— По-моему, ты сочиняешь, капитан, — Хромов хлопнул командира по плечу. — И потом… Ты хочешь ползать по лесам в поисках немцев вместо того, чтобы наконец выполнить приказ, — он ткнул Шепелеву в область сердца, она же область нагрудного кармана гимнастерки, — прибыть в расположение и распоряжение.
— Я вам объясню, товарищ капитан, что вы и без меня должны понимать, — Шепелев отстранил руку Хромова от груди и перешел на командирский тон, показывая тем, что последующие фамильярности будут пресекаться. — Думать надо на каждом шагу и над каждым шагом. Смотреть по сторонам и думать. Все вместе. Чтобы не совершать необязательных, поспешных и легкомысленных поступков. И чтобы не пропустить того, что мы просто не имеем права пропустить. На любую, как вы говорили, ерунду надо обращать внимание. Тогда не прошляпим и что-то серьезное.
Шепелев уже расхотел говорить с Хромовым о найденных в блокноте странных рисунках. Не получится беседы. Хромов надулся на командирские интонации (с которыми я, может, переборщил, подумал Шепелев) и толкового обсуждения не выйдет. Потом как-нибудь.
— Я вовсе не собираюсь ползать по лесам в поисках, мы пойдем по прямой в расположение и распоряжение, но…
— Эй! — послышался сильный голос. — Эй, это мы, мы! — кричал еще не видимый за деревьями Жох.
Жох и Попов принесли еще одну гильзу со сплющенным дульцем. С фамилией «Чекунов» на листке внутри нее. Третья латунная гильза упала во внутренний карман командирской гимнастерки, тихонько звякнув о корпуса двух предыдущих…
Глава одиннадцатая
Металлолом
Тактический успех лишь тогда бывает подлинно решающим, если он достигается в стратегически правильном месте.
Хельмут Карл фон Мольтке (1800–1891) — германский военный теоретик, фельдмаршал, один из идеологов германского милитаризма. Многие его идеи легли в основу немецкой доктрины блицкрига.
1— Ох, как мне это надоело! Кукушку из меня сделать хотите, да?
— Не ворчи, парень, надо так надо. Что поделаешь, если ты самый ловкий, понимаешь.
— Не льсти, старшина, не девка, чай.
Жоха подсадили, он уцепился за нижнюю ветку, подтянулся, упираясь ногами в ствол, получил сверху порцию снежного дождя и взял первый рубеж могучей, вековой сосны. Стоя на первой, толщиной с ногу человека, ветви, отряхнул себя, удерживаясь одной рукой за верхнюю ветку, и продолжил восхождение.
— А и нету их, выдумки это все насчет «кукушек», — сказал старшина, следя за уверенно карабкающимся к верхушке бойцом.
— Ты про финских снайперов говоришь? — уточнил капитан Хромов, пользуясь остановкой и закуривая.
— О них. Выдумки.
— Так значит наши газеты врут? — спросил Хромов, внимательно сквозь дым наблюдая за старшиной.
Старшина не учуял в вопросе какого-то подвоха, спокойно разъяснил насчет газет:
— Не то чтобы совсем врут, а введены в заблуждение. Да если даже просто хорошенько покумекать и то станет ясно, что не будут сидеть снайперы на деревьях, — Зотов оторвал взгляд от Жоха, повернулся к Хромову и к стоящим вокруг остальным бойцам отряда. — Во-первых, холодно. Куда как лучше в снежной норе, не продувает, снег тебе вроде одеяла. Во-вторых, бабахнешь ты разок с дерева и тем, значит, выдаешь себя, надо уходить. А пока уходишь, то есть сползаешь в ста фуфайках с сучка на сучок, тебя запросто могут двести раз подстрелить. В-третьих, любое пустяковое попадание, даже царапина и ты спелой грушей падаешь с дерева, ломая себе все что получится, оружие летит в сугроб.
Заговорив о падениях с дерева, старшина оглянулся на сосну. Но с Жохом пока обстояло благополучно. Он подбирался к середине великанской сосны. Удостоверившись, что все проходит путем, старшина достал портсигар.
— Так я не услышал ответ, наши газеты, по-твоему, врут, сознательно вводя в заблуждение? — повторил Хромов уже тоном стальной требовательности.
Старшина извлек папиросу, хлопнул крышкой портсигара, покачал головой, дескать, ну, что тебе неймется. Потом снова заговорил:
— Что я не знаю, можно подумать, откуда пошла эта сказка! Знаю, конечно. Разведчики рассказывали. От них, кстати, и пошло. А было так, — в голосе старшины зазвучали былинные интонации, и папиросу он разминал неторопливо, будто гусли настраивал. — Еще в начале войны приехал на передовую спецкор газеты «На страже Родины», их там много всяких перебывало. Ну, и давай пытать разведчиков, чего и как. Те честно отвечают, так, мол, и так, но чувствуют, огорчен военкор, чего-то другого ему хочется, поразукрасистей. Ну, и один балагур разыграл его. Выдумал с ходу тут же о «кукушках». Дескать, сидят, подлые, в лесу, проходу от них нет. Потом товарищам он объяснил, как ему в голову пришли эти птахи. Военкор ему воробья напомнил, маленький, прыгает вокруг и чирикает без умолку. Ну, воробьем же снайпера не назовешь. Короче, корреспонденту понравилось. Написал о «кукушках», да так живо у него получилось, что в других газетах подхватили. Вот и понеслось.
Командир увидел по изменениям в лице, что Хромов заводится и, зная его въедливость, которой края может не быть, разговор пресек:
— Так, тихо. Хватит байки травить. Он забрался, вспугнете еще.
Все подняли головы. До верхушки Жох, разумеется, не долез, но подобрался к ней. Обвив ствол ногами и обхватив рукой, он поднял к глазам бинокль, висевший на груди.
Осмотром местности или — как считал кое-кто в отряде, но молчал — ерундой, они занимались вот уже сутки. Позади остались десятки километров по снежной целине. Позади остались обеды, завтраки и ужины, разогревавшиеся на сухом спирте (его нашли в финской палатке) и мало отличающиеся друг от друга. Тушенка, шоколад, галеты. Позади — ночевка в пещере, вырытой в глубоком снегу. Ночевка в хвое снизу и сверху, ночевка, оказавшаяся действительно возможной и не такой уж страшной несмотря на по-прежнему зверский мороз, норовивший вползти в узкий пещерный лаз. Позади — десятки квадратных километров, осмотренных в бинокль командира с высоток, а также вот, как Жох сейчас, с деревьев. Пока безрезультатно.
Командир передумал идти к своим по прямой. Взял и передумал. И обрадовал отряд известием, что их путь удлиняется на сутки-полутора, ну и в километрах тоже ничего получится. Приказал, возражений и обсуждений не принимая, и они пошли. Свое решение он, правда, объяснил. Дескать, у него имеются обоснованные подозрения, что где-то поблизости скрыт еще один финский склад вооружений и боеприпасов. Вот его и надо попробовать обнаружить. Впрочем, командир мог и вообще ничего не объяснять — приказал и баста, выполняйте.
О том, что командир ищет мифических немцев, знал один Хромов. Никаких преимуществ это знание не давало. Да и немцев никаких нет, был уверен Хромов, одно только командирское самодурство.
Их маршрут командир проложил по самым высоким местам, благо на карте все высотки были отмечены. Сверху оглядывали снега и леса, искали присутствие в этом краю человека. Пока впустую. Похоже, они забрались в места, где даже финские партизаны не появлялись. А собственно, что делать финским партизанам там, где нет войск противника?
Сверху послышался свист. Потом Жох что-то прокричал.
— Кажется, видит чего-то, — старшина бросил на снег недокуренную папиросу. — Не разберу слов.
А вор уже спускался с верхотуры.
— Не спешил бы, а то убьется, как твоя «кукушка», — сказал капитан Шепелев, вставая рядом со старшиной.
Но Жох спешил в меру и не убился.
— Есть улов, — верхолаз спрыгнул, много не добравшись до нижних ветвей, и ушел в сугроб по самые «эти самые».
Его вытащили оттуда всем отрядом.
— Я оттуда орал «земля», — усмехаясь, Жох показал на сосну.
— Докладывайте! — Хромова разозлило наглое поведение рядового.
— Докладываю, — Жох сел на корточки, прислонившись к стволу. — Мною засечено озеро. Километров пять отсюда, а то и семь.
Финский снайпер
Командир уже развернул карту и, найдя на снегу хвоинку, водил ею по рисунку местности.
— Докладываю, что на льду разглядел следы от лыж, тянущиеся метров на сто от берега. По ним же топали и обратно, если, конечно, не взлетели на воздух. Но это не все. Там на озере, где они закончили ледовый поход, наделаны лунки. Причем в большом количестве.
— Лунки? — переспросил Шепелев.
— Они. Оптика хорошая, обмануть не должна. Лунки, лунки. В которых рыбу ловят.
— Так это что, рыбаки?! — у Хромова получилось очень громко, смотрел он при этом исключительно на командира. — У белофиннов плохо с продовольствием и они ловят рыбу?!
— Скорее, это еще одни забытые хуторяне, как тот старичок, — вместо командира позволил себе ответить старшина. — Много лунок, говоришь?