Читать интересную книгу Бремя идолов - Чингиз Абдуллаев

— Звонарев готовил материал о таких агентах? — спросил Дронго, подавив раздражение.

— Нет, — ответил Угланов, бросив на него тревожный взгляд. — Конечно, нет.

Вы думаете, это мы его убрали? — усмехнулся он. — Но для этого у нас есть способы похитрее, чем бездарно стрелять в журналиста на лестнице. И потом, зачем нам это нужно?

— Может, он узнал слишком много о внедренных агентах?

— О них даже я ничего не могу узнать. Или вы думаете, что у нас работают только дилетанты? Внедренные агенты имеют своих прикрепленных офицеров, с которыми и выходят на личный контакт. И любой из находящихся в зале может оказаться таким агентом. Или — не оказаться. Гарантий в таком деле не бывает.

Девушка продолжала смотреть в его сторону, и Дронго почувствовал некоторое неудобство. Если бы это происходило в Париже или в Нью-Йорке, если бы за соседним столом сидела женщина от тридцати и… до бесконечности — никаких проблем. С годами ему начали нравиться женщины в возрасте. Он уже не находил прежней прелести в молоденьких женщинах, понимая, что неопытная и капризная партнерша может испортить всю радость интимной встречи. Раньше, десять-двадцать лет назад, он хохотал над глупым, как ему всегда казалось, утверждением французов, что женщина подобна вину — чем старше, тем лучше. В двадцать лет это казалось фантастикой. В тридцать было достаточно вульгарно. Когда ему исполнилось почти сорок, он постиг мудрость высказывания. Но за соседним столиком сидела молодая, очень молодая и красивая женщина и смотрела на Дронго.

А вокруг танцевали и неистовствовали десятки ее сверстников и сверстниц. И когда, вопреки его убеждениям, в нем созрело острое желание пригласить ее на танец, он вдруг с раздражением подумал, что годится этой девушке в отцы.

— Вы хорошо знали Звонарева? — спросил он Угланова.

— Неплохо, — кивнул подполковник, — мы даже с ним один раз здесь встречались.

— Всего один раз?

— Здесь, да. А вообще виделись несколько раз. Весьма толковый молодой человек. Наверное, перешел кому-то дорогу. У журналистов свои профессиональные трудности, — пожал плечами Угланов.

К ним протиснулся официант и поставил на столик два высоких стакана, наполненных почти до краев. Угланов поблагодарил его кивком головы. Дронго заметил, как поморщился официант, отходя от их столика. Очевидно, Угланова здесь не очень жаловали. Впрочем, он платил им той же монетой.

— Как вы думаете, почему его убили? — спросил Дронго. Вопрос пришлось почти прокричать, так как музыка вдруг оглушительно взревела.

— Не знаю, — прокричал в ответ Угланов, — возможно, из-за его статей.

Говорят, многие журналисты получают деньги, пишут заказные статьи. Может, он не вернул кому-нибудь деньги. Или не написал того, чего от него хотели.

К «его» девушке подошел молодой человек, пригласив на танец. Она отказала ему, продолжая смотреть в его сторону.

— Вы думаете, его убили из-за этого? — спросил Дронго.

— Не знаю, — раздраженно ответил Угланов. — У меня своих проблем хватает, чтобы еще заниматься проблемами каждого журналиста.

— Он встречался с кем-нибудь? Я имею в виду неформальную молодежь.

— Да. С представителями двух или трех клубов. Кажется, трех. У меня записано, но точно не помню.

— Вы можете дать мне их адреса?

— Хотите пойти по его стопам? — усмехнулся Угланов. — Ну, ну, желаю удачи.

Только вы напрасно ищете. Я ведь понял, что вы из милиции или из прокуратуры.

Убийцы не там. Это все шпана. Они сами могут ограбить и даже прибить человека.

Но нанимать убийцу — кишка тонка. Для этого нужны деньги, связи. Ребята на такое не способны. Он ходил в три клуба. Если хотите, я дам адреса. Но уверен — убийц Звонарева нужно искать в другом месте.

Девушка по-прежнему смотрела в их сторону.

— А адрес дайте, — сказал Дронго, — я все же непременно пройдусь по ним.

— Напрасно вы так привязались к этой версии, — нахмурился Угланов, — вы бы поискали виновных среди тех, кто заказывал ему статьи на разных политиков. В России убивают только за большие деньги. А большие деньги — это всегда политика. Детские клубы тут ни при чем.

— О чем еще вас расспрашивал Звонарев? — вернулся к своим вопросам Дронго, как бы игнорируя разглагольствования подполковника. За ними, за его разглагольствованиями, очевидно, просто скрывалось разочарование Угланова и своей деятельностью, и незавидной должностью, на которой он не мог ни выдвинуться, ни отличиться. Наверное, он был прав, и этими подростками должна заниматься милиция. Но в ФСБ полагали, и Дронго знал об этом, что неформальные молодежные объединения, были среди них и откровенно фашистские, должны находиться под негласным контролем контрразведки. С этой целью в группы внедрялась агентура, а офицеры ФСБ почти официально закреплялись за местами «тусовок» таких групп.

«Это комплекс неполноценности, — думал Дронго, — его подтачивает очевидное унижение, которое он вынужден переносить. Подполковник контрразведки, наблюдающий за недорослями. Да ему просто осточертела такая синекура, он мечтает о настоящей работе».

— Спрашивал, конечно, — ответил Угланов. — О самых разных клубах и группах. Его интересовало, как регистрируются клубы, откуда направляются воспитатели. Готовил статью на эту тему. Но она почему-то не вышла. Вместо этого он написал безобидную статью об увлечениях молодых людей различными направлениями в музыке. Короче, о ерунде…

— Искусство — это не ерунда, — усмехнулся Дронго. — Вы так не считаете?

Угланов нахмурился.

— Я ничего не считаю, — сказал он, — у меня есть свое мнение, но я держу его при себе. Здесь я на службе и по долгу службы общаюсь со всякими подонками и мерзавцами.

«А может, я поменял местами причину и следствие, — вдруг подумал Дронго, — и его прислали сюда потому, что он ни на что другое не годен».

— Ясно, — вздохнул он, — мне ваша позиция понятна. В этот момент снова заиграла музыка, и последнюю фразу ему пришлось прокричать:

— А как вы считаете, кроме подонков. Здесь кто-то есть?

— Что? — не понял или не услышал Угланов.

— Ничего. — Дронго встал и направился к молодой девушке, которая продолжала вызывающе смотреть на него. В этот момент музыканты заиграли рок-н-ролл, на молодых лицах появились улыбки, юноши и девушки входили в круг.

— Простите, — сказал Дронго, обращаясь к двум парням, сидевшим вместе с ней за столиком, — можно пригласить вашу даму?

Ребята переглянулись и взглянули на соседку.

— Можно, — девушка улыбнулась и протянула ему руку.

«Черт возьми, — подумал Дронго, — сейчас я проверю, какой я молодой. Или какой старый. Оп-ля!»

И он начал «бацать», как говорили в его время, тот самый акробатический рок-н-ролл, мастером которого он был еще двадцать лет назад. Изумленные «крашеные» ребята расступились, глядя на этого чудного дядьку солидной комплекции, который так «клево» отплясывает рок со своей партнершей.

Перетанцевать их не смог никто.

Глава 18

Затаившись, они ждали, пока Малявко спустится вниз. Помощник депутата решительно сел в «Волгу», и машина стремительно выехала с больничного двора.

— Они поехали за нашим магнитофоном, — упавшим голосом сказала Света, — мы не успеем его перехватить.

— Мы можем позвонить, — резонно заметила Римма, бросаясь обратно в палату к Вадиму.

— Приемный час закончен, — попыталась преградить ей дорогу в палату долговязая санитарка с крупным, нависшим над верхней губой носом. Но Римма решительно оттолкнула ее и ворвалась в палату.

— Кривцова? — удивился Вадим. — А я думал, что ты уже уехала. Зачем ты вернулась?

— Как звонить Федору?

— Кому? — изумился Вадим. — Кому ты хочешь звонить?

— Федору Беззубику, фотокорреспонденту вашего журнала.

— Я только что дал его телефон одному человеку. Он тебе позвонит…

— Гражданка, выйдите из палаты, — потребовала занудным голосом санитарка, — выходите, иначе я…

— Ты дал телефон убийце и подлецу, — перебила их Римма. — Это он организовал нападение на тебя. Двое его сообщников, которые тебя били, находились сейчас в «Волге» во дворе больницы. Им разрешают даже заезжать в больничный двор, наверное, у них есть особые пропуска. Мне нужен телефон твоего друга. И как можно быстрее! Иначе его убьют. Да пойми же это!

— Не говори глупостей, — разозлился Кокшенов, — что ты себе позволяешь?

— Уходите, — взяла Римму за руку санитарка, но та вырвалась от нее и крикнула:

— Полтора часа назад убили Николая Николаевича Глебова, нашего главного редактора. Теперь ты понял — они преступники.

— Выходите, — санитарка тащила Римму из палаты.

— Запиши телефон! — крикнул Вадим. — Позвони ему и скажи, пусть спрячет магнитофон и убегает из дома. Я тебя понял. Его телефон…