происходящее без цепляния, без отвращения, без оценок, мы можем заметить лёгкость и чистоту ума. Один тибетский учитель описывал практику освобождения так: «Это краткие моменты, которые многократно повторяются».
В одном из своих наставлений Саядо У Теджания лаконично поясняет, почему внимательность к уму – и, вообще говоря, все основы внимательности – обладают таким значением, ясно показывая, в чём состоит смысл наблюдения за умом:
Следует запомнить и понять одну вещь: нельзя оставлять ум без присмотра. Он нуждается в постоянном наблюдении. Если вы не будете присматривать за своим садом, он зарастёт сорняками. Если вы не будете наблюдать за умом, в нём будут расти и множиться омрачения. Ум не принадлежит вам, но вы несёте ответственность за него [6].
14. Повторяющийся фрагмент
О чувствах и уме
В главах 5 и 6 мы подробно говорили о повторяющемся фрагменте Сатипаттхана-сутты, обращаясь к внимательности к телу, в частности к дыханию, чтобы проиллюстрировать существенные аспекты медитативной практики. Вспомним, что этот повтор завершает собой каждый раздел наставлений Сатипаттхана-сутты, посвящённых медитации. Вполне закономерно предположить, что часто повторяя этот фрагмент – он появляется в тринадцати различных местах, – Будда стремится выделить ключевые элементы пути к пробуждению. В этой главе мы рассмотрим в свете этого фрагмента внимательность к чувствам и к уму, вторую и третью основы внимательности.
Практикуйте внимательность внутренним и внешним образом
Во-первых, мы созерцаем чувства и ум внутренним, внешним, а также одновременно внутренним и внешним образом. Хотя существуют разные толкования того, что в этом контексте означают слова внутренний и внешний, существует одно распространённое толкование, которое, очевидно, применимо ко всем четырём основам внимательности: выражение внутренним образом означает «в отношении своего опыта», а внешним образом – «в отношении опыта других существ». В процессе практики мы осознаём любые явления, внутренние или внешние, и в конечном итоге совершенно преодолеваем это разделение.
В нескольких предыдущих главах мы подробно говорили о созерцании чувств и ума внутренним образом. Такое созерцание подразумевает, что мы начинаем сознавать приятные, неприятные и нейтральные чувства, как мирские, так и немирские, когда они возникают внутри ума. Это также значит, что мы начинаем сознавать, когда наш ум оказывается под влиянием здоровых и нездоровых корней, и знаем, в каком состоянии пребывает ум: является ли это состояние собранным, тем, которое можно превзойти, свободным или нет.
Но как созерцать эти аспекты внешним образом? Пробудившийся указывает, что видение-как-есть можно развивать различными способами. Один из таких способов – через свой собственный опыт; другой – через вывод и умозаключение. Если человек коснулся рукой огня и обжёгся, ему уже не нужно снова и снова трогать пламя, чтобы убедиться в последствиях этого действия. К счастью, достаточно повторить это действие один-два раза, чтобы заключить, что если мы снова дотронемся до огня, он нас обожжёт.
Подобное понимание можно обрести и в отношении чувств. Нередко по словам или телесным проявлениям ясно, какие чувства испытывает другой человек – приятные или неприятные. Далее на основании своего опыта удовольствия и боли мы можем сделать вывод, по крайней мере приблизительный, что именно чувствует другой. То же самое верно и в отношении различных состояний ума. Когда мы внимательны к уму внешним образом и замечаем, что другой человек злится или испытывает любовь, проявляет жадность или щедрость, рассеян или сосредоточен, то, делая предположения на основании своего опыта этих состояний, мы можем открыться и начать осознавать чужое состояние ума – таким, какое оно есть, свободным от наших бессознательных реакций.
Почему это важно? Почему Будда говорил о внешней внимательности к чувствам и состояниям ума?
Приятные чувства создают у нас привычку испытывать желания, неприятные – отвращение, а нейтральные чувства становятся причиной невежества, когда мы не осознаём их внутренним образом, точно так же и чужие болезненные чувства могут вызвать у нас скорбь, печаль и отрицание, когда мы не осознаём их внешним образом. В некоторых обстоятельствах болезненные чувства других существ могут провоцировать нас на жестокость. Я замечал, что люди проявляют подобные чувства по отношению к индийским паршивым дворнягам. Это бездомные собаки, которые выпрашивают объедки на рынке. Часто люди просто не обращают на них внимания или отгоняют их. Но некоторые кидают в собак камнями или пугают их, поскольку не хотят сталкиваться с болезненными чувствами собак – голодом и отчаянием.
Соответственно, когда мы не проявляем внимательности внешним образом, у нас могут вызывать ревность и зависть приятные чувства других существ. Писательница Энн Ламотт очень точно выразила этот момент, когда отметила, насколько сложно писателю принять чужой писательский успех, особенно успех друга: «Обнаружить в себе надежду на то, что с твоим другом случится лёгкая неприятность, скажем, ему размозжат голову – такая мысль способна совершенно уничтожить самоуважение» [1].
Пробуждение здоровых состояний ума
Когда мы проявляем внимательность к чувствам других существ (внешним образом) и к своим собственным чувствам, мы способствуем возникновению здоровых состояний – они возникают либо естественным образом, либо благодаря рефлексии. Можно чувствовать радость, а не зависть, замечая приятные чувства других, и сострадание, а не страх или безразличие, замечая их болезненные чувства.
Можно привести немало примеров того, как благодаря внешней практике внимательности развиваются благоприятные состояния ума. Во время одного из моих посещений центра медитации в Бирме я встретил друга из Америки, который на протяжении нескольких лет жил там в качестве монаха. Я далеко не сразу обретал состояние сосредоточения, и когда я заметил, насколько безмятежен и сосредоточен мой друг, я стал постоянно сравнивать себя с ним, и эти сравнения были окрашены завистью и самоосуждением. Однако когда я заметил в себе этот паттерн и сопутствующее ему страдание, я стал практиковать медитацию на сорадовании, muditā. Суть этой практики заключается в том, что человек желает другому человеку, чтобы его счастье и успех непрерывно росли и увеличивались. Меня удивило, как быстро болезненная зависть сменилась в моём уме счастливой радостью в связи с успехами друга. Так я снова убедился, что практика позволяет нам различать и культивировать искусные состояния. У нас есть возможность изменить настройки своего ума.
Во время конференции по буддизму, которая проходила в аббатстве Богоматери Гефсиманской (Кентукки), в монастыре, где жил и творил Томас Мёртон[14], я получил ещё одно красноречивое подтверждение того, что внимательность к чужим состояниям ума может иметь важные последствия. Несколько дней подряд мы встречались в монастырском зале для собраний, и однажды случилось так, что после собрания, когда я проходил по коридору, передо мной шёл