На суше бобры довольно неуклюжи, даже человек их легко может догнать, и, если им приходится спасаться бегством, они быстро устают. Поэтому многие бобры, обитающие в равнинной, богатой влагой местности, прокладывают себе специальные каналы, ведущие к их пастбищным участкам, расположенным иногда довольно далеко от реки. Возможно, такие каналы ведут начало от постоянных тропок, прокладываемых этими животными, которые постепенно утаптываются все глубже и глубже, погружаясь в мягкий влажный грунт, а уж потом бобры их планомерно начинают расширять и углублять, пока тё не достигнут глубины примерно 50 сантиметров, так, чтобы бобру удобно было проплывать по ним под водой. По таким каналам удобнее транспортировать и ветки.
Добытые в лесу ветки бобры под водой засовывают срезанным концом глубоко в илистый грунт так, чтобы они не всплывали. Это прежде всего запасы на зиму, потому что летом они питаются и водяными растениями, и травой, и клубнями водяных кувшинок. Целые плоты из неошкуренных веток зачастую прикрывают входы в жилую крепость.
Попав на новое место, бобр чувствует себя привольно только после того, как обеспечит себе убежище, попасть в которое можно только под водой. На крупных реках, где вода обычно не убывает, или на слишком широких, которые невозможно перегородить плотиной, бобры довольствуются простыми береговыми норами, но непременно с двумя, а чаще всего четырьмя-пятью входами.
Вот, например, у немецких бобров, проживающих на Эльбе, как правило, именно такие, примитивные береговые жилища, выкопанные на отмелях или банках, поэтому их можно назвать «банковыми бобрами». «Парадный въезд» в подобные жилища ведет снизу, из-под воды, косо кверху, где заканчивается под поверхностью земли. Выкапывается камера шириной примерно в один метр 20 сантиметров и высотой от 40 до 50 сантиметров; стены ее изнутри заботливо и старательно разравниваются. Если вода в реке поднимается, пол в жилой камере тоже бывает необходимо приподнять. Для этого бобру достаточно соскрести с потолка соответствующую порцию земли и утрамбовать ее на полу. Как правило, потолочное перекрытие такого «блиндажа» настолько прочное, что на нем могут стоять сразу несколько человек, не опасаясь провалиться. Однако в случаях, когда бобрам приходится раскапывать нору все дальше кверху, они укрепляют ее тем, что набрасывают сверху кучи веток и хвороста, воздвигая настоящую крепость. Если же водное зеркало поднимается все выше и выше, например, тогда, когда бобры запрудили речку плотиной, то такую «бобровую хатку» приходится все надстраивать и надстраивать, пока она в конце концов не превратится в остров, окруженный со всех сторон водой…
Наверное, именно подобным образом возникали в прежние времена эти удивительные бобровые сооружения посреди водоемов. Нынешние бобры — правда, не слишком часто — тоже воздвигают подобные постройки прямо посреди своих запруженных плотиной «водохранилищ». С этой целью они громоздят под водой друг на друга пропитанные водой ветки, слепляя их илом, пока такой искусственный остров не будет возвышаться на метр, а то и на два над поверхностью воды. Но если сама крепость — в особенности у бобров, живущих в северных областях, тщательно укрепляется и «цементируется» илом или глиной, то «потолок» в ней бывает, наоборот, довольно рыхлым, воздухопроницаемым, чтобы проветривалось помещение. Но, несмотря на это, спутанные и переплетенные меж собой ветки составляют достаточно прочное перекрытие, на которое человеку можно встать ногами и разломать которое хищному зверю, не так-то просто. В суровые зимы можно наблюдать поднимающийся из вершины хатки «дымок», повисающий над ней в виде легкого облачка. В старых, обжитых «крепостях» встречаются «передние», «смежные комнаты» и разные другие помещения, однако жилая камера неизменно расположена в 20 сантиметрах над уровнем воды. Бобровые хатки, как я уже сказал, практически для большинства хищников недоступны, и даже если медведь вздумает, навалившись всей тяжестью сверху, проникнуть внутрь, то, прежде чем он это успеет проделать, все обитатели хатки уже ускользнут через подводные коридоры и исчезнут под водой.
Бобры не впадают в зимнюю спячку, хотя в холодное время года и делаются довольно вялыми. И тем не менее их можно неделями не увидеть на поверхности. Даже тогда, когда на улице минус 15 градусов, температура воздуха в жилой комнате держится всегда несколько выше нуля. Когда реки замерзают, бобры добираются до своих «складов» с провиантом, проплывая подо льдом. При этом им зачастую не приходится даже пользоваться лунками для дыхания. Потому что реки и озера замерзают поначалу только у берегов. Потом уже, по ходу зимы, в реках уровень воды несколько опускается, и между водой и льдом образуется некоторое пространство. Причем в середине реки лед опускается ниже, а у берегов, поддерживаемый корнями деревьев и землей, он выше. Так что под ним оказываются прекрасные, защищенные со всех сторон воздушные ниши для бобров.
А кроме того, бобры отличные ныряльщики. В старых природоведческих книжках можно еще прочесть, что они способны оставаться под водой до двух минут; однако в феврале 1939 года Рудольфу Берендту, на Эльбе, удалось зафиксировать 10 минут, а здесь, в Графской, в опытном бассейне, бобр заныривал даже на целых 15 минут.
Бобры никогда не засоряют своими экскрементами жилых помещений, а выделяют их только в воду. Для своих детенышей они устраивают мягкие постели из тонко наструганных опилок.
Во время паводка бобрам в их крепостях ничего особенного не угрожает, в худшем случае им приходится временно перебраться в свои запасные, жилища. А вот обмеление реки или озера представляет для бобров большую опасность. Когда вода уходит, открываются входы в их крепости. Кроме того, засыхают и портятся их плавучие продовольственные запасы. Для того чтобы поддерживать постоянный уровень воды, бобры строят свои плотины, которые образуют искусственные водохранилища. В этих водоемах они чувствуют себя в безопасности и по ним транспортируют свой корм к «складам».
Для постройки плотин бобры сначала втыкают в дно ручья вертикально поставленные ветви и стволы, укрепляя и придавливая их камнями, илом и тростником. Часто они используют для этой цели и упавшее поперек реки дерево, обкладывая его постепенно со всех сторон строительным материалом. Чем выше поднимается уровень подпруженной воды и чем она больше наполняет русло ручья или реки, тем выше приходится бобрам наращивать плотину и удлинять ее в сторону более пологого берега.
Самая длинная плотина в Воронежской области находится возле Мариники. Протяженность ее—120 метров, высота — один метр и ширина — от 60 до 100 сантиметров. На горных ручьях у подножия Скалистых гор в Канаде плотины достигают высоты трех метров! А самая мощная плотина построена бобрами на реке Джефферсон в штате Монтана, в США. По ней можно пройти целых 700 метров! Такие огромные плотины поддерживаются в течение десятков, а может быть, даже сотни лет многими поколениями бобров. Разумеется, только в тех случаях, если в окрестностях растет достаточно корма. В Колорадо известна плотина, построенная еще 70 лет тому назад. Со временем на таких плотинах вырастают деревья и кустарники, они становятся все крепче и шире. По ним совершенно спокойно может проехать даже всадник.