Читать интересную книгу Заложница. Сделка - Вера Чиркова

– Ничего мне не нужно, – твердо отказалась тень, – помоги лучше Харну быстрее выйти на свободу.

– Этот вопрос будет решать на закате совет поселка, – глянув в окно, сообщил лекарь и направился в кабинет, бережно держа в ладонях бокал, – примерно через час. Я тоже в совете и, разумеется, выскажу свое мнение, но твоего… друга и без меня освободят, просто старшие жители сами должны убедиться, кто из них двоих чего стоит.

– Ительс, не называй его моим другом. Я пока плохо понимаю, почему тут исчезают оставленные брачным ритуалом знаки и почему вы считаете себя вправе разрушать священные союзы, но нас с Харном связывают и другие, более сильные узы. И потому бесполезно пытаться заставить меня выбрать кого-то другого, ни к чему хорошему это не приведет.

– Да, ты умеешь защищаться, я заметил. Но не все так просто… И раз у меня есть немного времени, могу объяснить. Как я уже сказал, сюда попадают только преступники, жертвы и авантюристы, и большая часть из них – мужчины. А поселкам нужны дети, без этого тут не выжить. Потому и приняли первые прошедшие через границу поселенцы закон: считать всех попавших сюда женщин общим достоянием. Но отдавать право на отцовство только самым лучшим. Не смотри так возмущенно, я сам понимаю, как некрасиво это звучит. Однако иного способа продолжить род у изгоев нет.

– А туземные женщины?

– Откуда им взяться? Когда старшие расы решили закрыть наших предков границей, отделив им малую толику мира, они переправили в ту огромную клетку всех людей до единого.

– Не может быть, – охнула тень, начиная понимать суровую истину.

Ведь если все живущие тут люди – потомки беглецов из прибрежных герцогств, значит, возможности возврата на родину либо нет совсем, либо она невероятно мала.

– Увы. Но у нас есть и другие законы. Если кто-то сделает для поселка нечто очень полезное, на общем совете ему выдают право на исполнение желания… любого. И даже новенькую женщину можно получить, только не навсегда – на полгода. У меня такое право было, и в обед, когда мы пришли с гор, я в уплату за исполнение желания потребовал тебя, и совет согласился. Но теперь обстоятельства изменились… у меня появилась новая мысль. Сейчас я отправлюсь на совет и откажусь от своего желания, это разрешено. – Лекарь бережно поставил сосуд на полку, запер застекленную дверцу и повернулся к девушке, меряя ее испытующим взглядом.

Внимательно слушавшая его тень остановилась возле рабочего стола, мимолетно оглядела привычные алхимические приспособления, яснее всяких слов объяснившие ей, чем занимается в свободное время хозяин дома, и замерла, ожидая продолжения такого необычайного предисловия. Все заученные ею правила, основанные на опыте общения не одного поколения теней с обычными людьми, твердили Таэльмине одно: не стоит сейчас торопить Ительса или задавать ему вопросы. Судя по всему, мужчина решился на какой-то особый поступок и пока даже сам не уверен в правильности своего выбора.

– Почему ты молчишь? Неужели тебе не интересно, отчего я собираюсь так резко отказаться от собственного решения?

– Жду, потому и молчу, – пожала плечами тень, уловила мелькнувшее во взгляде лекаря разочарование и сочла нужным пояснить: – Ты хорошо разбираешься не только в правилах поселка, но и в законах местных рас, я же имею о них лишь самое смутное представление. Откуда же мне знать, какие доводы повлияли на твой выбор? Ясно лишь одно – ты человек взрослый и здравомыслящий и раз говоришь, что изменились обстоятельства, значит, так и есть. Не верить тебе у меня нет никаких оснований.

– Благодарю вас, ваша светлость, – внезапно с саркастической вежливостью поклонился Ительс, – вы развеяли мои последние сомнения. Ни одна служанка или даже белошвейка не смогла бы так разумно и, главное, доходчиво высказать свою точку зрения и одновременно отпустить мне сразу три комплимента. Прошу прощения за мои прежние заблуждения, всему виной этот маскарадный костюм. А потому я намерен немедленно отправить тебя в дом невест – не по чину таким людям, как я, знатные невесты, к тому же твой муж будет для меня гораздо более полезен. И прошу прощения за неподобающее обращение, но здесь нет обычая величать человека, даже самого знатного, во множественном числе. А за невольное оскорбление позволь подарить небольшой подарок… И отправляйся в свою комнату – собираться.

Глава шестнадцатая

Хатгерн исподтишка проводил хмурым взглядом уходящую следом за лекарем лаэйру и крепче стиснул зубы. Как бы ни хотелось ему сейчас сорвать с запястий небрежно намотанную веревку, выхватить оружие и, раскидав туземцев в разные стороны, ринуться вслед за тенью, позволить себе так поступить он не мог.

Придется терпеть. И не столько ради сохранности собственных тайн, сколько из-за оружия и ценных вещей, которые в случае неповиновения сразу же отберут бесцеремонные поселяне. Как отобрали у Меркелоса все вещички, которые сочла не стоящими внимания тень, – герцог имел возможность лично наблюдать за этим бесцеремонным обыском.

– Вместе их не сажайте, – хмуро скомандовал шедший впереди пленника Кранд и пошагал куда-то вглубь дома, а его помощники довольно невежливо подтолкнули герцога к ведущей в подвал узкой лесенке.

Камерой поселенцам служил набитый к зиме бочками с соленьями и ящиками с корнеплодами подвал, в углу которого стоял ларь, накрытый вытертой лосиной шкурой. Меркелоса утащили куда-то дальше и, судя по звяканью засовов, запирали его намного усерднее, чем Харна.

Герцог мстительно усмехнулся, прошел к одной из бочек и, сбросив с запястий надоевшие путы, вытащил из-под крышки огромное светло-зеленое моченое яблоко. После, устроившись со всем доступным удобством на необычном арестантском ложе, Харн вонзил крепкие зубы в свою добычу и задумался. Как он слышал краем уха, совет будет только на закате, и, значит, у него есть несколько часов на спокойное осмысление всего, что он успел заметить и услышать. И хотя герцог предпочел бы обсудить сделанные наблюдения и предварительные выводы с тенью, в чью наблюдательность и разумность уже успел совершенно уверовать, в этот раз придется обходиться без нее.

Глухое раздражение, клокотавшее где-то глубоко в груди при воспоминании о смиренно плетущейся за долговязым целителем мальчишеской фигурке, внезапно вскипело неистовым гневом, и охваченный непреодолимым желанием бежать следом за ними Хатгерн вмиг забыл и о яблоке, и об осторожности.

– Проклятье! – яростно взрыкнул герцог, сообразив вдруг, насколько неблагородно и жестоко вел себя с Таэльминой с первой же минуты знакомства.

А заодно и со всеми ее подругами по несчастью.

Вместо того чтобы проникнуться состраданием к ни в чем не повинным девушкам, предложенным проигравшими войну соседями в качестве залога и гарантии мира, поспешил решить их судьбу, предложив в младшие жены своим преданным друзьям и соратникам. Ни на минуту не задумавшись, какими бедами может обернуться его непродуманное решение. И для девиц, и для друзей. Да он и самому себе выбирал женщину, с которой положено делить радости и печали, вовсе не сердцем, а умом, как тогда казалось, по тщательно продуманному плану.

Лишь теперь стало предельно ясно, план и действительно был… но придумал его вовсе не Хатгерн. Сам герцог Крисдано всего лишь покорно шел по тропе, проложенной для него хитроумными интриганами. И если бы тень не оказалась так честна и предусмотрительна, для него все уже закончилась бы. Причем вовсе не здесь и не сейчас.

«Харн, – возникло вдруг перед мысленным взором герцога хмурое лицо Вардина, преданного и многократно проверенного друга, – мне не нравится этот план! С какой стати ты вдруг начал поступать так, как ждут от тебя Люфрен и Юверсано? Почему не соберешь нас на совет, как бывало, а решаешь все с советником и Регорсом?»

«Дураком был доверчивым, потому так и делал, – смешанный с досадой стыд окрасил яркими пятнами скулы Хатгерна, – и нет мне прощения…»

Он уже почти вслух бормотал свои покаянные признания, когда запястье вдруг резко стянуло невидимой ловчей петлей. Острая, словно от удара кинжала боль мигом вырвала сознание из плена странного наваждения, заставлявшего каяться перед самим собой в тех заблуждениях и ошибках, которые он очень не скоро признал бы по собственному желанию.

Харн дернул вверх рукав рубахи и ошеломленно уставился на тревожно перемигивающиеся разноцветными огоньками камни соединявшего их с Таэльминой браслета, начиная понимать, какое чудо заставило его сбросить с разума неодолимые путы чужой воли.

– Ну, как ты тут? – Дверь подвала распахнулась, и на пороге возник ехидно ухмыляющийся Кранд.

– Хорошо, – с усмешкой сообщил Хатгерн, в доказательство смачно откусывая большой кусок позабытого было яблока.

– А сказать мне ничего не хочешь? – нахмурился не поверивший ему старшина и получил в ответ полный искреннего недоумения взгляд.