. Человек, преследующий цель политической борьбы с режимом наверное обречен говорить об «ужасном неравенстве» или «растущей коррупции». Это просто более эффективно с точки зрения преследуемых целей. Хуже когда о «растущем неравенстве» говорят профессиональные экономисты, которые не могут не знать реальной статистики, и воспроизводят устоявшиеся мифы из желания понравится аудитории. И это последний штрих к тому, как мало «мы» отличаемся от «них», тоже рассказывающих своей аудитории о других «виноватых они», прекрасно зная о заведомой сомнительности своих тезисов.",Facebook,https://www.facebook.com/dmitry.al.nekrasov/posts/pfbid0oF546kZmrjdsaXE5kkB4uwt7w96fRpYyQQ9E7AWrj2Xdm18M91bVpev65YeRnjSFl,2023-01-24 06:53:52 -0500
Без будущего | Colta.ru,"Где все это? От будущего не осталось ни-че-го. Сравнения режима Путина с консервативными диктатурами остались далеко позади. Сравнения с Франко, Салазаром и Пиночетом уже неуместны. Это были, можно сказать, тихие комфортные антилиберальные автаркии на фоне радикального и по духу национал-большевистского режима в России. С 2014 года Владимир Путин делает все, чтобы зайти в тяжелый конфликт с окружающим миром, результатом которого может быть только возглас нацболов «Да, смерть!». Героическое самоубийство ради манифестации воображаемой глобальной альтернативы. За семь лет Путину и его окружению удалось зайти так далеко, что «горизонт планирования» у населения не дальше трех-шести месяцев и при этом все охвачены тревогой и единственный всеобщий тезис в отношении будущего: «А теперь возможно все что угодно!» Под этим «что угодно» понимают любой следующий самоубийственный шаг режима. Будущее теперь оказалось вынуто, вычеркнуто из повседневности, поскольку демонстративный «конфликт с реальностью» можно поддерживать только за счет сакрализованных или мистифицированных образов. Война, как сказал в проповеди патриарх Кирилл, имеет «метафизические основания». Кремль и его люди сражаются с «неонацистами», с «антироссией», с «англосаксами», с «Западом», с «гейропой», с «гегемонией США». И эта война происходит не в сфере медиа и системы политпросвещения, как в 1975–1985 годах, например, в СССР. А прямо на территории соседнего государства. Эта война носит фронтальный характер, ведет к разрушению городов, лишению населения света и воды, и гибели сотен тысяч людей, причем Кремль намерен расширять эту бойню, проведя мобилизацию и формируя части для новых наступлений. Будущее некогда энергичных и «долгосрочно планирующих» групп населения России развалилось на четыре части. Одни стремительно «покидают лодку», со словами: «Как-нибудь доживем остаток дней в Дубае, Израиле или на Кипре». Вторые с унылой обреченностью остаются внутри и «адаптируют» экономику уже не к «геополитическим рискам», как это было принято называть в 2014-м — 2022-м, а к надвигающейся катастрофе. Третьи увлеченно ждут в будущем какого-то глобального кризиса, который разорвет Запад на части, и спасение придет «само», а сейчас давайте громко кричать: «Смерть проклятым англосаксам». Четвертые в будущем видят только надежду на то, что Собянин придет вместо Путина и весь этот мрак кончится, и можно будет вернуться к «салазаровщине», то есть к спокойной жизни с понятными мотивациями, «а там уж как-нибудь».